Все очень просто. Однако, это не помешало родить в процессе шутку, что Learning how to learn — это слишком сложно, нужен курс Learning how to learning how to learn.

И еще в процессе родилось много мыслей — вы не поверите! — на тему терапии. Изложу их тоже кратко, они такие же всем известные, но повторение — мать учения. Особенно если это spaced repetition.

Нулевая мысль — в том, что все эти принципы применимы и к терапии (как к процессу «обучения»). Остальные мысли — на тему «если что-то не учится, то дело не в методах, а в обучающимся».

Сайт How to Know How (Ru) — про это же.

Во-первых, конечно, «Если у человека есть «зачем», он может выдержать любое «как»» (Ницше, по-моему). Это и к обучению относится.

У людей просто нет собственных мотивов учиться. Кроме как «вроде как надо». Например, маме.

Во-вторых, вся учеба испорчена воспитанием.

Очень часто человек говорит, что «любит узнавать новое», но не может чему-то учиться. Подождите, это же одно и то же!

Но да, «узнавать новое» — это процесс, а «выучить» — это результат.

Никому не надо, чтобы ты что-то выучил! Что, тебе надо? А зачем? Where there’s a will there’s a way, простити.

Да, это, конечно, примитивная аргументация — «ну, раз не учишь, значит, не хочешь», но она, к сожалению, работает. И эта злополучная разница между «надо» и «хочу», конечно же.

В-третьих, что самое невероятное: ты можешь учиться как тебе будет угодно. Можешь вообще не учиться. Можешь учиться до определенного предела. (Я так учился рисовать и играть на гитаре). Можешь бросать. Можешь не бросать. Иными словами, ты можешь обустроить свой процесс обучения вообще как угодно.

Обобщая, можно сказать, что если люди не могут жить свою жизнь, как хотят, с чего у них тогда должно получаться обучение-то?

Или, как я уже и шутил —

Как известно, медитация помогает от всего.
А психотерапия помогает от вопроса «если медитация мне помогает, почему же я ей все никак не занимаюсь?».

Life Is a Journey, Not a Destination

Перепутал два фильма — Passengers и Arrival.

Сел смотреть первый и весь фильм ждал, когда же наконец появятся пришельцы. (Спойлер: не появились). Перепутал потому, что оба фильма — «про движение» и, как оказалось, раскрывают одну и ту же мысль (в заголовке). Второй на голову лучше, но в первом попадаются жемчужины (бармен).

7.5/10 на двоих в среднем.

Жизнь понимается как искусство

У меня Катя иногда выступает под архетипом Мудрой Женщины. Соплячка, всего на полгода меня старше, а туда же!

Сижу недавно, жалуюсь:

— Был в гостях. Говорил с людьми. Играл в настольные игры. Жалкое подобие правой руки!

— Что, прости?

— Не понимаю, говорю, что люди в этом находят. Вот в таких сборищах.

— Это все потому, что ты болен.

— А, ну да. Но блин! Я уже и так и этак прикладываю, и то и другое попробовал, а все равно!

— А твои клиенты, думаешь, че?

— Че?

— Думаешь, им легко?

Тут я вспоминаю, что сам говорю клиентам, что травма неизживаема, а только обживаема. Но это не значит, что не надо пытаться.

Потом смотрю на пять лет назад и понимаю, что проделал хороший путь.

Каждому, конечно, кажется «мне бы твои проблемы», но нет.

Мне, находясь на другом уровне организации, некоторые невротические проблемы кажутся легко разрешимыми. Кстати, под «на другом уровне организации» имеется ввиду «на более примитивном», а не то, что вы подумали! Но я постоянно напоминаю себе, что страдания универсальны. И Катя вот тоже.

У меня уже какое-то время (лет пять) крутится в голове метафора бонсая.

Сабамики. Это технический приём искусственного старения древесины, когда ствол расщеплён. Внешне бонсай выглядит так, словно в него попала молния. Этот эффект достигается с помощью расщепления ствола кусачками и клиньями. Благодаря этому само дерево становится мощнее и сильнее. Растение в процессе может погибнуть.

случайная цитата из википедии

То, что нас не убивает, делает нас сильнее, но еще и оно может сделать «красивее».

При условии, что оно нас не убивает, конечно. И не уродует.

Цель терапии — дорастить себя до состояния бонсая. (И еще надо бы заняться на старости лет настоящим бонсаем. С деревьями).

В этом плане, конечно, мне ближе установки гуманитарных направлений терапии, в которых нет «ненормальности», но есть разные способы адаптации к жизни, а цель — не стать «нормальным», а научиться со всем этим жить.

Целью экзистенциального консультирования и психотерапии является прояснение, обдумывание и понимание жизни. Проблемы, возникающие в нашей жизни, сопоставляются с ее возможностями и исследуются установленные границы. Экзистенциальный подход не претендует на исцеление людей в традиционном медицинском смысле. Клиенты рассматриваются не как больные, а как испытывающие отвращение к жизни или так называемые «неудачники». Когда люди заблудились и растерялись, они менее всего нуждаются в том, чтобы с ними обращались как с больными или неспособными. То, что им действительно нужно, так это некоторая помощь в исследовании местности, на которой они оказались, и определении правильного курса с тем, чтобы они могли снова найти свою дорогу.

Экзистенциальное консультирование или терапия не намеревается изменять людей, как это принято в бихевиоральной традиции. Оно не предполагает, что людям непременно требуется измениться, или что они желают этого, или даже что они способны меняться. Предлагаемая экзистенциальным терапевтом помощь направлена на то, чтобы, осмыслив свою жизнь, найти в ней свое направление. Суть процесса состоит в размышлении клиента о своих целях и побуждениях и о своем общем отношении к проживанию жизни. Процесс, таким образом, сосредоточен на жизни как таковой, а вовсе не на чьей-то личности. Целью является помощь людям в развитии и укреплении их персонального способа энергичного взаимодействия с теми задачами, которые ставит перед ними жизнь.

В результате некоторые клиенты могут придти к заключению, что менять им нужно очень немногое или вовсе ничего, поскольку сама жизнь приобретает для них большее значение. Другие же, наоборот, могут произвести существенные перемены, когда они осознают, что их теперешнее жизненное направление является совсем не тем, чего бы они хотели. Очень часто в процессе этих открытий клиенты избавляются от имевшихся у них прежде симптомов подавленности, хотя напрямую работа и не была на это нацелена. Помощь людям в проживании их жизни с большей компетентностью и непринужденностью является целью экзистенциальной работы. Дело состоит в том, чтобы научиться уверенно смотреть в лицо неизбежным проблемам, трудностям, огорчениям, разочарованиям и кризисам человеческого существования. Открытие в процессе неисчерпаемых источников радости и удивления является обычно побочным продуктом этого смелого предприятия.

Жизнь понимается как искусство. И так же как в любом виде искусства художник совершенствуется только благодаря практике. Проникновение в сущность секретов этого искусства достигается посредством совершения ошибок. В то время как многие люди, прилагая собственные усилия, годами учатся этому искусству успешного проживания жизни, большинство может также получить пользу, посещая время от времени дополнительные занятия и консультации. Экзистенциальная терапевтическая сессия очень похожа на такого рода занятия.

Эмми ван Дорцен, «Практическое экзистенциальное консультирование и психотерапия»

Сама книга, кстати, так себе.

Начинается хорошо, но чувствуется деление на неправильных и правильных (экзистенциальных) терапевтов. При этом неправильные терапевты творят всякую ерунду, типа успокаивают клиентов или навязывают им мораль, и только экзистенциальные терапевты молодцы.

А на самом деле не только экзистенциальные терапевты так работают.

Или вот вам пример про «принятие себя». А так же «посмотрите, как искусно я умею жить!».

Я саркастичный, язвительный, ироничный, и подобное по списку. Да, это такие «психологические защиты».

Но их использую я, а не они используют меня.

В любой момент я могу перестать быть таким. Нет, не в стиле «Я сто раз бросал курить: это легко!», а правда перестать. Но тогда накопившееся напряжение надо будет реализовать по-другому. И вот это «по-другому» я тоже умею.

На терапии (и как клиент и как терапевт), например, я не язвительный. Я могу быть ироничным, но не с целью принижения страданий, а как способ выразить парадокс.

В жизни же, если я «вдруг» начинаю язвить, то я вижу это оптимальным выходом. Не единственным, но оптимальным.

Важно не то, что у тебя есть дар к сарказму, а то, что ты с ним делаешь.

Увидел сегодня цитату, приписываемую Сартру: «Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня». До этого я видел эту же цитату, но приписанную Юнгу.

Мне, будучи человеком примитивным, даже как-то проще «лепить» что-то из себя. Главным образом потому, что не приходится ничего переделывать, но зато приходится выстраивать «с нуля».

Вот один известный интернет-писатель написал книгу про отцовство. Я первую половину книги прочитал — и мне поплохело. От зависти. Потом узнал немного про автора, он до сих пор помнит, как отец водил его в походы и прочее. Ну, вы понимаете?

Это как писать книгу «Как быть финансово успешными, имея богатых родителей».

Только «как быть прекрасным отцом, если у тебя тоже был прекрасный отец».

Как-как. Легко!

Просто подражай.

Жалкий подражатель.

Я и говорю — зависть.

С другой стороны, если ты вообще не знаешь, каким отцом быть — то можно быть каким угодно отцом! Огромное пространство для творчества.

«Жизнь понимается как искусство» в том числе и когда из говна и палок лепишь что-то прекрасное.

Недавно посмотрел на себя со стороны, как на отца. Купил старшему велосипед, относительно спонтанно. То есть, он сам попросил (в магазине велосипедов, не спрашивайте, что мы там делали), а я согласился. Кататься ребенок не умеет. Но всю дорогу от магазина пробовал. Въехал в машину. При первых признаках опасности катапультировался с велосипеда, бросая его, куда упадет. На полном ходу.

Ну я шел рядом. Натерпелся столько же страху, сколько в последний раз терпел тогда, когда младший вырезал тыкву настоящим ножом, а я сидел рядом и старался не помогать.

Все это ощущалось, как естественный ход событий, хотя при должной режиссуре можно было бы преподать, как идеальную картинку в инстаграмме.

Не бог весть какие достижения, но от «какие-то мелкие люди в моем доме, с которыми вообще не понятно, что делать, но выгнать нельзя» дети перешли в разряд близких людей.

That’s one small step for mankind, one giant leap for a man.