Неопределенность стремлений составляет суть стремлений

Джеймс Хиллман, по сути, пишет, что психотерапия — это «Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что».

Тут просится много шуток про сказку. Например, что психотерапия — это сказочный способ поменять жизнь.

Или, что психотерапия — это все сказки.

Каждый психотерапевтический анализ содержит вопрос, инициатором постановки которого является пациент, либо такой вопрос, который наводит меня на размышления о пациенте. Наряду с вопросами, которые мы с пациентом стараемся сформулировать, когда он стремится получить то, ради чего он приходит, я задаю себе вопрос: что нужно пациенту, что он здесь делает? Этот вопрос возникает не только в первый день, но и в дальнейшем, а иногда специально вводится в рассмотрение, чтобы достичь более высокого уровня понимания анализа. Ответы на этот вопрос никогда не бывают столь же прямыми, как те ответы, которые мы можем прочесть в книгах, в которых говорится, что пациент хочет, чтобы его любили, либо избавили от того или иного симптома, либо он стремится установить, спасти или улучшить какие-либо взаимоотношения, полностью реализовать свои потенциальные возможности или пройти курс обучения, чтобы стать аналитиком. Этот вопрос не связан непосредственно со стремлениями терапевта оказывать помощь, поддерживать сердечные отношения с людьми, зарабатывать деньги, сидя в кабинете, исследовать психику, разрешать свои конфликты.

Мои стремления, по-видимому, всегда сплетаются со стремлениями пациента с помощью другого фактора, подобного крепежной нити. Таким фактором является рефлективная нерешительность, которая удерживает нас от прямых высказываний о своих действительных намерениях. Поэтому высказывания о своих намерениях отрицают себя: «Это совершенно неверно. Я имел в виду совершенно другое».

Я пришел к мысли о том, что неопределенность наших с пациентом стремлений в действительности составляет суть наших стремлений, то есть тот третий фактор, который неуклонно побуждает нас изменять цели, подвергать их критическому разбору, и ставит перед нами вопрос даже в тех случаях, когда отвергает наши ответы.

Этот момент рефлективного вмешательства, этот третий фактор терапевтического опыта я приписываю душе. Я считаю, что мы с пациентом участвуем в психотерапевтическом анализе потому, что этот третий фактор удерживает нас в анализе с помощью самых различных средств, начиная с навязчивых идей переноса и кончая неподатливостью симптомов и непостижимостью сновидений — ни одно из этих явлений мы не понимаем. Но самым важным является то, что нас удерживает в анализе, сознание потребности в чем-то глубинно важном, причем это нечто никогда не отождествляется с тем, к чему, как мы полагаем, мы стремимся. Более того, это неясное желание вызывает у нас ощущение удручающей неполноценности. Мы чувствуем себя неполноценными потому, что просто не можем понять, почему мы занимаемся психотерапией, в чем состоит психотерапия, удовлетворительно ли идет психотерапевтический процесс и идет ли он вообще, когда заканчивается психотерапия. И поскольку мы так мало знаем, мы во многом полагаемся на различные формы позитивизма, позитивные науки, позитивность духовных учений, моральные позиции идеологий. Мы хватаемся за эти сверкающие твердые соломинки, поскольку основа, на которой мы стоим (душа), бесконечна и непостижима.

Джеймс Хиллман, «Исцеляющий вымысел»

Как выбрать психотерапевта

Спросили в комментариях, есть ли у меня заметка на тему «как выбрать терапевта». Нет у меня такой заметки.

Я попробовал сейчас ее написать, «10 советов, как выбрать терапевта» и провалился. Там были очевидные советы, типа «выбирать надо терапевта, а не психолога», но все равно — никакой пользы от них нет.

Поэтому рассказываю универсальный принцип: терапевт — это соавтор вашей терапии.

Поэтому выбирайте того, кто вам подойдет!

Конец.

Для тех, кто не понял — алгоритм действий:

Вы находите терапевта, который, как вам кажется, вам может понравиться, приходите к нему на первую сессию, платите за нее и устраиваете собеседование. То, что первая сессия (или две) проходят в формате собеседования — это нормально, «не надо стесняться», терапевты об этом знают и привыкли.

То есть, вы можете задать терапевту любые вопросы и посмотреть, как он выкрутится. Как он на них ответит (или не ответит).

Если вам нужны Мудрые Ответы, а он вам дал Мудрые Ответы — поздравляю, вы нашли своего терапевта.

Если вам нужны Универсальные Советы, а он вам дал Универсальные Советы — снова поздравляю.

Если вы считаете, что все люди уникальны, а терапевт вам говорит, что у него нет Мудрых Ответов и Универсальных Советов потому, что все люди уникальны — поздравляю, вы нашли своего терапевта!

Ну и так далее.

Более того, здесь я полностью согласен с позицией одного моего учителя: «Черные Учителя нужны миру в той же степени, что и Белые».

Да, все эти тренинги личного роста и прочие секты, а так же шарлатаны и самозванцы имеют право на существование. Людям надо давать шанс облажаться. Свобода воли, все дела.

Если вам «попадется» плохой терапевт, то вы в какой-то мере его «заслужили». Хотя, если честно, то вы просто сами его выбрали. Есть шанс, что поумнеете.

То есть, ответ на вопрос «как правильно выбрать терапевта?» будет, конечно, такой: «правильно выбрать терапевта самому».

Тут родилась шутка, что терапевта интересуют только настоящие вещи.

А самая настоящая вещь так и называется — «настоящее».

Даже если терапевт с клиентом «копается в прошлом», но исследуют они это ради настоящего.

Ну и вообще, «ничего, кроме настоящего — не настоящее», а так же «живи в моменте», но это уже эзотерика какая-то.

Психология тела

Дочитываю Александра Лоуэна, «Психология тела». Один из зубров телесно-ориентированной терапии.

Ощущения двойственные.

1) Куча классических отсылок к энергии «чи» и прочей восточной экзотике, которая попросту не нужна. Ну, мне не нужна. Ему-то, понятно, нужна, раз он зачем-то это делает. Я, в общем-то, и без этих обоснований вполне себе сам чувствую, что в теле есть жизненная энергия, и это не какое-нибудь электричество, а, скажем, «чувство здоровья».

Понятно, что есть и курьезы, основатель телесно-ориентированной терапии, Райх, даже прикладывал, простите, электроды к половым органам в момент возбуждения. Искал ток, натурально. Не нашел.

От слов «энергии» применительно к телу приличные люди шарахаются до сих пор, а ведь достаточно признать, как я уже писал выше, что это просто субъективное ощущение телесного здоровья — и все встанет на свои места.

Эти поверхностные отсылки к «восточному» кажутся немного детскими, простите. И несколько «шарлатанскими».

2) Я так и не увидел системы. Описывается ряд случаев и утверждение — безусловно верное, кстати — что «душевные» проблемы проявляются в виде зажимов на теле. Локализация этих зажимов примерно совпадает с чакрами, а сами зажимы являются глубоко символичными, в духе «человек все время сжат, как от страха» — и оказывается, что человек и правда сжался от страха!

С другой стороны, то, что я не увидел системы — это даже и не минус. Систематизировать живые человеческие тела — то еще занятие. Я в целом против классификаций живого.

Все, что я смог сформулировать — «Лоуэн трактует тело». Так же, как, например, таролог трактует карты, а астролог — гороскоп.

Например, цитирую — «Многие люди принимают пассивную позу, из которой невозможно движение вперед. Когда я обращаю на это их внимание, они обычно признают, что приняли пассивную позицию по отношению к жизни вообще».

Возвращение к старому образу жизни, к сожалению, невозможно. Однажды потерянную невинность невозможно вернуть. Именно из-за этого старые практики восточных философов не в состоянии решить эмоциональные проблемы, с которыми мы имеем дело сегодня. Даже самая длиннейшая медитация не вернет способность плакать человеку, у которого реакция плача была подавлена. Никакие упражнения йоги не освободят напряжения плеч у человека, который не смеет поднять руки в гневе на того, кто был для него авторитетом. Это не значит, что медитация или йога не имеют никакого положительного действия. Существуем множество практик и упражнении, имеющих большую ценность для здоровья. Например, массаж одинаково приятен и ценен для здоровья. Танец, плавание и прогулки — это тот вид движения, который я настоятельно рекомендую. Чтобы заново обрести телесное обаяние, нужно знать, как оно было потеряно. Главная задача анализа — чтобы человек осознал это.

Я хочу подчеркнуть, что, когда я говорю об анализе, то я не имею в виду психоанализ. Нельзя сделать движения грациозными, лежа на кушетке или сидя в кресле и разговаривая о своих переживаниях. Такой разговор необходим и полезен, по с хроническим напряжением мышц, которому сопутствует потеря грации, необходимо бороться на уровне тела. Этим занимается биоэнергетика — подход, который я стараюсь развивать и совершенствовать уже около 35 лет. Этот подход объединяет в себе идеи Востока и Запада и использует силу ума для понимания напряжений, которые связывают тело. Он мобилизует энергию тела для того, чтобы избавиться от этих напряжений.

Иными словами, Лоуэн выдает клиенту интерпретации тела. Которые, естественно, работают, как и другие интерпретации.

Важная мысль этого поста состоит в том, что «что бы человек ни делал — это его автопортрет».

Поэтому можно трактовать его тело («телеска»), его текущие эмоции (гештальт), его рисунки (арт-терапия), его мифы, его ассоциации, его сны, его слова, его прошлое, его отношение к терапевту и терапии — это все будет он.

3) Многие упражнения сводятся к упрощенным асанам из йоги. Но асаны делаются «просто так», а эти упражнения — со смыслом. Это очень важно, смысл — это вообще все.

Упражнения Лоуэна отличаются от асан только тем, что человек «понимает», от чего у него этот зажим, и работает на самом-то деле не с телом, а с психикой, но через тело.

Итого.

Не могу точно сформулировать ощущения, одни, как я уже говорю, двойственные.

Мне тоже доводилось выдавать нескольким людям интерпретации их телесного состояния, и эти интерпретации были часто очень верные. Не знал, что именно это и называется «телесно-ориентированная терапия».

Думаю, что умение интерпретировать тела — это особое умение, которое с помощью «знаний» не передашь. То есть, я согласен со многими трактовками Лоуэна на уровне «да-да, я такое видел у людей и подумал примерно то же самое!», но никак не могу объяснить, почему я так подумал. «Потому что метафора».

Самое главное — оказывается, позиционирование «мы тебе сейчас на зажим в теле укажем и твоя жизнь наладится» не является правдивым. Даже так — мне казалось, и видимо, ошибочно, что телесная терапия на это претендует. Нет, не претендует. Лоуэн описывает случаи, когда от терапизировал людей годами.

Например, 4 года. По моим скромным экспертным оценкам, «нормальная» терапия этого же случая тоже заняла бы года четыре. То есть, и это тоже не панацея!

При этом Лоуэн все равно описывает фокусы, подобные фокусам гештальтистов со стулом, когда опа! — и клиент «все понял».

Впрочем, и «нормальные» терапевты тоже описывают такие волшебные диалоги, после которых клиенту несказанно легчает, но при этом честно предупреждают, что диалог в какой-то степени вымышленный, потому что происходил не в таком сжатом виде, в каком терапевт его записал, а был растянут на многие сессии, «но по смыслу примерно так».

И еще о теле. Попросили меня сделать курс про секс.

Ну, для тех, кто все еще не в курсе — я ебусь, как бог. Как Дионис. То есть, «только когда выпью». Ха! Ха!

Если серьезно, то знания «как после 12 лет супружеских отношений все еще не испытывать отвращения к сексу» вполне себе тянут на Уникальное Торговое Предложение.

Ну, я коротко набросал первую лекцию и посмотрел, что вышло. Вышло, что секс — это вам не просто так письками потереться, секс — это творчество.

После чего начинается курс не о сексе, а о творчестве. Этот подход, кстати, снимает много проблем.

Во-первых, творчеством заниматься не так стыдно. Во-вторых, творчество никогда не надоедает, при условии, что это творчество, а не ремесло. В-третьих, можно обучать не приемам секса, а приемам творчества, что не так постыдно. Ну и там по аналогии можно подключить все остальные телесные практики. «А попробуйте заниматься сексом, как йогой».

И тут надысь читаю подряд в двух книгах, у Ролло Мэя в «Мужестве творить», а потом у Лоуэна в «Психологии тела», что секс — это творческий акт.

«Ах, ну раз все уже знают!».

Не то, чтобы я претендовал на уникальность этого знания, но ведь кроме него для хорошего секса ничего и не нужно. А, ну еще нужна смелость, да. «Мужество творить».

Ну и понятно, что в сексе участвуют (минимум) двое, поэтому нужно согласие всех сторон, что «а сейчас совершится акт творчества и будь, что будет».

Короче, не входит пока курс про секс, все слишком понятно и очевидно.

Заметка, в которой я писал, что «быть самим собой в присутствии ребенка — самый ценный подарок, который родитель может ему дать» вызвала некоторые непонимания, что и следовало ожидать.

Опять-таки, как и следовало ожидать, много мнимых контрпримеров из области сексуального, в духе «а смотреть порно при детях — это нормально?». Проблема у людей с сексуальным, да.

Ну, естественно, я упустил несколько важных моментов, посчитав их само собой разумеющимися. Ну, например, «ребенок — это человек».

Если вы можете при других людях смотреть порно, причем не с целью взаимного возбуждения, то и при детях сможете.

Поздравляю, вы извращенец!

То, что это «ваш ребенок», не оправдывает вас, если вы не относитесь к нему, как к отдельной от вас личности.

В этом плане формулировка «быть собой» не подразумевает «быть собой так, как будто ты на необитаемом острове». Или «быть животным». Многие люди и на необитаемом острове будут вытирать жопу и не ходить под себя. Такие вот странные люди, да.

Я, в общем-то, всего-навсего агитировал против шизофреничной позиции «делай, как я говорю, а не так, как я делаю», «do what I say not what I do».

Потому, что «do as I do», «делай, как я» — единственный работающий метод.

Рассмотрим, опять-таки, гипотетическую ситуацию, когда родитель бухает, но бьет ребенка, «чтобы не бухал». Ребенок же все равно начнет бухать, но если бы его отец просто бухал и не бил, то был бы просто алкоголиком. А так — алкоголик и злобный лживый мудак.

То есть, моя гипотеза — в том, что даже в самом плохом варианте открытому ужасу проще противостоять, чем открытому ужасу плюс вранью и двуличности.

Вот, скажем, реальный пример. Я — совсем не идеальный родитель, но пусть будет пример из моей жизни. Время от времени я матерюсь. Раз я это делаю, значит... я так делаю.

Случается это крайне редко, при этом я делаю вид, что ничего не произошло. Я бы мог поступать по-другому: например, после каждого мата бить себя по губам. Тогда бы ребенок точно уяснил, что так делать нельзя. И, естественно, матерился бы — хотя бы в качестве протеста.

(Третий вариант решения — перестать материться «раз и навсегда», волевым усилием. Я это не сделал. Следовательно, в моей природе иногда материться. Следовательно, когда я так делаю, я «являюсь собой» и каждый раз делать большие глаза и говорить «дети! папа сделал страшную вещь, не делайте так!» — не самое правдивое решение).

Что делает ребенок? Ребенок не матерится вообще. За все эти годы он буквально пару раз пробовал, но встретил холодное непонимание, в духе «нет, ты это слово не понял и сейчас употребил неправильно».

У нас в семье частота матов примерно равна частоте употребления слова «самоактуализация». Это слово ребенок не употребляет. И ровно по тем же причинам он не матерится.

При этом во фраках и пенсне я по дому не хожу и, в общем-то, не святой.

А свои первые ругательства ребенок принес из школы, естественно, вместе с новой для него идеей, что на людей можно обзываться.