Ялом про магию

Функция интерпретации состоит в том, чтобы дать пациенту ощущение контроля; соответственно ценность интерпретации следует измерять этим критерием. Поскольку инсайт создает ощущение контроля, он валиден, корректен или «истинен». Такое определение истины – полностью релятивистское и прагматическое. Оно утверждает, что ни одна объяснительная система не имеет гегемонии и исключительных прав, ни одна не является правильной, фундаментальной или «более глубокой» – а следовательно, лучшей.

В исследовании инкаунтер групп мы с коллегами выяснили, что положительный результат высоко коррелирует с инсайтом. Те испытуемые, которые достигли инсайта и оказались способными организовать свои опыт в некую связную картину, имели положительный результат. Более того, успешными лидерами групп были те, кто предоставлял участникам некий род когнитивной структуры.

Тип инсайта, который имели успешные члены групп, и специфическое содержание идеологической школы, к которой они принадлежали, практически не влияли на положительный результат. Важным признаком было не то, что они узнавали, а то, что они узнавали.

Для прояснения определенной проблемы терапевт может предложить пациенту любое из некоего ряда объяснений, каждое из которых порождено своей референтной структурой (например, системами Фрейда, Юнга, Хорни, Салливана, Адлера или трансакционного анализа); все эти структуры могут быть «истинны» в том смысле, что продуцируют объяснения, создающие ощущение контроля. Ни одна не имеет исключительного права на истину, несмотря на неистовые утверждения противоположного. В конце концов, все они основаны на воображаемых структурах «как будто». Все они говорят: «Вы ведете себя (или чувствуете себя) так, как будто то то и то то истинно».

Супер Эго, Ид, Эго; архетипы, идеальные и актуальные «я», система самоуважения; система «я» и диссоциированная система, мужской протест; Эго состояния родителя, ребенка и взрослого – ничто из перечисленного реально не существует. Все это фикции, психологические конструкты, созданные для семантического удобства, и они оправдывают свое существование только своей объяснительной силой. Концепция воли составляет центральный организующий принцип для этих разнообразных объяснительных систем. Все они действуют по одному и тому же механизму: эффективны в той мере, в какой допускают ощущение личного контроля и таким образом вдохновляют дремлющую волю.

Значит ли это, что психотерапевтам не стоит стремиться делать точные, вдумчивые интерпретации? Вовсе нет. Но они должны сознавать цель и функцию интерпретации. Некоторые интерпретации могут превосходить другие не потому, что они «глубже», но потому, что они обладают большей объяснительной силой, вызывают большее доверие, допускают больший контроль, а потому лучше катализируют волю. Чтобы интерпретации были по настоящему эффективными, они должны быть «скроены на получателя». В целом, интерпретации более эффективны, если они разумны, логически согласуются со здравой аргументацией, поддерживаются эмпирическим наблюдением, отвечают референтной структуре пациента, «ощущаются» правильными, оказываются «сцеплены» с внутренним опытом пациента и если их можно применить к множеству аналогичных ситуаций в жизни пациента.

Глобальные интерпретации обычно снабжают пациента новым объяснением для какого то крупного стереотипа поведения (в отличие от одной черты или действия). Новизна объяснения обусловлена необычной для пациента референтной структурой, позволяющей терапевту оригинальным образом соединить в единое целое данные о пациенте, более того, это данные, которые прежде зачастую игнорировались или не осознавались пациентом.

Когда студенты слышат от меня этот релятивистский тезис, они откликаются примерно таким вопросом: «Вы хотите сказать, что астрологическое объяснение тоже валидно в психотерапии?». Несмотря на мои собственные интеллектуальные оговорки, я вынужден отвечать утвердительно. Если астрологическое, или шаманское, или магическое объяснение усиливает у человека ощущение контроля и ведет к внутреннему, личностному изменению, оно валидно (при условии, что согласуется с референтной структурой человека). Многочисленные свидетельства из области кросскультуральных психиатрических исследований подкрепляют мою позицию: в большинстве примитивных культур только магическое или религиозное объяснение приемлемо, а следовательно – валидно и эффективно.

Ялом Ирвин

Это очень важная цитата.

Я давно утверждаю подобное, но вот теперь нашел место, где Ялом говорит то же самое, можно сослаться.

Инструмент, который объясняет человеку его жизнь и делает жизнь проще, является терапевтическим!

Тут, конечно, якобы есть «правильные» и есть «неправильные» объяснения, но это все ерунда.

Возьмем, например, астрологию. Мой придворный астролог стоит на позиции «я смотрю на гороскоп через человека, а не на человека через гороскоп».

То есть, мой придворный астролог сначала узнает человека, а потом интерпретирует его характер с помощью астрологии, и делает это в ключе «у вас есть такие-то такие-то свойства, и делать с ними вы можете то-то и то-то».

В результате человек а) понимает какой он, б) получает личный контроль над тем, какой он.

Но мой придворный астролог придерживается европейской школы.

Русская же школа, представленная ночным сторожем Глобой (без шуток, он сначала работал ночным сторожем, а потом стал астрологом) утверждает обратное: злые планеты на нас влияют и злобно гнетут. Поделать с этим ничего нельзя.

Цель такого метода — запугать клиента, усилить у него ощущения хаоса и брать с него деньги за временные облегчения. «Позолоти ручку, тогда отведу беду».

И делать это могут не только астрологи, но и те же «психологи», например.

Итого: инструмент, который понятно объясняет клиенту его самого и пробуждает его волю к действию (а не «волю богов») является терапевтическим.

Сюда же — «я всегда говорил, что терапия и шаманизм — одно и то же». Просто есть люди, которые понимают шаманизм, а есть люди, которые понимают терапию.

А есть люди, которые понимают все.

Это, например, я!

Три года

В последнее время размышляю над тем, вредит ли мне мой, скажем так, онлайновый имидж, как будущему терапевту.

С одной стороны, несомненно вредит, и очень сильно.

С другой — есть прекрасное правило, к счастью, малоизвестное «посмотри, как живет специалист и подумай, хочешь ли ты жить так же». Если хочешь — то ура, ты нашел своего человека. В крайнем случае у него можно научиться хотя бы этому. Как-то же он дошел до жизни такой.

То есть, следует ожидать, что ко мне на терапию будут записываться крайне необычные люди. Осталось понять, существуют ли они вообще. Как минимум двух я таких людей знаю, но у нас с ними взаимозачет.

Опять-таки, даже у самых необычных людей есть социальные ожидания. Вы к какому астрологу пойдете — к тому, что в мантии, расшитой звездами или к тому, который в футболке? То-то же.

Есть и другой выход: мой первый терапевт настолько скрытный, что я не смог найти в интернете его email, не говоря уже про другие следы.

Тем не менее, мне его посоветовали, а я его посоветовал еще двум людям. Такая подпольная деятельность мне тоже симпатична, и я тоже ее могу понять (что объяснимо, он же мой терапевт!).

Что касается меня, то достоверно известно, что есть минимум один человек, который всем советует со мной не связываться.

У меня, кстати, на днях наступает трехлетие терапии, при этом я всегда буду странно смотреть на людей, которым «помогла терапия».

Я считаю, что моя терапия длилась с 29 ноября 2011 года и до 2 октября 2014 года, то есть три года. И даже не так! «Запрос, который меня тревожил в начале терапии, наконец-то решен, после трех лет работы».

Да, три года терапии — это нормально.

Терапевтический запрос решен моей, с помощью (трех) людей, с которыми у меня были терапевтические альянсы. Первым таким человеком был, естественно, мой первый терапевт, «он этому меня и научил».

Я его два года не видел, но решил написать ему по этому поводу письмо, которое сегодня ему было изящно доставлено (в моем духе, да). Ну, представьте, после сессии человек говорит «а вот вам письмо!» и достает письмо от меня. Терапевт, вероятно, не подозревал, что человек там по рекомендации от меня. И вообще, «не жил ожиданием письма из Новосибирска».

(Кстати, они с этим человеком используют в работе совсем другие методы, чем со мной, что лишний раз доказывает, какой мой терапевт молодец — методы надо подбирать под клиента).

Надеюсь, он расплачется от письма. Потому что я в конце расплакался. От счастья, конечно же!

Да, вот мой первый пост про терапию, написанный в день ее начала.

В нем написано вообще ВСЕ: что мой терапевт — фрейдист, и что терапевт должен говорить на одном языке с клиентом, и то, что другим людям пофиг на твои страдания, они их даже не понимают, и главный запрос терапии. Чего-то более лаконичного и полного сложно себе представить.

Но никто ничего не понял, как обычно!

The allegory for allegory itself

Сюжет: Мерлин выбрал мальчика в ученики. И учил. Деревенские пытали — чему учил, как? Мальчик пожимал плечами и говорил:

— Ну, мы просто разговариваем?
— О чем?
— О жизни?

Потом, понятно, несколько лет спустя мальчик уже такой совсем как белый человек, деревенские его даже и не понимают. Просили научить их тоже, а он говорит «этому нельзя научить, это можно только пережить»*.

(* — аллюзия на «Психоанализу нельзя научить, его можно только пережить», — Фрейд).

Ну и для тех, кто не понял аллюзию, проводится аналогия:

В другом мире другой юноша (с поправкой на инфантилизацию общества) идет и сам ищет своего Мерлина. Находит. На вопросы «чем вы там занимаетесь?» отвечает «ну, мы просто разговариваем».

Потом заканчивает психотерапию, благодарит Мерлина, и жизнь у него становится совсем как у белых людей.

Наши люди

«Наш человек» (пользуясь терминологий Михаила Задорнова) процесс психотерапии воспринимает только тогда, когда он представляется как некое действо, манипуляцию. Он привык не говорить и слушать, а принимать процедуры – инъекции, физиотерапию, ванны, грязи, акупунктуру и т.п. Ему важно, чтобы над ним работали (желательно при минимуме личного участия), осуществляли пассы (гипноз), накладывали руки (рейки), махали перед лицом ладонью (ДПДГ), пересаживали с одного стула на другой (гештальт-терапия), лично переводили через майдан (поведенческая терапия) и др. Успешность наших конкурентов-параспециалистов во многом определяется присутствием в терапевтическом арсенале различной атрибутики – зажженных свечей, фолиантов, камней, амулетов, икон, шаманских бубнов и проч., с помощью которых с пациентом осуществляются магические ритуалы. Научная психотерапия все это отвергает, не учитывая ментальности россиянина, привыкшего верить в волшебное и чудесное.

Совершенно божественная и поэтическая статья «Русская антипсихотерапевтическая ментальность».