Overwatch

Overwatch is a reworked version of the PVP portions of Blizzard’s Titan, the long-in-development MMO that was overhauled in mid-2013.

Я где-то на середине трейлера об этом подумал, досмотрел трейлер и прочитал, что да, так и есть.

Все-таки, WildStar’овцы молодцы, опередили.

Наши люди

«Наш человек» (пользуясь терминологий Михаила Задорнова) процесс психотерапии воспринимает только тогда, когда он представляется как некое действо, манипуляцию. Он привык не говорить и слушать, а принимать процедуры – инъекции, физиотерапию, ванны, грязи, акупунктуру и т.п. Ему важно, чтобы над ним работали (желательно при минимуме личного участия), осуществляли пассы (гипноз), накладывали руки (рейки), махали перед лицом ладонью (ДПДГ), пересаживали с одного стула на другой (гештальт-терапия), лично переводили через майдан (поведенческая терапия) и др. Успешность наших конкурентов-параспециалистов во многом определяется присутствием в терапевтическом арсенале различной атрибутики – зажженных свечей, фолиантов, камней, амулетов, икон, шаманских бубнов и проч., с помощью которых с пациентом осуществляются магические ритуалы. Научная психотерапия все это отвергает, не учитывая ментальности россиянина, привыкшего верить в волшебное и чудесное.

Совершенно божественная и поэтическая статья «Русская антипсихотерапевтическая ментальность».

Раппорт, апорт и ату

Катя вернулась с группы, которую вел Матерый Психотерапевт. Говорит, что психологические термины употребляли все участники группы. Кроме Матерого Психотерапевта. Что, несомненно, делает его матерым. Он же ввел термин «психоложество». Это как раз про этих. Ну, вы понимаете.

Там просто в группе была половина девочек-психологов с характерными проблемами, скажем так.

Еще у нас была прекрасная беседа с Катей. Сейчас вообще Катя задает много интересных вопросов про психотерапию, на которые у меня есть не менее интересные ответы (я готовился!).

Вот, спрашивает, «А почему эти странные люди оперируют всего пятью терминами, типа «перенос», «проекция», «сопротивление» и подобными. У них что, больше ничего нет?».

В ответ красочно анализирую ее отношения с одной подругой. Во время анализа Катя раздевается, ложится и начинает призывно дышать.

В конце говорю — мол, здорово? «Ага!».

«А это всего лишь был перенос!». То есть, я проанализировал (в меру убедительно) эти отношения, исходя из факта, что они являются «переносом». Но как красиво я это сделал!

Или, чтобы было понятно — писатели и прочие поэты используют приемы «метафора», «рифма» и «ритм» (ну, условно) — и таких приемов тоже штук пять наберется. А вот как они это делают — это уже искусство.

Соответственно, психолог, который говорит клиенту слова, типа «батенька, да у вас перенос» похож на плохого поэта, который вместо того, чтобы представить стих-как-он-есть, тыкает читателю в лицо «Чувак, зацени метафору. Это была метафора, да-да, это она».

По этим же причинам Матерые Психотерапевты не употребляют термины.

Ну и во всех культовых книгах написано, что психотерапевт должен говорить на одном языке с клиентом. Вот, цитата наугад, нашел поиском по слову «язык» среди любимых книг: «Одним из принципов при установлении раппорта является способность овладеть языком другого человека. Язык – это то русло, по которому движется эмпатия» (Ролло Мэй).

Что совершенно никого не смущает. Некоторые — мы не будем показывать пальцем — даже роппщут на то, что «эти клиенты не знают терминов, как же им после этого объяснить, что с ними не так?».

Но в этом есть своя прелесть. В конце концов, я объясняю программистам про Таро, пользуясь знанием языка программистов. Это очень весело.

Я даже хотел в не написанную серию про Дона впихнуть эпизод об инопланетной расе, которая подходила к освоению реальности путем создания и изучения новых языков. Ну, в духе «хочешь быть художником — ага, вот, изучи язык художников, в котором «прошиты» все необходимые навыки».

Потом эта раса вырвалась за пределы планеты и обнаружила, что в галактике есть спрос на переводчиков. Очень удивилась. «Что, вот за это еще и деньги платят?».

Ходят слухи, что Дон — это космический психотерапевт, но это враки, понятно.

На самом деле он ксенолингвист.

Практикующий.

Проклятье фараона

Хорошо бы начать свою пьесу так. Ведущий произносит:
— Был ясный, теплый, солнечный...
Пауза.
— Предпоследний день...
И наконец, отчетливо:
— Помпеи!

(Довлатов, «Соло на Ундервуде»)

— Так, кто готов рассказать нам третью аксиому нового существования? — спросил преподаватель ППД.

Шел второй месяц учебы, и к этому времени класс уже осознал, что этот вопрос совсем не подразумевает, что кто-то вызовется добровольцем.

Вопрос означает буквально то, что он означает — «кто готов?». Первым преподаватель спрашивал только тех, кто по тем или иным причинам не был полностью готов, будто умея определять готовность каким-то магическим образом.

— Иван? — поинтересовался преподаватель.

Иван вздрогнул.

ППД, профессиональная переориентация душ, давалась ему тяжело. Нет, конечно, никаких претензий к судьбе Иван не испытывал. Прекрасно, что загробная жизнь есть. Чуть менее прекрасно, что она начинается с курса переориентации душ, на котором пытаются привить новые аксиомы существования. И делают это, судя по всему, то есть — по Ивану, с большим трудом.

— Э... предки дело говорили?

— Достаточно близко к правильному ответу, хотя формулировка странная. Впрочем, я слышал это даже в директивном виде «Почитай отца твоего и мать», или в депрессивном — «Люди не меняются».

— Петр?

— Древние люди ничем не отличались от современных.

— Да, достаточно нейтрально. Матвей. Приведи пример расхождения в понимании.

Спрашивая от более слабых учеников к более сильным, преподаватель усложнял задание так, чтобы оно было на пределе возможностей каждого.

— Астроло...

— Не затасканный, — добавил учитель.

Матвей фыркнул и сказал:

— Древний Египет.

Преподаватель кивнул, одобряя старание ученика. Свежий пример из Древнего Египта — это еще сложнее, чем просто свежий пример.

Матвей одобрение уловил.

— Принято считать, что египтяне верили, что можно взять с собой в загробную жизнь все свои сокровища. С учетом третьей аксиомы это выглядит странно: любому здравомыслящему человеку, как древнему, так и современному, понятно, что нет, не заберешь. Вот же они, лежат, где оставили!

На самом же деле захоронения с массовыми сокровищницами поверх — это просто локальный психоз фараонов, вызванный отказом признания факта собственной смертности. Как же так, я — фараон, самый главный тут, и вдруг такое! Да, сокровища с собой не взять, но почему бы и не рискнуть? Сюда же — эффект «так не доставайся же ты никому!». И бешенство с жиру.

— Хорошо! — заметил преподаватель.

Обычно он говорил «достаточно», поэтому Матвей продолжил.

— Понятно, что остальные древние египетские люди были в чуть более здравом уме. Но им нечего было терять, кроме оков, и они надеялись, что уж оковы-то с собой можно не брать.

Массы относились к психозу фараонов, как к неизбежному злу. Как к цене, которую придется платить. Если не хоронить с сокровищами, то как? Если не фараон, то кто?

Жаль, конечно, что сколько добра пропадет. Рабы, коровы, золотые побрякушки — все в яму.

Но, с другой стороны, фараона-то тоже туда же, в яму. Если его золотом и коровами сверху присыпать — может, и не вылезет под тяжестью?

— Хорошо! Что же им мешало после смерти фараона все растащить? Вполне логичный поступок, нет?

— Я не знаю.

— Всем же известно, что на сокровищах лежит проклятье, — улыбнулся преподаватель.

— Проклятье фараона?

— Не говорите глупостей, фараон же мертв.

Просто представьте: сначала десятилетиями дружно строятся пирамиды, потом туда радостно закапывается валовый национальный продукт еще за несколько лет.

И вдруг какой-то умный потц лезет и пытается утащить что-нибудь себе?

На него тут же обрушивается проклятье всего египетского народа.