Самость

Человек есть монада в говнаде.
(золотой фонд шуток автора)

Ключевая (вернее, отличительная) идея психологии Юнга — так называемая «Самость», при этом никто толком не может объяснить, что это.

Как вам, например, такое:

«С интеллектуальной точки зрения самость — не что иное, как психологическое понятие, конструкция, которая должна выражать неразличимую нами сущность, саму по себе для нас непостижимую... С таким же успехом её можно назвать «Богом в нас». Начала всей нашей душевной жизни, кажется, уму непостижимым способом зарождаются в этой точке, и всё высшее и последние цели, кажется, сходятся на ней».
Карл Юнг

Непостижимая неразличимая сущность, ну и дела. Тем не менее, это важное понятие не только в юнгианском анализе, но и вообще во всей гуманистической психологии, просто под разными названиями.

Давайте попробуем провести ревизию.

У нас есть так называемая «психодинамическая модель личности», которую впервые сформулировал Фрейд (но на самом деле украл у Ницше), суть которой состоит в том, что психика не однородна, и разные ее части динамически взаимодействуют друг с другом.

Сильно упрощая, можно сказать, что в психике есть много конфликтующих сил, как их называть — не важно (можно «Ид», а можно «внутренний ребенок»), а Эго во всем этом бардаке играет координирующую функцию, являясь связующим центром.

Как оно это делает, кроме как «чудом»? Например, по определенным психическим законам, как автомат — Фрейд был противником свободы воли^[1].

Юнг же вводит еще и Самость — некую сущность человека, индивидуальную для каждого, причем рисовал ее в виде маленькой точки и одновременно в виде большого круга, в центре которого находилась эта точка. Круг с точкой.

«Разумно» это никак не описать, но представьте, что где-то в глубине вас есть ваш центр, и когда перед вами стоит задача «быть собой», то часто вы не знаете, как это, но бывают моменты, когда вы точно уверены, «быть собой — это именно так».

Представьте, что в самой глубине есть некоторая точка, которая знает ответы не на все вопросы мира, а все важные ответы про вас.

Когда я писал эту книгу, то обнаружил, что многие идеи Ницше незаметно, но очень сильно повлияли на первых — не знаю как их назвать — знаменитых терапевтов (Фрейда, Юнга и Адлера как минимум). Юнг пишет, что Фрейд принципиально не читал Ницше, но был плохого о нем мнения, по версии Юнга — завидовал. В других источниках я видел, что Фрейд не читал Ницше потому что боялся, что ему после этого нечего будет сказать. Это было вступлением к цитате из «По ту сторону добра и зла»:

Ученье преобразует нас, оно делает то, что делает всякое питание, которое тоже не только «поддерживает», – как известно физиологам. Но в основе нашего существа, там, «в самом низу», конечно, есть нечто не поддающееся обучению, некий гранит духовного фатума, предопределенного решения и ответа на предопределенные, избранные вопросы. При каждой кардинальной проблеме что-то неизменное говорит: «это я»; скажем, в теме мужчины и женщины мыслитель не может переучиться, а может только выучиться, – только раскрыть до конца то, что в нем на сей счет «твердо установлено». Порою мы находим известные решения проблем, которые именно нам внушают сильную веру; может быть, с этих пор мы начинаем называть их своими «убеждениями». Позже – мы видим в них только следы нашего движения к самопознанию, только путевые столбы, ведущие к проблеме, которую представляем собою мы, – вернее, к великой глупости, которую мы представляем собою, к нашему духовному фатуму, к тому не поддающемуся обучению элементу, который лежит там, «в самом низу».

Ницше, очевидно, пишет ровно о том же, что через 30 лет Юнг назовет «Самостью». Шутка, что это все украдено у Ницше, разумеется, только шутка: изображение Самости как круга с точкой Юнг «украл» у пифагорейцев, они так обозначали «монаду», которая очень похожа на Самость. Юнг справедливо считал, что Самость — это архетип, а значит, что человечеству она должна быть «известна» очень давно.

Мне очень нравится прослеживать преемственность — и обнаруживать, что это все уже было у древних греков. К слову, у Ялома Ирвина есть псевдоисторический роман «Когда Ницше плакал», в котором Ницше все-таки немного постоял у истоков психоанализа.

Монада — от греческого «единица» или «неделимая единица» — это то, что тоже можно назвать «Богом в нас». Мне кажется, в понятии «Самости» есть та же идея неделимости: если взять человека и выкинуть из него все лишнее, то останется какая-то минимальная точка, без которой нельзя. Понятие «душа» стоит где-то рядом, «дух» — еще ближе, «Атман» — наверное, еще ближе, если убрать у всех этих понятий бессмертность, которая многих смущает, потому что речь не о ней. Всякую «религиозность» тоже можно убрать, в конце концов, космонавты в космос летали и никакого Бога не видели, достаточно принять, что речь идет о психической реальности, что внутри психики есть душа, даже если психика — порождение деятельности мозга. Изучить эти понятия вы можете, если хотите, сами — я ставлю задачу просто указать, что все это связано.

В геометрии точка не имеет ширины и высоты. Нарисованная на бумаге, физическая точка, имеет, но как концепт — нет. Но при этом существует. С Самостью что-то похожее — поэтому она рисуется, как точка. Круг вокруг точки объясняется тоже, как мне кажется, просто: человек слушает свою самость и становится «собой», и вот эта самая «соба» в виде круга и нарисована.

По-моему, прекрасно выходит: внутри человека есть его сущность, такая маленькая, что не имеет размера, но она все равно есть (и очевидно, что чем меньше она, тем она более существенная^[2], «сконцентрированная», при нулевом размере Самости ее важность, очевидно, является бесконечной!).

Я не стремлюсь дать определение Самости, это невозможно, но пытаюсь указать примерное направление, куда смотреть. Это все «высокие материи», конечно, но вот вам более приземленный пример: индивидуальность. Слово происходит от латинского «неделимое» (in- +‎ dīviduus, корень divide вы можете знать из английского).

Процесс становления себя — с опорой на Самость — Юнг называл «Индивидуация».

Индивидуация означает становление единого, цельного существа, и так как «индивидуальность» содержит в себе нашу сокровенную, совершенную и несравненную уникальность, индивидуация означает еще и ожидание нашей собственной самости. Мы, следовательно, могли бы интерпретировать индивидуацию как «путь к личности» или «самореализацию».
Карл Юнг, «Два эссе по аналитической психологии».

Не-духовный и в чем-то даже принижающий вариант идеи «самости», к которой я пришел, может выглядеть так: все-таки допустим, что человек — конечный автомат. Очевидно, он отличается от других подобных аппаратов некоторыми предпосылками, назовем их «предпочтениями» или, например, «seed» — как, скажем, в играх, где уровень создается «случайным» образом (на самом деле — по некоторым правилам), но задав одно и то же стартовое число (собственно оно и называется seed) мы получаем один и тот же уровень.

Возможно, «самость» настолько мала и состоит из одного «числа», а все остальное накручено сверху. Тем не менее, уровень «обречен» быть собой.

Если рассматривать «самость» как «склонности», не важно, какие («гены так сложились»), то индивидуация — это просто попытка эти склонности максимально реализовать в суровых условиях реальности (которая, очевидно, для этого не идеальна).

Тень и Персона

Надеюсь, у меня получилось в разговоре о бессознательном убрать оттуда таинственность и загадочность, потому что в разговоре о Тени хочется убрать плохость и страшность. «Оценочные суждения — это плохо» — к этой шутке рано или поздно сводятся попытки поговорить о безоценочных суждениях. Конечно же, юнгианская идея Персоны и Тени — про «плохую» и «хорошую» сторону человека, но это слишком однобокий взгляд.

Персона — это лицевая часть человека.

Я сейчас определил понятие через его аналог: «персона» — вы наверняка знаете — так называлась маска в театре (лат.), а «личина» — это тоже маска. Дальше мы будем считать слова персона и личность синонимами.

Первая — очевидная — идея состоит в том, что каждый выставляет наружу приглядный фасад (от фр. «лицевая сторона здания»), то есть, в какой-то степени врёт.

Вторая идея, чуть менее очевидная — что человек является членом общества, и персона — это интерфейс^[1], с помощью которого человек взаимодействует с обществом, а общество — с человеком. Обществу все равно, как оно там внутри устроено, когда есть персона, с которой можно работать. Слова «персональный» и «личный» не являются синонимами слова «интимный» (внутренний) или «индивидуальный»^[2], а просто обозначают нечто, принадлежащее отдельному члену общества.

Персона с одной стороны является «социальным конструктом», общество реагирует именно на персону и предъявляет требования к персоне, с другой — не является полностью человеком во всем его великолепном разнообразии.

Идея Персоны состоит в том, что она — часть, и человек может более-менее сознательно ее конструировать. Для простоты предположим, что схема выглядит как: Персона — Эго — Тень, в этом случае конструированием занимается эго.

(Забегая вперед, «нарциссизм» — это ситуация, когда человек полностью ассоциирует себя с персоной, и теряет «внутреннюю сущность», до которой мы еще не дошли).

Также мне нравится слово «характер» — от греческого «печать», то, что впечатывается, то, что впечатлило нас, царапины, оставленные окружающей средой — и выражение «формировать характер».

Можно представить Персону, как кожу или корочку, оболочку человека. Фрейд говорит о «слабом Эго» (в том случае, когда человек не может сдерживать свои импульсы), я думаю, в некоторых случаях можно говорить о «слабой Персоне» — когда человека все задевает «в самое сердце», минуя внешнюю защиту.

Тень — это изнаночная сторона. «Обратная сторона луны», которую не видно потому, что астрономия.

Еще одна юнгианская идея (которая, естественно, тоже уже была у древних греков) состоит в том, что в человеке есть всё, хотя бы потенциально, в виде незаполненных архетипических форм.

Архетипы же не бывают «плохими» или «хорошими», это чем-то напоминает идею Аристотеля о «золотой середине»: «плохо», когда какого-то человеческого качества много, но так же «плохо», когда того же качества мало, но само качество тут не при чем.

Мужество «по Аристотелю» — это середина между трусостью и безрассудной храбростью. Мужественный человек — это тот человек, в котором архетип «труса» представлен в достаточной мере, чтобы человек был осторожен, и архетип «героя» присутствует, но не захватывает человека полностью.

(И снова забегая вперед, можно сказать, что «по Аристотелю», самоактуализированный^[3] человек — это тот, в котором присутствует вообще все, но в умеренных пропорциях).

Любой человек, например, может быть насильником, потому что у него в психике для этого есть все механизмы^[4], и отрицать это хотя бы в виде потенциала — значит плохо разбираться в собственной природе.

В человеке есть все, и в Тень прячется то, что не используется из этого широкого набора. Проще всего думать, что человек прячет что-то плохое, и почти всегда это правда.

Совершенно классический пример — агрессия и насилие: с одной стороны, людям не очень нравится, когда на них злятся и монополия на насилие принадлежит государству, с другой — если быть абсолютно «добреньким» и подавлять любую агрессию, то не будет никакой возможности постоять за себя.

В Тень могут уходить и условно-хорошие вещи: умение радоваться («надо быть серьезным»), умение хорошо жить («богато не жили, нечего и начинать»), умение быть красивым («главное — ум») и вообще все, что угодно.

Таинственный процесс «интеграции Тени» является всего лишь освоением еще не освоенного (и первый шаг, конечно же — обратить на это внимание), а риторика про страшную ужасную Тень тут совсем не помогает.

Есть представление о том, что в Тени много психической энергии: во-первых, при «интеграции» высвобождается та энергия, которая уходила на сдерживание себя (например, все время быть «добреньким» или «хорошеньким» чрезвычайно утомительно), та же идея, как и в случае высвобождения энергии, которая тратится на вытеснение — в фрейдовский парадигме, во-вторых, осваиваются новые, более эффективные инструменты, использование которых экономит энергию, в-третьих, иногда там действительно «накопилось» — например, если человеку всю жизнь было запрещено выражать ненависть, то она лежит где-то, не выраженная.

Клиенты в терапии обычно чувствуют эту энергию, например, когда человек говорит, что он боится, что стоит ему только чуть-чуть расслабиться, как он будет лежать на диване год и не вставать. Правильно боится, конечно.