Бессознательное

Согласно известному коану Фрейда, «Психоанализ является тем орудием, которое должно дать Я возможность постепенно овладеть Оно», часто он переводится и трактуется, как «бессознательное должно стать осознаваемым».

Овладевание состоит в том, что некоторые неосознанные поступки и мотивы становятся осознанными, после чего человек может ими управлять — или хотя бы расслабиться и перестать скрывать конфликт. (Между Ид, оно и бессознательным ставится знак равенства потому, что Ид находится в бессознательном, если бы Ид был сознаваем, и перестал быть частью звериной природы — потому что сознавание — это человеческий акт).

Бессознательное рисуется мрачными и таинственными красками, но все довольно прагматично и прозаично. Внимание — это очень ограниченный и очень важный ресурс, а человек занят по большей части тем, что игнорирует реальность.

Здесь нам на помощь придет замечательная наука психология, это явление называется «Слепота невнимания», и погуглить вы сможете сами. Я иронизирую, потому что согласно одному исследованию, половина всех экспериментов в психологии оказалась не воспроизводимой.^[1] (Так же не очень понятно, воспроизводимо ли это само исследование).

К счастью, известный эксперимент «невидимая горилла» воспроизводим — вы можете взять оригинальное видео и найти человека, который об этом эксперименте ничего не слышал.

На видео две команды разного цвета играют в баскетбол. Перед испытуемым ставится задача посчитать, сколько передач мяча сделала та или иная команда. В середине видео на площадку выходит человек в костюме гориллы, и примерно половина людей его не видят. Они заняты. Потом, когда им показывают видео заново, они очень удивляются — как можно было это не заметить? Можно.

Пример попроще: скорее всего, вы сейчас не чувствовали своего дыхания. А теперь начали, но это быстро пройдет. Собственно, учителя медитации (главным образом Випассаны и mindfulness), когда им надо быстро ввести абсолютного новичка в курс дела, дают ему примерно такое упражнение — прислушаться к дыханию. Или, например, прислушаться к ощущению в ступнях — человек обнаруживает, что у него есть ступни, потом — прислушаться к ощущению в ладонях — и человек обнаруживает, что появились ладони, а ступни пропали.

То, на что человек не обращает внимания, называется «бессознательное», и его очень много — страшно просто представить, сколько всего человек не замечает каждый день. И это все оно! Не замечать можно по разным причинам, почти все из которых сводятся к широкому принципу «работает — не трогай»: отсекается как и не важное (то же дыхание), так и то, что работает само («комплексы»), так и то, куда лезть страшно и о чем хочется не думать («вытесненный материал»).

Элис О. Хоуэлл писала об этом так:

«На самом деле, я глубоко убеждена в том, что одной из функций эго как раз и является «уменьшение накала» ошеломляющей природы космоса, чтобы помочь нам жить здесь и сейчас каждый день. В рамках психики эго защищает нас от огромности вещей. В этом вселенная очень милосердна. Дождь падает на землю каплями, а не в виде одного колоссального шлепка. И время идет минута за минутой, а если у нас нет часов, мы можем измерять его течение ударами своего сердца. Небеса образуют свод удивительной красоты и величия, и мне дают время на то, чтобы открутить крышку с банки с мармеладом».

Поэзия!

В «Эхопраксии» Питер Уоттс, пишет про реального паука-прыгуна, который для прыжка производит очень сложные вычисления, выходящие за пределы его мозга:

«Насколько сумели понять исследователи, пауки рода Portia научились расчленять когнитивные процессы на отдельные доли: часть за частью имитировали большой мозг, сохраняли результаты одного модуля и загружали их в следующий; срезы интеллекта строились и разрушались один за другим».

Мне кажется, прямая аналогия с человеком — работает черт пойми как, чудом, и регулярно умудряется прыгать выше своей головы.

У меня есть полушуточная формулировка, что «магия — это управление вниманием». Шуточная часть состоит в том, что всякие иллюзионисты и прочие фокусники именно этим и занимаются: отвлекают внимание почтенной публики от механики фокуса, то есть, управляют чужим вниманием.

Серьезная часть — в том, что внимание — это минимальное необходимое условие для того, чтобы что-то сделать: ты просто не можешь взаимодействовать с тем, чего не замечаешь. Если долго, активно и регулярно обращать на что-то внимание, то ты становишься экспертом в этой области, это называется «обучение». Если много раз задавать клиенту «что ты сейчас чувствуешь?», то он начнет лучше себя чувствовать.

Многие терапевты используют этот недорогой прием, и клиенту может показаться, что кому-то и правда интересно, что он сейчас чувствует, хотя часто терапевт своим всевидящим телеэмпатическим зрением и сам все прекрасно видит, но важно, чтобы клиент научился это видеть и выражать.

Различные «диагностические виды терапии», назовем их так, даже совершенно экзотичные (гадания, например или, прости Боже, расстановки) занимаются примерно этим: обращают внимание человека на его проблему (но делают это единоразово^[2]). Если же достаточно долго обращать на что-то внимание, оно «магически» изменится. Как сказала одна моя клиентка, «однажды просто надоедает жить по-старому», но для этого нужно достаточно долго от этого не отворачиваться. Отсюда мы с ней вывели, что одна из главных добродетелей психотерапевта — это терпение. (Очевидно, в терапии не стоит задача впихнуть в клиента правильное видение, но «прозреет» он сам и со своей скоростью).

Катартическое лечение и невротический конфликт

«Интерес Фрейда к собственной психике, его наблюдения в период увлечения кокаином, переросшие в продолжительный анализ, знаменуют собой начало глубинной психологии».
Джеймс Хиллман, «Миф анализа»

Итак, у нас есть пациент, страдающий от симптома, который не понятно, как лечить, так как с медицинской точки зрения все нормально, рука болит «просто так» (это только потом выясняется, что пациент ей мастурбирует). По сути, это то, что называется сейчас словом «психосоматика», но тогда таких слов даже не было.

Сначала Фрейд «лечил» припарками, как было тогда принято: применял электростимуляцию, водолечение, массаж — все должно было просто облегчить симптом.

Неудовлетворенный результатами, он начал использовать гипноз в декабре 1887, очевидно, пытаясь подавить симптомы пациента. В случае Эммы фон Н. (1889) Фрейд впервые использовал гипноз в целях катарсиса. Его терапевтический подход состоял в следующем: он гипнотизировал пациентку и приказывал ей рассказать о происхождении каждого из ее симптомов. Он настойчиво спрашивал что испугало ее, что вызвало рвоту или опечалило ее, когда происходили те события и т. д. Пациентка отвечала серией воспоминаний, что сопровождалось сильным аффектом. В конце Фрейд внушал пациентке, чтобы она забыла эти воспоминания.
Ральф Р. Гринсон, «Практика и техника психоанализа».

Фрейд начал использовать гипноз для того, чтобы клиент «просто перестал», но потом опытным путем выяснил, что симптом связан с сильными эмоциями, и если дать этим эмоциям выйти, то наступает облегчение.

Это можно рассматривать в качестве первой гипотезы, как может работать терапия — «дать человеку выговориться». Несмотря на ее примитивность, она жива до сих пор — как-то я читал интервью с одним современным терапевтом^[1], в котором она сообщала, что в клиентах за неделю накапливается эмоциональный мусор, и надо регулярно «прочищать трубы», в этом задача терапевта и состоит. (Саморегуляция? Нет, не слышали). В этой метафоре терапевт выполняет роль сантехника (удаляет засоры) или унитаза (помогает облегчаться).

Более того, и гипнотерапия существует до сих пор примерно с тем же обоснованием: дескать, у клиента было какое-то Очень Плохое Событие, которое он забыл, и если его вспомнить и перепрожить, то жизнь начнется совсем другая^[2].

В 1892 году Фрейд осознал, что его способность гипнотизировать пациентов ограниченна, и встал перед выбором: либо отказаться от катартического лечения, либо попытаться делать это без сомнамбулической стадии (Breuer and Freud, 1893 — 95). Объясняя свой подход, он напомнил, как Бернхейм продемонстрировал, что пациентов можно заставить вспомнить события просто путем внушения (с. 109). Фрейд, следовательно, пришел к предположению, что пациенты знают все, что имеет для них патогенное значение, и вопрос только в том, чтобы заставить их сообщить это. Он приказывал пациентам лечь, закрыть глаза и сконцентрироваться. Он надавливал на лоб и настойчиво говорил, что воспоминания должны появиться.
Ральф Р. Гринсон, «Практика и техника психоанализа».

Видна работа мастера, конечно. Стало очевидно, что какие-то вещи клиент «не помнит» в нормальном состоянии — или делает вид, что не помнит. «Забытые» воспоминания должны где-то хранится, что привело к идее бессознательного и вытеснения (механизма «забывания», который более правильно назвать «несознавашки^[3]»).

Постепенно Фрейд обнаружил — опять-таки, на практике — что если на клиентов не давить (особенно на лоб), то они рано или поздно что-то расскажут сами, более того, описан случай, когда клиентка специально попросила Фрейда просто заткнуться и не перебивать. «Ага!», — подумал Зигмунд и изобрел «метод свободных ассоциаций».

«Не оказывая какого-либо давления, аналитик предлагает пациенту лечь удобно на софе, тогда как он сам сидит на стуле за ним, вне поля зрения пациента. Он даже не просит его закрыть глаза и избегает любых прикосновений, так же как избегает всяких других процедур, которые могут напомнить о гипнозе. Сеанс, следовательно, проходит как беседа между двумя людьми, в равной степени бодрствующими, но один из них воздерживается от любых мускульных усилий и любых отвлекающих ощущений, которые могут отвлечь его внимание от его собственной умственной деятельности. Для овладения идеями и ассоциациями пациента аналитик просит «разрешить ему войти» в такое состояние, как если бы они беседовали бесцельно, бессвязно, наугад».
Зигмунд Фрейд

Идея, конечно, в том, что никакого «наугад» не бывает, человек просто не способен на «бессвязную» деятельность, он так или иначе делает выбор, о чем говорить, даже если этот выбор неосознанный.

В ответ терапевт сообщает «интерпретации» — свои наблюдения за этой связностью: «вы сейчас говорите об этом и этом», терапевт вяжет.

Терапевт вяжет, пишет в свою книжечку и выводит теории. Ирвин Ялом, величайший если не терапевт, то терапевтический публицист современности, пишет (в «Экзистенциальной терапии»):

В конце концов, все они (объяснения) основаны на воображаемых структурах «как будто». Все они говорят: «Вы ведете себя (или чувствуете себя) так, как будто то то и то то истинно». Супер Эго, Ид, Эго; архетипы, идеальные и актуальные «я», система самоуважения; система «я» и диссоциированная система, мужской протест; Эго состояния родителя, ребенка и взрослого – ничто из перечисленного реально не существует. Все это фикции, психологические конструкты, созданные для семантического удобства, и они оправдывают свое существование только своей объяснительной силой. Концепция воли составляет центральный организующий принцип для этих разнообразных объяснительных систем. Все они действуют по одному и тому же механизму: эффективны в той мере, в какой допускают ощущение личного контроля и таким образом вдохновляют дремлющую волю.

Теории нужны, как опора, а не как средство описания «правды» — это в какой-то степени снимает обвинения в том, что теории психоанализа «не научны»: они нужны не для этого.

Как так выходит, что у клиента время от времени случаются эпизоды, который он пытается забыть? Зачем ему их забывать? Зачем ему что-то «вытеснять» в «бессознательное»?
Для объяснения этого Фрейд придумывает психодинамическую модель личности и психосексуальную теорию.

Психодинамическая модель утверждает, что в психике есть несколько разных сил, которые находятся в противоречивых динамических отношениях друг с другом. Как может быть по-другому? Может быть, например, «картографическая» модель: «здесь у нас живут драконы», или «а вот здесь^[4] у нас находится центр речи».

Фрейд делит психику на три части: ид, эго и супер-эго, и эта теория, несмотря на ее гениальность, довольно проста — особенно, если ее упростить!

Ид — это «животное начало», обуревающие человека страсти, «хаос, котел, полный бурлящими возбуждениями». В оригинале у Фрейда — просто «оно», выбор слов понятен и характеризует отношение, как к чему-то пугающему и не понятному — смотри фильмы IT и the Thing (и это только частично шутка).

Эго — это примерно то же самое, что «я».^[5]

Супер-эго — это не что-то суперское, а просто стоящее сверху, в оригинале — uber-ich. Читатель должен знать uber не только по сервису такси, но и, например, из фразы «Deutschland über alles» — «Германия превыше всего».

Сверху, по мнению Фрейда, стоит мораль и общественные устои, которым человек должен соответствовать, чтобы жить в обществе. Есть животное, которое тренируется обществом. Между этим животным и обществом есть прослойка, на которую все ужасы удержания себя и валятся, эта прослойка называется «я».

Ничего не напоминает? Примерно за 40 лет до этого (в 1883 году) другой видный знаток человеческих душ предложил следующую схему — обезьяна (Affe), человек (Mensch) и сверхчеловек (Übermensch). Схемы почти одинаковые, однако ж Über-ich против Übermensch — великая разница.

Схема Фрейда, конечно же, гениальна, потому что описывает происхождение невроза: «Я является «несчастным существом», подверженным опасностям не с двух, а с трех сторон, поскольку ему угрожают Оно, Сверх-Я и внешний мир».

В моем шуточном определении, главный конфликт невротика — это «очень хочется, только мамка (супер-эго) заругает», а невротики вообще — это «хорошо воспитанные люди». Невроз — это конфликт, вида «хочется, но нельзя» и невротики составляют хлеб с маслом терапевтической практики, работать с ними легко и приятно, достаточно гладить их по головке и говорить «можно!».

Идея «внутренних конфликтов» оказалось такой привлекательной в силу своей понятности, что далее стала использоваться везде.

Так, например, Эрик Берн, являющийся для многих gateway-другом в мир книг популярной психологии, выделил три сущности которые, разумеется, никак не связаны с идеей Фрейда, потому что они не являются частью психики, а являются «состояниями Я», которые называются так:
Ребенок (Ид), Взрослый (Эго) и Родитель (Супер-эго).

Я же сказал, не связаны! Ребенок неуправляем, взрослый пытается этим что-то сделать, а Родитель — это общественные установки о том, как правильно. Ничего общего.

Берн даже родил собственный «трансакционный анализ», целиком построенный на взаимодействии этих трех сущностей. (Что меня всегда восхищало в людях, так это умение выдоить из одной простой идеи серию книг и собственное направление).

Снизив градус иронии, можно сказать, что в целом трансакционный анализ несет позитивную идею о том, что человек может управлять своими состояниями, а не обречен всю жизнь жить зажатым под страхом Ида.

Другой видный деятель, Фредерик Перлз выкинул из идеи конфликта все лишнее и оставил только «собаку снизу» и «собаку сверху» (Topdog vs. Underdog). Собака сверху обижает собаку снизу. Как легко заметно, от метафоры выше-ниже никуда не деться, просто состав животных меняется^[6].

Где-то там же находятся идеи из поп-психологии о «внутреннем критике», «внутреннем ребенке» и прочих сущностях (хотя они уже ближе к объектным отношениям). Идеи тоже в целом позитивные, так как несут практическую ценность: как только мы называем что-то «внутренним ребенком», оно обретает название, и с ним можно работать. При условии, что хотя бы один из пары клиент-терапевт понимает, что «на самом деле» внутри тебя никаких маленьких людей нет (см. аргумент гомункула).

Отсюда выводится следующая идея работы терапии: у человека между его разными «частями» есть конфликт, который человек «заметает под ковер» — прячет в бессознательное. Этот конфликт является источником постоянного напряжения (и непонятных симптомов), и если вскрыть этот конфликт, «довести до осознания», то напряжение пропадет.