Терапия — разговорная практика

Когда мне было десять лет^[1], в Советском Союзе появились первые доступные персональные компьютеры — ZX Spectrum. Отец пообещал мне купить такой, при условии, что я сначала научусь программировать.

Дядя помог: он арендовал у друга компьютер на лето и нашел книгу по программированию. Все, что я знал до этого, было короткой историей про папину учебу, компьютеры размером с комнату и перфокарты, и звучало это довольно пугающе. Начав читать книгу, я почти сразу получил то, что называется «инстайт»: «программирование — это когда ты говоришь компьютеру, что делать».

Это озарение поменяло все: из совершенно таинственного и неведомого занятия программирование стало понятным по сути, оставались только частности. После этого я не «учил» программировать, а все «разворачивалось» передо мной: с компьютером можно в любой момент было вступить в диалог, что-то ввести и посмотреть, что получится. Ход мыслей создателей языка программирования все равно был человеческим, и его можно было воспроизвести: когда я дошел до того, что мне надо было попросить компьютер повторить одно действие многократно, я подумал «ну наверняка же должна быть команда «повторить это», не писать же десять раз», заглянул в книгу и нашел ее.

Психотерапия, с другой стороны — это диалог уже с человеком, разговорная практика. Ее не получается уложить в простую формулу, типа «говорить человеку, что делать»^[2], но формулировку «один человек говорит с другим для того, чтобы...» можно использовать для описания разных школ терапии, у каждой из них своя мотивация, свое «чтобы».

Нам никуда не отвертеться от Фрейда: первым разговаривать с пациентами в рамках сначала психиатрического лечения придумал он, после чего психоанализ «развернулся» перед ним, как новая дисциплина, и вся современная психотерапия вышла их психоанализа (нравится ей это или нет). До этого с «душевнобольными» не разговаривали, и вообще не очень понятно, чем занималась психиатрия: не изобрели не только антидепрессанты, но даже такие гуманные процедуры, как лоботомию и электрошок (но уже вот-вот).

Рональд Дэвид Лэйнг, известный «антипсихиатр»^[3] описывал, что примерно в те времена^[4] больных просто изолировали в психушку, чтобы глаза не мозолили, потому что никто не знал, как их лечить.

Здесь же можно разделить три «психа»: психиатрия является медициной и лечит медицинские и около-медицинские заболевания психики, психология изучает статистику, пытаясь зачем-то быть настоящей наукой^[5] с научными методами, психотерапия изучает единичные случаи: «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Как так вышло, надеюсь, станет понятно дальше, но это деление не только функциональное, но еще и идеологическое^[6].

Жанр психиатрической или психологической консультации является просто актом передачи знаний, «эксперт говорит с не-экспертом для того, чтобы сообщить ему подробности его болезни», а лечение происходит каким-то другим способом, в случае психиатрии, очевидно, таблетками, в случае с психологией как и от чего лечат знания и вовсе не понятно. (Впрочем, есть такая вещь, как «тренинги» и прочий КПТ, они тренируют навыки).

Психотерапия же «лечит» разговорами. Но как?

[1] Это — не та книга, в которой автор без конца рассказывает истории о себе, потерпите.
[2] Для этого есть родители.
[3] Антипсихиатрия — это движение психиатров (то есть, это не «антипрививочники»), которое утверждает, что современная психиатрия — это форма насилия, и что большая часть того, что называется «психической болезнью» является просто отклонением от нормы, которое на нравится обществу. См. например «Миф душевной болезни» Томаса Саса.
[4] На самом деле это было позднее, но тренд все тот же.
[5] «Мы не стоим перед фактом смены одних учений о душе другими (по содержанию и характеру), а перед фактом совершенного устранения учений о душе... Прекрасное обозначение «психология» — учение о душе — было незаконно похищено и использовано как титул для совсем иной научной области».
Семён Людвигович Франк, «Душа человека», 1918
[6] На эту тему у меня была шутка про английские артикли: психология изучает человека, a man, психотерапия — человека, the man, то есть — человека вообще и конкретного человека. Первая дисциплина, таким образом — a shit, вторая — the shit.

Буклет: вступление

Все знают, чем не занимаются психотерапевты: не дают советы и не говорят, что делать.

Мало кто знает, чем они занимаются на самом деле, хотя правильные слова известны многим: «передают ответственность за свою жизнь», «помогают раскрыться», «присутствуют», «избавляют от комплексов» — это все понятно, но что конкретно?

К сожалению, психотерапия так или иначе работает, поэтому варианты, типа «дурят людям голову» и «берут деньги за страдания» мы рассматривать не будем.

Мне всегда казалось странным, когда люди, которые меняли свою жизнь, потом становились специалистами по всякому «личностному росту» и начинали помогать другим. На мой взгляд, они легко выкрутились. А что, настоящей профессии не нашлось? И вот посмотрите: последние годы я разговариваю с людьми и называю это «экзистенциальной психотерапией».
Это книга — не про нее. Но не совсем.

«Постоянно спрашиваю у детей, кем они хотят стать, когда вырастут — я все еще ищу идеи», — есть такая шутка. Я же продолжаю без шуток спрашивать у взрослых, как они хотят прожить свою жизнь — потому, что открыт для идей, как можно прожить человеческую жизнь. Конечно же, это выглядит, как лукавство: ты приходишь к «специалисту», не зная, как прожить свою жизнь, а он тоже ничего не знает.

С одной стороны, это действительно так. «В любом кабинете всегда можно увидеть двух довольно напуганных людей: пациента и психоаналитика. Если этого нет, тогда вообще не понятно, зачем они пытаются выяснить общеизвестные истины». (Бион Уилфред).

С другой — что-то же этот чертов «профессионал» знать должен. Должен, но не скажет. Психотерапия сейчас считается уделом здоровых людей — это те, кто достаточно социально успешны, чтобы быть способными за нее платить и те, кто хочет улучшить свою жизнь (поиск смысла легко проходит в категорию «улучшений»)^[1]. Ни один здоровый человек не пойдет за свои же деньги (и часто ощутимые) к какому-то другому человеку, который будет искать в нем патологию и точно скажет «вот тут вот у вас — не правильно!». Надеюсь, вы знаете, чем отличается психотерапевт от психиатра.

Во время индивидуальных консультаций современный терапевт вынужден ограничиться совещательной ролью, этакий мудрый советник при царе, а на публике уже можно, наконец, публично же блеснуть знаниями, типа «кто такие нарциссы и как от них убежать». Такие знания относительно бесполезны с одной стороны, в целом безвредны — с другой, и могут быть достаточно сбивающими с толку — с третьей.

За каждой школой терапии скрывается своя идеология (в формулировке Жижека, как «набор верований, в существовании которых мы даже можем не отдавать себе отчета»), и каждый человек — даже терапевт — является переносчиком и распространителем мемов^[2] конкретной идеологии, а не «истинного положения вещей».

Мой любимый пример: «созависимые отношения» — мы все знаем, что это очень плохо — но согласно словарю Мерриама-Вебстера это словосочетание впервые было замечено в 1979 году. Выходит, до этого года никакой «созависимости» не было, а все это называлось, например, любовью. (Или — «романтической любовью», что уже почти не шутка).

Нарциссы — это злодеи. Из зоны комфорта надо выйти. От мамы — сепарироваться. Инфантилизм — плохо. Ответственность — хорошо. Бьет — значит, не любит. Это все «правдивые» заявления, в корне которых лежит определенный взгляд на жизнь, который не подвергается сомнению.

Даже «клиент должен сам решать, как ему жить» — это гуманистический мем о том, как правильно жить клиенту. Если терапевт придерживается этого мема потому, что «так правильно», то он ничем не лучше клиента, который делает другие, конечно же неправильные, вещи только потому, что так правильно.

Неосознанная идеология приводит к тому, что я называю «застреванием в мемах»: когда «все знают», что такое ну, например, «сепарация», это порождает обширное количество однотипных «правильных» текстов на эту тему, но никто не может заглянуть внутрь, потому что там — те же затасканные формулировки^[3].

В этом плане, конечно, рассказ человека своим языком «о том, как мама перестала лезть в мою жизнь» в разы полезней и понятней, чем лекция очередного психолога «о сепарации» — потому что про сепарацию «все знают», а личная история может у кого-то «отозваться чем-то своим».

Изначально у меня была идея книги, как словаря психологических мемов с эффектным разоблачением (типа «Словаря Дьявола» Амброза Бирса): раз уж все равно они свалены в массовой культуре в бессистемную кучу, то алфавитная ничем не поможет, а только создаст сатирический эффект.

Что типа такого: «Инсайт — радостное чувство узнавания, когда индивидуум обнаруживает, что банальность применима и к нему».

В процессе написания быстро выяснилось, что с разоблачением ничего путного не выходит: «Узок круг этих людей, страшно далеки они от народа». Мифы поп-психологии имеют к психотерапии очень далекое отношение, и стоит только человеку рассказать о терапии, как он сам это поймет. Без, простите, пропедевтики, развеивать мифы не выходит, «вам будет непонятно, а мне не интересно» (анекдот), а с ней уже и не нужно.

Потом я подумал, что можно оформить книгу в виде отдельных писем другу (который не особо в курсе, чем я занимаюсь, однако ему почему-то интересно это узнать), но постеснялся: мы же не друзья.

Другой симпатичный мне жанр — записи для себя, которые почему-то вышли в свет, так в «Записях и выписках» Гаспаров писал: «Я не собирался это печатать, полагая, что интересующиеся и так это знают; но мне строго напомнили, что Аристотель сказал: известное известно немногим. Я прошу прощения у этих немногих». Нашел недавно заметку, написанную не для публикации, в ней всего два слова: «нарциссический и гинекологический». Понимайте, как хотите.

В любом случае, что вышло — то вышло.

Eat Flowers Breathe Light

TLDR: Итак, пятилетие работы терапевтом — поэтому я представляю вам недоделанную компьютерную игру в жанре сурвайвал сэндбокс (я ее многократно анонсировал, так что не должно быть сюрпризом).

Играйте и скачивайте пока на условиях damnyousaysomethingware, то есть, вы играете и говорите свое мнение.

Длинная версия. Работа терапевта тяжелая, но зато неблагодарная.

Есть плюсы: например, время работы — если «условному программисту» надо показывать 8 часов работы, то «условный терапевт» врать себе и другим не может. Во-первых, на свете дураков столько нет, чтобы одному терапевту на 8 часов работы в день набралось, во-вторых, после нескольких сессий в день людей видеть просто не хочется. Например, у Фрейда было 2 часа приема в день, все остальное время он думал о твоей маме.

Появляется (если не было) умение работать «сессиями». Потому что работаешь сессиями! Это умение можно потом применять в жизни.

Или, например, «приходится» следить за своим состоянием. Хочется написать красивую фразу, типа, клиенты оплачивают не только сессии, но и обязательные ежедневные прогулки на велосипеде, но давайте скажем честно: за последние 4 года я катался на велосипеде раз в 3.4 дня!

«Приходится» куда больше следить за своим состоянием в сравнении с другими, менее требовательными к состоянию профессиями, давайте скажем так.

Самый главный эффект — что я стану таким прекрасным отцом нашим детям, как мечтает жена — пока не достигнут, «но уже мажется» (анекдот).

Есть и минусы.

Например, «многие замечали», что когда узнаешь секреты психики, то как бы воспаряешь над простыми смертными. То есть, конечно, обычно об этом пишут что-то в духе «работа терапевта изменила меня, теперь мне неинтересны поверхностные разговоры о погоде, теперь я говорю о Глубине». Но мы-то знаем, что воспаряешь.

Что же делать, если тебе и до этого были неинтересны пустые разговоры о погоде, а так еще и терапевтом стал, вообще что ли молчать?

В последнее время чувствую недовольство форматом письма, а нового ничего придумать не могу.

То есть, весь психологический ютуб, фейсбук и прочий жеже завален — ну, скажем так, «пересказом Мак-Вильямс». Я пробовал над этим иронизировать в духе тэга «Как правильно», но выходило, к сожалению, что-то полезное. Что-то чуть более осмысленное проходит незамеченным («реагируют не на те заметки, на которые я хочу») — или мне просто так кажется.

Пора переходить на новые форматы.

На этом минусы кончаются. Или, может, это плюсы — может, я не хочу быть блогером-терапевтом, а хочу быть отдельно терапевтом и отдельно блогером. Или книгу писать (что я тоже многократно анонсировал).

Итак, игра.

Программирование всегда было моим хобби, я его регулярно забрасываю (я программирую только когда вынужден), но это идеальное хобби для терапевта, так как задействует совсем другие «участки мозга». Не буду шутить про терапию и программирование, что в одном месте — автоматы с багами, а в другом — понятные компьютеры, но правда, работают совсем разные части «личности», не побоюсь даже этого слова. К тому же в терапии «надо» не привязываться к результату и идти за клиентом, а тут ты сам себе хозяин и можешь сколько угодно быть недоволен собственным продуктом, торопить и ругать себя за прогресс. Не хобби, а мечта!

Очевидно, что лучшим хобби для грузчика было бы читать лекции (и наоборот) — чтобы можно было и пиздеть, и мешки ворочать, как разносторонняя личность.

В последнее время я замечал, что играю в игры про ассемблер и разные прочие Factorio. «Зачем играть в программирование, когда можно сразу программировать!», — подумал я. Следующим очевидным шагом было программировать игру — чтобы можно было сначала программировать, а потом играть!

Выбор идеи дался легко: идей у меня много, а люблю я их одинаково, поэтому не знаешь, что выбрать, а жизнь ограничена, АААААА.

Но дарю лайфхак, как это сделать просто: надо не привязываться к результату. Задачей было попрограммировать, так что я взял просто самую последнюю не-сверхценную идею — она в любом случае моя, в любом случае в ней есть какая-то привлекательность, а жениться никто не заставляет.

Цитирую идею дословно, как она была описана в разговоре:

«я надысь концепт игры компьютерной придумал (на ту же тему)
там, короче, человек рождается под землей в пещере из какой-то машины
кругом ничего нет
кругом ничего нет, он шарится
он начинает копать стены руками
идет очень медленно, руки в кровь
все заканчивается тем, что он умирает от голода и холода, конечно же
после чего человек рождается под землей в пещере из какой-то машины
все то же самое, но там еще и предыдущий труп лежит
его можно есть
из костей можно делать орудия для копания
и так далее
потом, конечно, он все равно умирает
после чего у него есть два трупа
из них можно выращивать червей
потом когда он набирает сервиз из собственных черепов, обустраивает пещеру и все остальное, к нему приходят гости и все портят
(шутка)
так это шизоидная игра!»

Стояла амбициозная задача сделать увлекательный симулятор Сизифа, что-то безнадежное и не-увлекательное, что в процессе игры можно сделать чуть менее безнадежным и чуть более увлекательным, а сам процесс делания-увлекательным должен быть увлекательным.

Шутки про «экзистенциальненько» и «жиза» опущу. Получился, короче, жанр survival sandbox.

Сейчас игра в состоянии «можно показывать семье и друзьям», но так как из семьи у меня только жена и дети, а друзей нет, мы бесконечно одиноки в этом мире, и это экзистенциальная данность, то решил выложить сюда: все равно этот блог никто не читает.