Пафос

Я сложный чувак (надо быть проще). И приколы у меня сложные.

Давайте расскажу, над чем прямо сейчас работаю, когда работаю над собой.

Как и у многих мужчин, у меня был нарушен «контакт с эмоциями». Или «эмоциональная сфера». Или даже «доступ к аниме». Нет, не к тому аниме, которое с большеглазыми рисованными телочками.

Короче, я был бесчувственной скотиной. Потом я этот доступ потихоньку вернул, стал плакать в грустных фильмах, смеяться, печалиться и улыбаться, понимать музыку и язык женщин. Вот это все. Произошло это, условно, «после первой терапии».

Мне казалось, что теперь-то все нормально.

Однако недавно я снова пошел на терапию. И сейчас работаю над пафосом. Хорошее слово, правда.

Терапевт, впрочем, не особо в курсе.

Я ей сказал, что у нее на кабинете смешная табличка — «детский психопатолог», на что она смутилась и сказала, что табличка не ее, кабинет они делят с другим специалистом.

Это был очередной мой сложный прикол. Объяснять его я не стал.

Ой, ну все же понятно: если переводить на русский, то на кабинете написано «тот, кто знает о страдании детской души». Ну, знает — «логос», страдание — «пато», душа — «психе». А я с этим и пришел — с детскими страданиями.

Теперь вы понимаете, почему я люблю юнгианцев — у них тоже сложные приколы со словами. Гуманитарная профессия же.

Итак, «пафос».

Во-первых, слова «пафос» и «pathetic» — однокоренные. И это все объясняет.

Или, простым языком: выражение «пафосный чувак» — ругательное. Испортили слово «пафос». Может быть слишком много пафоса, тогда человек становится pathetic, «жалким».

С другой стороны, патология — слово, однокоренное «пафосу», в значении «страдание». Патология — это «изучение страданий». «Патология» тоже стало плохим словом. Кто же хочет страдать. Это ненормально. Это патология.

Оригинальное же греческое слово «пафос» — шире.

Оно обозначает страдания и страсть одновременно, причем дозировка там очень важна, иначе или патетичный или патологичный. На Лурке есть статья про пафос, главным образом как про художественный прием, но хотя бы так.

Я начал подозревать, что пафос как-то связан со смыслом жизни. Или даже, пафос — это огонь жизни. Во, пафосно сказал, клево.

Надо быть пафосным чуваком. Но не как быдло, а в понимании древних греков.

К тому же недавно выяснил, что люди (все еще!) считают меня сухим и бесчувственным. Меня это очень удивило. «Нет, нет, я чувственный! Чувственный!», — кричал я им и плакал. Но люди остались непреклонны. Некоторые люди, например, считают меня очень спокойным. А у меня внутри все кипит!

Я научился не показывать мои глубинные переживания потому, что не ваше собачье дело. Но они есть.

Спонтанные и живые эмоции я показываю довольно легко. С глубинными чувствами — хуже.

Был у меня, значит, придворный астролог, которая составила мне гороскоп. 200 страниц. Сейчас понимаю, что это 200 страниц отборного пафоса, за что я его всегда и любил.

Там это описано лучше:

Вы эмоциональны, если под эмоциональностью понимать склонность к постоянной перестройке психики, то есть программ подсознания. Субъективно такая перестройка сопровождается глубокими (хотя и трудно формулируемыми) эмоциями, которые, однако, чаще всего имеют слабое внешнее выражение. Вы транслируете через себя не поверхностные яркие эмоции, а внешне неочевидные глубокие эмоции, заставляя тем самым окружающих ощущать Вас эмпатически. То есть, непосредственно-чувственно, а это не всегда приятно, поскольку это ведет окружающих к сущностным изменениям, которые часто сопровождаются дисгармоничными ощущениями. Это и называется даром магически влиять на людей и ситуации. Не все люди способны выдержать такое постоянное трансформирующее воздействие, такой накал интимных переживаний. В Вашем поле не каждый способен удержаться надолго. Поэтому при всей своей общительности и душевности Вы вряд ли можете похвастать большим количеством интимных друзей и настоящих единомышленников.

Ну, пафос же?

Следующий абзац — ващеее пафос:

Наиболее частые ситуации Вашей жизни – это такие ситуации, которые переживаются участниками как глубокие. Участники ощущают перемены, идущие непонятно откуда, но неотвратимые и захватывающие; что будет, как скажется результат трансформации, никто точно сказать не может. Элемент тайны, непостижимого имманентного присущ Вашей жизни в целом, символизируя свободу творчества Абсолюта (и Вашего личного творчества). Никто не может заранее точно знать результат чужого выбора и творчества. И эта тайна светится в Ваших глазах.

Если это — не пророчество профессии психотерапевта, тогда я не знаю, что.

Я специально осваивал emoji. Честно. Сначала я на них смотрел такой и «фу, я выше этого». Потом подумал «может быть, я что-то пропускаю?». Потом стал использовать. Потом вошел во вкус. Такое guilty pleasure. Вроде как «я использую смайлики иронично». Потом втянулся. Потом мне попалась знакомая девочка с гуманитарным образованием, очень начитанная. Она, когда видела смайлик, возмущалась так, словно это голая жопа.

«Как! Смайлик?! Что потом, обедать с пейзанами за одним столом?!».

То есть я еще держусь, не костенею. Узнаю новое. Ну не как эти старички в фейсбуке, до которых мем «Карл» дошел только в 2016 году.

Вот и с пафосом так же — вдруг, я что-то пропускаю?

Ходил несколько лет назад на костюмированную хеллоуинскую пьянку. Темой костюмов была «твой внутренний пиздец».

Мы подготовились как следует. Vis-à-vis пришла в костюме Мэри Поппинс, потому что страшная зануда и аккуратница, а я пришел в костюме сраного хиппи, потому что я пафосный, добрый, расслабленный и люблю людей. Но в глубине души. И это пиздец.

Мы, конечно, как две самые умные Маши подготовили рассказ-презентацию с обоснованием выбора костюмов, но поддержки в народных массах не нашли.

— О, какой у вас интересный костюм — медсестра! — попробовали мы вступить в диалог с другими людьми на пьянке, — А как он соотносится с вашим богатым внутренним миром и заявленной темой вечеринки. Вам, наверное, нравится спасать людей, и вас это тревожит?
— Ээээ... медсестра страшно. Пугать. Хеллоуин!
— Аааа, понятненько.

Проблема пафоса так или иначе где-то там маячит все это время на границе осознания. Ну, я же выбрал костюм сраного хиппи.

Но почему именно «пафос», да?

Почему опять эти сложные приколы и нельзя просто сказать «я показываю эмоции, но не показываю чувства»? Такая формулировка не дает ответа на вопрос «Ну и что с того, кому вообще эти чувства нужны?». И все равно придется объяснять разницу между эмоциями и чувствами. И окажется, что fee-fees — для девочек.

В то время, как пафос можно связать с очень важными вещами. Ну, например, в риторике, если верить Аристотелю, есть всего три метода убеждения слушателя: логос, этос и пафос.

Погуглите сами.

Простыми словами, чтобы лучше общаться с людьми, нужен пафос. Секту на одном логосе не построишь.

Джеймс Холлис

Совершенно незаметно для себя прочитал много Джеймса Холлиса.

Он сначала преподавал гуманитарные науки в течение 26 лет, в 35 лет пошел на терапию, а потом стал юнгианцем. Книги у него выходят пафосные и поэтические.

Тут надо бы сделать отступление и признаться в любви к юнгианцам, но я это уже делал.

«Под тенью Сатурна» я тоже уже описывал, эта книга — о том, как тяжело жить мужчинам.

«Душевные омуты».

Я эту книгу тоже уже упоминал, она рассказывает о глубинах души — страхах, тревогах, печали и депрессии.

От этих глубин никуда не сбежать:

Внутренняя работа является предпосылкой не только исцеления, но и наступления зрелости. Снова предоставим слово Каротенуто, который нашел очень точное определение этой связи:
Конечная цель психотерапии заключается не столько в археологическом исследовании инфантильных переживаний, сколько в постепенном изучении и принятии собственных ограничений, что достигается с большим трудом, а также в том, чтобы научиться в оставшуюся часть жизни нести на своих плечах бремя страданий. Психологическая работа не устраняет причину тяжелого дискомфорта, она только его усиливает, приучая пациента быть взрослым и впервые в жизни по-настоящему обратиться к чувству одиночества с его болью и отвержением окружающего мира.

Ну а так как от страданий не отвертеться, то давайте страдать правильно. Терапия как раз учит «правильно страдать».

Звучит довольно глупо, но, к сожалению, почти всегда так и есть.

«Грезы об Эдеме: В поисках доброго волшебника».

Эта книга с разных сторон рассказывает о единственной, но очень цепкой иллюзии, что есть человек, который тебя спасет — не важно, от чего. Например, от одиночества. Или от ужасов жизни («какзакаменнойстеной»). Или от необходимости все решать самому («тыжемужчина, прими решение»). Эта иллюзия более явно выражена у женщин, но монополией на нее они не обладают.

Когда удается найти кандидатуру спасителя, такие отношение называются «созависимыми»:

Когда один из партнеров испытывает крайнюю потребность в другом, а другой испытывает потребность в том, чтобы быть ему нужным, формируется созависимость — состояние, в котором каждый из партнеров эмоционально ограничен, остановился в своем индивидуальном развитии и испытывает психологически наивную фантазию, что о каждом из них обязательно позаботится Другой. Добро пожаловать на «островок невротичного счастья!» — так назвал это состояние один из пациентов Юнга.

К сожалению, подобные отношения, хоть и встречаются в 90% случаев, рано или поздно проваливаются, потому что в детство не вернуться:

Отказ от ожидания спасения Другим — одна из самых главных проблем в нашей жизни, поэтому основной аспект долговременной терапии — постепенное принятие человеком ответственности за себя. На этот счет существует очень красноречивое и убедительное высказывание Фреда Хана:

Цель терапии состоит в том, чтобы помочь пациенту выйти за рамки рациональных объяснений и других способов сопротивления на уровень, позволяющий ему самостоятельно двигаться по неизвестной территории, чтобы искать и, страдая и мучаясь, в конце концов полностью осознать свое состояние и открыть, что он может выжить, что жизнь на самом деле может быть абсурдной и изменчивой, что человек не является всемогущим, что в отсутствие волшебства в качестве последней защиты иногда появляется такая боль, которую невозможно описать словами. И чтобы, испытав страдания и скорбь не только по потерянным объектам своих фантазий, но и по самим фантазиям и иллюзиям, научиться жить почти без иллюзий. Чтобы узнать, что Время является и другом, и врагом одновременно. Чтобы признать, что счастье — это не состояние, а эфемерное и ценное ощущение; что если человек живет без иллюзий, он должен придавать смысл своей жизни; что надежда должна сменить ожидания и требования; что активность должна сменить пассивность; что реалистичная надежда должна быть направлена на развитие и рост личности (и это означает более глубокое ощущение человеком и радости, и грусти), что ворота в тот райский сад для него закрыты навсегда и охраняются ангелами с острыми мечами, что его мать умерла навеки, навеки, навеки.

Книгу можно посоветовать всем, кто находится в «созависимых отношениях», не важно, знает ли он, что это такое или нет. Учитывая, что «в среднем по больнице» это самый популярный вид отношений, книгу можно смело советовать всем. «Не помешает».

Там же есть ответ на вопрос «зачем тогда нужен Другой», если не для того, чтобы он для нас что-то сделал, то для того, чтобы мы что-то сделали для него. «Не спрашивай, что Другой сделал для тебя, спроси, что ты сделал для другого?».

Но это для святых. Если же вы эгоистичный (в хорошем смысле) человек, то другой нужен только затем, что без другого мы никак не узнаем другую точку зрения и не разовьемся. Человек растет за счет того, что усваивает Другое.

«Призраки вокруг нас: В поисках избавления».

Вся книга раскрывает одну мысль Юнга: «Самое тяжкое бремя, которое ложится на плечи ребенка, — это непрожитая жизнь его родителей».

К сожалению, это бремя не только осознанное «иди по моим стопам», но и совершенно «мистическое», скажем, отец в детстве рисовал, но никому об этом не говорил, а у ребенка почему-то проснулась любовь к рисованию. Это хороший пример, бывает и похуже — то, что называется «семейным проклятьем».

Холлис пишет:

Несмотря на все наши ошибки, всю суету и мельтешение, самым главным подарком для ребенка является данная родителями возможность прожить свою, подлинную жизнь. Наглядная положительная модель стимулирует воображение ребенка, дает разрешение действовать и свободно принимать решения.

Я год назад пытался написать о чем-то подобном: «И вот что подумал я (прорабатывая сегодня тему семьи): быть самим собой в присутствии ребенка — самый ценный подарок, который родитель может ему дать», но понимания по большей части не встретил.

«Обретение смысла во второй половине жизни».

В книге рассказывается о так называемом «кризисе среднего возраста» и как из него выйти.

Ответ простой:

Задача – поставить перед собой вопрос о том, чего хочет психе, а не родители, не родительские комплексы, не то, чего хочет культура или Эго. Призыв – ответить на этот вопрос из самой глубины души и отважиться дать душе то, чего она хотела и продолжает хотеть,– свободы идти своим путем.

То есть, «во второй половине жизни надо делать то, что просит душа, иначе депрессия».

В 30+ лет уже можно все попробовать и понять, что универсальных решений нет, а то, что предлагает нам культура, семья и школа — в лучшем случае занятия на первую половину жизни. А во вторую уж вы сами.

«В поисках божественной обители. Роль мифа в современной жизни».

Юнг в «Символической жизни» писал:

Когда люди чувствуют, что живут символической жизнью, что они актеры в божественной драме, это приносит мир. Это дает единственное значение человеческой жизни; все остальное банально, и его можно отбросить. Карьера, производство потомства — все это майя по сравнению с тем, что ваша жизнь имеет смысл.

На эту же тему писал Джеймс Хиллман в «Исцеляющем вымысле».

«Почему хорошие люди совершают плохие поступки».

Эту книгу я еще не прочитал, но она, как легко догадаться, про Тень и про то, как ее понимают юнгианцы. Это стоит отдельного разговора, но в целом «плохим быть не плохо». А неизбежно.

Клиент прислал видео со словами «программист в начале терапии». Это как-то соотносится с юнгианцами (они тоже в основном про сказки что-то затирают).

О — Ответственность

Упоминание ответственности почти всегда вызывает реакцию «я девочка, я не хочу ответственность, я хочу платье» у ненастоящих мужчин и настоящих девочек. Есть и обратная реакция — «Да, я Настоящий Мужик, я супер-ответственен за всю вселенную сразу».

Я бы сказал, что ответственность — это умение отвечать на вызовы жизни.

(По-английски, кстати, так же: responsibility — это умение отвечать, response + able/ability).

В таком случае безответственный человек — это тот, который совершает поступки, совершенно «не думая» о последствиях, игнорирует их, избегает, перекладывает на других, забывает и прочее, способов бегства от последствий существует множество.

Ответственный человек — это тот, кто «разгребает» результаты своих поступков. В английском языке есть хорошая фраза — «deal with it».

Хорошая новость состоит в том, что ответственность может быть только персональной, взрослый человек несет ответственность только за себя, он не может нести ее за других взрослых.

Годовалый ребенок, который роняет кружку чтобы проверить, как летают предметы, совершенно не несет ответственности за то, что любимая кружка мамы разбилась, это просто выходит за пределы его компетенции и знаний о мире.

Персональная ответственность неотчуждаема, давайте попробуем рассмотреть это на следующем примере.

Скажем, вы считаете, что несете ответственность за эмоции других людей — например за то, что какой-то другой человек расстроится и его день (а то и вся жизнь) будут испорчены.

Любые (часто совершенно непредсказуемые) твои действия действительно могут привести к расстройству других людей, но это их ответственность.

Возражение, что только уникальные люди (например, какие-нибудь йоги) могут контролировать эмоции, обычные люди расстраиваются «сами» и ничего не могут с этим поделать, но зато ты можешь приложить усилия и их не расстраивать, поначалу выглядит разумным, но дело вовсе не в эмоциях, а в том, что с этим ничего нельзя поделать.

Принимая это возражение, мы попадаем в мир, в котором ты — единственный человек, который способен на осознанные действия, способен что-то поделать, способен расстраивать или не расстраивать, а остальные люди могут только безвольно и автоматически расстраиваться, не обладая, по сути, свободой воли.

Когда на вас пытаются сложить ответственность за расстройство, подразумевается, что вы несете ответственность за внутреннее состояние другого человека, за мир другого человека, отвечать за который может только он сам.

Партнер может в любой момент остановиться и спросить себя: «Итак, я расстроен, что же я буду с этим делать?».

Здесь появляется свобода выбора и, значит, персональная ответственность за выбор.

Таким образом, беря ответственность за других, вы отказываете им в свободе.

Если вы расстраиваете человека, вы несете ответственность за то, что, возможно, с ним ухудшатся отношения (а не его самочувствие), но реализуете собственную свободу поступать нехорошо. Он, в свою очередь, может реализовать свою и перестать с вами общаться, если ему совсем невмоготу.

Когда человек осознает ответственность, ему приходится иметь дело (deal with) со свободой.

Плохая новость состоит в том, что свобода — одна из самых страшных вещей в мире. Экзистенциальные терапевты выделяют четыре пугающие экзистенциальные данности, с которыми человеку приходится жить: смерть, свобода, экзистенциальная изоляция и бессмысленность. Как мы видим, свобода попала в хорошую компанию.

Более подробно тема страха свободы раскрыта в книге «Бегство от свободы» Эриха Фромма.

Ответственность в терапии

В психотерапии тема ответственности является ключевой.

Если человек не берет ответственность за свою жизнь, то все в его жизни происходит «само» или под действием внешних сил. В таком случае человек просто не может изменить свою жизнь и терапия бессильна.

Жизнь не изменится сама, а терапевт не может ни спасти, ни вылечить.

Противоположная крайность, когда человек берет лишнюю ответственность, тоже ни к чему хорошему не приводит. Взяв на себя чужую ответственность, человек лишает других права на самостоятельность. Часто он начинает додумывать за них, например, «я точно знаю, как она на это отреагирует» и начинает выстраивать свою жизненную стратегию на основе множества представлений о других людях вместо того, чтобы участвовать с этими людьми в живом диалоге.

Беря лишнюю ответственность, человек обрекает себя на пожизненное место няньки в детском саду.

Суть ответственности в терапии можно свести к высказыванию Юнга «Я — то, что я с собой сделал, а не то, что со мной случилось».

Ответственность в быту

Обычно, в «бытовом» понимании, когда человека упрекают в «безответственности», часто имеется ввиду, что тот не делает то, что должен, как настоящий исполнитель роли (муж, работник, мужчина).

В этом случае ответственность является синонимом долга.

Слово «долг» имеет два значения, первое — правовое и экономическое, долг как деловое обязательство, когда человек что-то «берет в долг» и потом рассчитывается. Человек может не отдавать долг, но при этом быть абсолютно ответственным. «Я знаю, что поступаю не по договоренности, но готов ко всем последствиям этого».

«Я не отдам Васе долг, авось пронесет» — безответственность.
«Я не отдам Васе долг, но куплю пистолет, чтобы отсреливаться и напишу завещание» — ответственность.

Второе значение слова «долг» — философское, добровольно накладываемое на себя обязательство морального порядка, причем «добровольность» является тут важным свойством, которое обычно упускается. У каждого человека есть выбор быть аморальным, осознает он его или нет, что опять-таки возвращает нас к связи ответственности и свободы.

Взывая к «ответственности», часто имеют ввиду следующее: есть некий общественный договор, который ты гласно или негласно заключил, но чаще всего не заключал, хотя всем понятно, что он подразумевается, как культурное умолчание. Например, «муж должен». Ты почему-то этот договор не соблюдаешь, следовательно, безответственен.

Этот договор можно обнаружить, вытащить на свет и проговорить, после чего (с полной ответственностью) пересмотреть, отвергнуть его или наоборот принять, но уже в явном виде.

Вторая причина, по которой взывают к ответственности, заключается в том, что человек действительно безответственен и ведет себя инфантильно.

К сожалению, призывы позврослеть никак не помогают во взрослении, тем более, что часто они имеют вид «мама (за тебя) решила, что тебе надо повзрослеть».

Подводя итог и предельно упрощая, можно сказать, что с «терапевтической» точки зрения ответственность — это «делай, что хочешь, но будь готов к результатам», а с «бытовой» — «делай, что от тебя ожидают».