Have your cake and eat it too

Однажды знакомый IT-бизнесмен спросил «какие у тебя клиенты, как у терапевта?».

Я снял пенсне, внимательно посмотрел на него и не сказал «а вот такие, как ты».

Проклятая природная скромность.

Вот так бывает, пишет автор правильные вещи, например, что надо всех людей любить, смотришь его биографию — а он от инфаркта умер. Долюбился!

Ялом Ирвин — я даже не знаю, как его назвать, «мой кумир в области терапии»? — прекрасен тем, что во-первых, пишет правильные вещи, а во-вторых, «живет правильно».

Живет он в Palo Alto, а в одной из книг упоминал, что прекрасно знает проблемы компьютерных миллиардеров. Видно, что он их консультирует.

Представляете да? И в Palo Alto, и не компьютерный задрот.

Ну как его не любить?

(Да, до наших IT-шников мода на терапевтов еще не дошла, увы).

Silicon Valley — однозначный сериал года, кстати.

Приходили гости.

Катя сказала, что я вел себя, как ребенок. Очень этому рад!

Нет, не «обосрался под себя».

Говорит, что взрослые ждут, когда человек сам что-то спросит, мол, «ах, что это такое тут у вас?», а ты принес все лучшие игрушки и показывал. Так дети очень любят делать.

Отвечаю, что ну конечно же! Детский способ — более эффективный, когда хочется получше показать свои игрушки!

(На следующий день гости выдали обратную связь, что им это напомнило детский день рождения, и они ждали, что вот-вот вынесут торт и начнется игра в прятки).

Родители не устраивали мне детские дни рождения, слишком много непонятной мороки. Семья подарила подарок — и свободен, зачем еще чужих детей в квартиру звать?

На вопрос «да как тебя Катя вообще такого любит?» (некоторые используют глагол «терпит») проще всего молча показать фотографию ее любимой кошки.

И о свободе. Вот у меня есть Катя, она меня любит. Ну, как любит — дома есть алтарь, куда она складывает мои выпавшие волосы, состриженные ногти, потерянные носки. Обычная, нормальная жена, короче. Все так делают.

Терапевт, конечно, намекал, что она меня немного идеализирует, но ему-то откуда знать?

У меня есть два выбора (верить ее оценкам или нет).

Первый — посмотреть на вещи объективно: отщепенец, совершенно не встроенный в окружающее общество, необоснованно считающий себя непризнанным гением — ну, вы знаете такой тип кухонного интеллигента, который дальше кухонных разговоров никуда не идет. Безработный (т.е. без «нормальной работы»), тунеядец, никому не нужный, пишет в блог о своих мелочных проблемках.

Второй — посмотреть на вещи объективно: внутренний эмигрант, ощущающий принадлежность к европейской цивилизации, но живущий в России. Сознательный оппортунист, не буйный, не революционер. Начинающий карьеру специалист, пробующий лучшую кандидатуру на дело всей жизни, уже имеющий ряд клиентов из стран Европы («ряд» — это больше одного), самосовершенствующийся в выбранной области и просвещающий людей вокруг с помощью блога.

Самое ужасное — это понимать, что на оба выбора «можно себя уговорить», что ты свободен делать любой выбор, и что они отличаются только внутренним восприятием.

Хотя и меняют реальность.

Или вот за высказывание «мысли материальны» хочется взять ложку и стукнуть по лбу.

Почему? Ну, потому, что у меня появилась мысль, что это высказывание глупое, а до человека это надо как-то донести. Чтобы реализовать эту мысль, мы берем материальную ложку и бьем по лбу.

Мысли не материальны.

Но совершенно понятно, откуда пошла эта глупость. Пока ты находишься в материалистической картине мира, слово «материальный» является синонимом «на самом деле существует!».

Высказывание «мысли материальны» на нормальный язык переводится примерно как «мысли проявляются на материальном плане». Ну или «мысли материализуются», если еще короче.

Ну конечно они это делают! Зачем они еще нужны, чтобы ни на что не влиять?

Есть и более сложные примеры материализации мыслей, чем ложка. Некоторые называют их «магией», а на самом деле это всего-навсего «творчество».

Smells like teen spirit

Я посмотрел немного Игоря Погодина, не только же Ялома читать!

Ой, Ялом вообще вызывает бурю эмоций. Вот сидим сегодня на кухне...

Впрочем, нет, начнем еще раньше.

Меня в последнее время много троллят, что совершенно не удивительно: я на старости лет сошел с ума, а общество должно спасать своих членов.

Но троллинг — это тоже диалог, а я ведь мастер коммуникации. Вот, например, релевантный диалог:

— У меня другой вопрос к Диме, как психотерапевту! Если на вопрос «вы хотите об этом поговорить», девушка отвечает терапевту «нет», он на это реагирует, как на нет, или да?
— Ну, когда терапевт задает такой вопрос девушке, то он, очевидно, не на работе. А не на работе терапевтам позволяется вести себя, как обычным людям. Если он мужская шовинистическая свинья, то реагирует, как на «да». А если нет, то нет.
— А почему это он на работе такой вопрос не задает?
— Потому, что он не может быть одновременно на работе и в анекдоте.

И — обратно на кухню. Сидим сегодня на кухне, говорю Кате, что терапия прекрасна и ужасна тем, что каждый случай уникален, и каждый отдельный клиент — это вообще совсем другая терапия. Схемы, приемы и разные прочие «знания» не помогают, даже если ты «знаешь», что с ним «не так».

Это ужасно тем, что ты постоянно находишься в точке роста, в точке неопределенности, где есть простой, но неправильный способ обезопасить тебя — спрятаться за приемами и бумажками.

Это прекрасно тем, что на всех других работах я больше всего изнывал от рутины, а тут — если все делать правильно — ее не предвидится. Каждый клиент — уникальная снежинка.

(Роджерс писал, что как только терапевту «все понятно» про клиента, можно смело паковать вещи и уходить из профессии).

То есть, это ужасно и прекрасно по одним и тем же причинам!

И — обратно к Ялому.

Поговорил с Катей на кухне о том, что люди и их терапии уникальны, открываю Ялома, а там:

По самой своей сути, ход терапии должен быть самопроизвольным, всегда следующим по непредвиденным руслам... Наверное, я несколько преувеличиваю, однако убежден, что кризис, переживаемый сейчас психотерапией, настолько серьезен, а спонтанность терапевта находится в такой опасности, что требуются радикальные коррективы. Нам следует идти даже дальше: терапевт должен бороться за создание новой терапии для каждого пациента.

(курсив не мой)

Сразу захотелось поехать в Сан-Франциско и обнять этого старичка, пока он еще жив. Потому, что нет ничего приятней, чем сначала обдумать тему. а потом прочитать те же выводы у мэтра. Нет, дело не в моем величии и яломоподобии, просто это — идеальный процесс обучения для меня.

И возвращаясь к Погодину. Посмотрел несколько его видео, ничего теоретически-нового не узнал, но разбор реальных случаев всегда интересен, даже если они анекдотические.

Так, например, к нему пришел человек с проблемой «нет женщины». Погодин его ммм... посмотрел? Вы сейчас поймете сложности с выбором глагола.

Погодин его посмотрел, немного подумал, много попереживал и, наконец-то, сказал «простите, но от вас же ужасно пахнет!».

Оказывается, все об этом знали, но все боялись сказать. Неприлично же. А клиент сам не знал, ему же никто не сказал, а свое не пахнет.

Ну и все, одной сессии хватило.

Клиент помылся и зажил счастливо.

У меня сразу много выводов, и все они шуточные. Например, «вот, реальный случай, когда консультации именно по скайпу не помогут». Или, например, «если одной сессии вам не хватило, то радуйтесь, от вас не пахнет, проблема не так проста». Ну, при условии, что консультации не по скайпу. То есть, тут надо выбирать, либо первая шутка, либо вторая.

Опять эта гнетущая тяжесть выбора!

И про «клиента». Многим терапевтам не нравится это слово, а никакого другого нет. Я пробовал придумать новое название в фейсубке с помощью друзей, но все варианты не выдержали критики, потому что не подразумевали равноправие (а терапия — это сотрудничество, а не «один лечит другого»).

Жюри (в составе меня) признало лучшим мой же вариант: «сообщники». Он подразумевает сотрудничество и терапевтическую тайну.

Сегодня читаю Ялома (я уже утомил вас им, да?), так он выбирает для этого слово «попутчик».

Я предпочитаю видеть себя и своих пациентов как «попутчиков». Этот термин уничтожает различие, стирает грань между «ними» (страдающими) и «нами» (исцеляющими). Во времена студенчества я склонялся к идее вселечащего терапевта, но по мере того, как я взрослел, создавал тесные, дружеские отношения с коллегами, встречался с пожилыми мэтрами, был призван оказать помощь моим бывшим терапевтам и учителям, а затем и сам стал наставником и старшим товарищем, я был вынужден постигнуть всю мифическую природу этой идеи. Мы все вместе принимаем участие в процессе: здесь нет ни терапевтов, ни людей, которые были бы неуязвимы перед лицом трагедий, просто неотъемлемых для человеческого существования.

В русском переводе — так, что наводит нас на шутку о «случайном попутчике» — человеке, которому можно открыться, зная, что никогда его больше не увидишь (терапевту можно открыться зная, что это его работа, то есть, терапевт — это неслучайный попутчик).

В английском оригинале использовано слово companion, что в очередной раз отсылает нас к безумной шутке про Доктора Кто, у которого тоже были компаньоны.

(Эта шутка — на самом деле вовсе не шутка, но лень объяснять, почему).

И вот еще картинка про разные виды терапии, тоже не шутка:

A возможно, и нет

Здесь возникает вопрос: возможно ли вообще освободиться от эмоциональных страданий в этой жизни? Или, в более мягкой форме: возможно ли развиться духовно до такого уровня сознания, на котором жизненные страдания хотя бы уменьшаются? На этот вопрос необходимо ответить и да, и нет. Да – потому что если страдание полностью принято, то в некотором смысле оно перестает быть страданием. Да – потому что неустанная практика дисциплины ведет к мастерству и духовно развитая личность является мастером – как взрослый человек по отношению к ребенку. То, что для ребенка составляет большую проблему и причиняет ему большую боль, может быть пустяком для взрослого. И наконец, да – потому что духовно развитая личность является, как мы увидим в следующей главе, необычайно любящим существом, а необычайная любовь приносит с собой необычайную радость.

Ответ, однако, гласит также и нет – потому что в мире существует вакуум компетенции, и этот вакуум должен быть заполнен. В мире, отчаянно вопиющем о компетенции, исключительно компетентная и любящая личность не может утаивать свою компетентность, как не может отказать в пище голодному ребенку. Духовно развитые люди, в силу своей дисциплины, мастерства и любви, являются чрезвычайно компетентными людьми и, как таковые, призваны служить миру. Как существа любящие, они отвечают на этот призыв. Поэтому они неизбежно становятся людьми большой силы, хотя мир обычно воспринимает их как людей обыкновенных, так как они используют свою силу спокойно или даже скрыто. Но как бы то ни было, они ее используют, а это невозможно без больших, часто разрушительных страданий. Ведь использовать силу означает принимать решения, а процесс принятия решений с полным осознанием обычно оказывается бесконечно болезненнее, чем принятие решений с ограниченным или притупленным осознанием (последний способ применяется чаще всего, поэтому такие решения в конечном итоге оказываются неправильными).

Представьте себе двух генералов, каждому из которых предстоит решить, посылать ли в бой десятитысячную армию. Для одного из них армия – просто вещь, единица счета личного состава, стратегическое орудие и ничего больше. Для другого армия означает то же самое, но он вдобавок помнит о каждой из десяти тысяч человеческих жизней и о жизнях десяти тысяч семей. Для кого из них решение окажется более легким? Конечно, для генерала с притупленным осознанием – именно потому, что он не выносит боли более глубокого и полного осознания. Возникает искушение воскликнуть: «Да никогда в жизни духовно развитый человек не станет генералом армии!». Но тогда то же самое можно сказать и о президенте корпорации, о враче, учителе, родителе. Всюду приходится принимать решения, влияющие на жизнь других людей. Лучшие из тех, кто принимает решения, – те, кто готовы больше других страдать из-за своих решений, но все же сохраняют способность принимать новые решения. Одной из мер – и, возможно, самой лучшей – для оценки величия человека является способность страдать. И все же великий означает также и радостный. Да, это парадокс. Буддисты как будто не знают о страданиях Будды; христиане забывают о радости Христа. Будда и Христос не были различными людьми. Муки Христа, идущего на крест, и радость Будды, идущего под дерево бо, суть одно и то же.

Таким образом, если вы поставили себе цель избегать боли и страданий, то я бы не советовал вам искать высших уровней сознания или духовного развития. Во-первых, вы не сможете достичь их без страдания. Во-вторых, если уж вы их достигнете, то будете призваны к служению, которое окажется более мучительным или, по крайней мере, потребует от вас больше, чем вы сейчас можете себе представить. Зачем тогда вообще стремление развиваться, можете спросить вы. Если вы задаете этот вопрос, значит, вы, скорее всего, плохо знаете, что такое радость. Возможно, вы найдете ответ, прочитав книгу до конца, а возможно, и нет.

Морган Скотт Пек, «Непроторенная дорога».

Самозванство

Обсуждали с Катей самозванство.

Вот Катя хочет работать с женщинами, а боится, что у нее нет бумажки «справка дана Екатерине в том, что она может работать с женщинами». Наверное, «работать с женщинами» — это слишком обтекаемо, но пусть будет так.

Пришли к тому, что самозванство имеет несомненный плюс — дает всю ответственность тебе.

«Я могу работать с женщинами потому, что я так сказала».

А клиент, в свою очередь, говорит «Я буду работать с Катериной потому, что я так решил».

(А то вдруг клиент — тоже самозванец, а вовсе никакой не клиент).

Оттуда, конечно, прямая дорожка к «где заканчивается самозванство и начинается сумасшествие?».

Но и здесь очень просто: сумасшествие начинается там, где тебя ловят и отвозят в специальное заведение.

Если ты не дурак, то до такого просто не надо доводить.

Если дурак, то там тебе и место!

То есть, сумасшествие — это ситуация, когда разрыв между тобой и социумом велик, ты не принял меры по устранению, а социум — принял.

Это также объясняет то, почему сумасшедшие шарлатаны любят всякие титулы: они «краешком ума» подозревают, что их самозванство зашло слишком далеко от реальности и пытаются приблизить реальность к себе, наполучав кучу «реальных» сертификатов и бумажек.

Я уже рассказывал, как мы отвели ребенка перед школой к дипломированному психологу, а та сказала, что ребенку в школу нельзя, потому что у него кармические связки из прошлых жизней, а нам с Катей надо пройти расстановки?

Самозванство же, если ты человек здоровый и, не побоюсь этого слова, «адекватный» — это такой способ сказать «я считаю себя способным для этой работы потому, что я так считаю».

(А еще был такой человек, Фердинанд Демара. Он всю жизнь развлекался тем, что был самозванцем, причем в сложных сферах — например, он выдал себя за хирурга, прооперировал дюжину человек, и они все выжили (и, видимо, поправились).

У него были свои мотивы, но самое главное — это то, что он от самозванства получал веселье, а не стресс).

В общем, это известная история: самозванцами считают себя обычно люди умные и самокритичные, классическое «я знаю, что ничего не знаю», а некомпетентные люди не понимают, что они не компетентны и радуются, так называемый эффект Даннинга — Крюгера.

(За этот эффект даже шнобелевкую премию дали, что подтверждает, что он — настоящий).

Говорю, мол, Катя, ты напиши свои услуги, а то потенциальные клиенты вообще ничего про тебя не знают.

Ну, дескать, я решаю такие проблемы: «потеря себя в браке, чрезмерное погружение в детей, чрезмерное погружение в мужа, чрезмерное погружение в бытовой алкоголизм, боязнь творчества, зависимость от мнения материи и подобное».

«Так это же то, что я прорабатываю!».

Ну, говорю, да! Будешь архетипический юнговский Wounded Healer во всей красе. Опыт же надо использовать. Пиши то, в чем ты сильна. Зато потенциальные клиентки посмотрят на список и скажут «о, это же про меня!» и пойдут.

Ушла писать список, заглядываю через плечо:

«Адаптация в ватной среде, проблемы белых людей, сексуальный терроризм, как жить с мужем-троллем».

Придумали с Катей СЖК.

Сакральный Женский Круг.

Ультра-радикальная женская лесбо-феминистическая партия СЖК (Сакральный Женский Круг).

Как всем психологам известно, «ватник» — это тот, кто верит во Внешнего Спасителя — могущественную фигуру, от которой все блага (и беды тоже).

(Использую термин «ватник» как актуальный в этом сезоне, за неимением лучшего).

Ватник верит в Путина, потому, что Путин — бог. «Если не Путин, то кто?».

Предположим, что Путин — не либерал. Тогда Путин тоже верит во Внешнего Спасителя. В таком случае, какие у него варианты? Он круче всех в стране, значит, спаситель не может находиться в этой стране. Значит, он за ее пределами. Путин наверняка не верит в «настоящего» бога потому, что вырос в КГБ.

Он не может поверить в Америку, как в Спасителя. Ну, по понятным причинам — эти суки понаобещали нам райские кущи, если мы примем демократию. И обманули!

С другой стороны, Америка может выступать в роли Внешнего Спасителя, но злого. В могущественного внешнего врага. В Бога, который тобой недоволен.

Таким образом, вся эта якобы мышиная возня с Крымом — и не возня вовсе, а драма эпических пропорций, в которой Человек рискнул бросить вызов Богу.

Чисто либеральная драма, кстати, что доказывает, что Путин — самая большая Личность в стране.

А то, что при этом «государство — это я», так это все чистая правда.

Государство — это он.