Психотерапия не помогает

Весь день перевариваю свежую (это сарказм) мысль о том, что психотерапия помогает не всем.

«Как же так, мне же она помогла».

Терапия начинается, когда «вот так жить дальше» становится болезненней, чем меняться. А меняться очень больно, поэтому нормальные люди предпочитают это лишний раз не делать. «Прежде чем будет достигнут терапевтический эффект, напряжение, вызванное конфликтом, должно быть болезненнее для индивида, нежели стресс от попытки разрешить этот конфликт», — пишет Карл Роджерс.

А потом всегда есть шанс сбежать и вернуть все «как было», тем более, что окружение в целом готово поддержать тебя в том, чтобы ты не менялся и оставался привычным.

Это напоминает анекдот про «Сколько психотерапевтов надо, чтобы заменить лампочку?». Естественно, «один, если лампочка готова меняться».

Дальше — еще хуже.

Некоторые психотерапевты до сих пор допускают три популярные ошибки.

(Ну, вы понимаете, что я настолько велик, что сейчас буду разоблачать мифы о психотерапии не у клиентов, а у самих терапевтов).

Первая — что терапия приносит облегчение, и в этом ее задача.

«Можно долго ходить к психотерапевтам? Ну, вообще всю жизнь. Мы же всю жизнь чистим зубы. Каждый день. Каждый день моем полы. Подавленные эмоции — это экскременты души. Душе нужно постоянно проходить катарсис, очищаться. Это нормально», — из интервью одного психолога.

Когда я начал консультировать и осваивать психотерапию, я был уверен, что владею средством исцеления, и чувствовал собственную силу, когда помогал клиентам погрузиться в их чувства. Несмотря на мои злоключения с рядовым первого класса Джонсом, а также на многие другие, я поверил в то, что катарсис — это ключ к эмоциональному и ментальному здоровью. Мне казалось очевидным, что задача психотерапии состоит в том, чтобы добраться до подавленных эмоций и вызвать их разрядку.

...Все-таки, это лишь часть правды обо всех нас, но, чтобы понять насколько ограничена эта правда, мне понадобилось еще десять лет...

Как я теперь понимаю, эмоции открывают очевидный доступный путь к субъективному. Наши чувства, очевидно, возникают на такой глубине, на которую не так легко проникнуть рациональности, объективным измерениям или сознательным намерениям. Они свидетельствуют о наличии коллизий и устремлений, которые мы даже для самих себя можем вербализовать или объяснить лишь частично. Так что такой знакомый, стереотипный вопрос психотерапевта «Что вы чувствуете?», конечно же, направлен туда, куда надо. Трудность состоит в том, что его используют не в меру, и те, кто его задает, иногда принимают дверь за целый мир, который лежит за ней.

Что это за мир? В этой книге я по-разному пытался назвать его, определить, прикоснуться к нему. Выглядит это так, как будто я вынужден указывать на него не прямо пальцем, а левым локтем или даже правой ягодицей.

Субъективность, неосознаваемое, наш глубочайший центр — вот некоторые из ориентиров в этом мире, но то, к чему они ведут, исчезает где-то вдалеке. «Палец, указывающий на луну, — еще не луна». Все же существует достаточно много общего между этими понятиями и другими терминами и концепциями, и я чувствую, что теперь я лучше понимаю, что ищу.

Дж. Бьюдженталь «Искусство психотерапевта»

Вторая — кто инсайт это круто, и инсайт меняет все. Этим болеют как фрейдисты, так и гештальтисты. Особенно гештальтисты, конечно, они очень любят фокусы, когда человек «все понимает» в течение пары минут.

Ну и мой любимый фрейдист от меня постоянно ждал инсайтов. (Так и не дождался!). Вернее, у нас были небольшие разногласия по этому вопросу — насколько они вообще возможны. Моей стратегией было «ну ок, в общих чертах понятно, давайте проверим на жизни и посмотрим, что поменяется», а не «я все понял, теперь это понимание точно все поменяет!».

Там же:

Такое «причинное мышление» восходит, по крайней мере, к Фрейду, хотя сам Фрейд в свое время пришел к пониманию того, что «одного инсайта недостаточно». Но все же, к великому огорчению, эти размышления неявно содержатся во множестве психотерапевтических трудов и в практике многих психотерапевтов — они представляют широко распространенный ложный взгляд на психотерапию. Те, кто работал с пациентами глубоко и достаточно долго, как правило, осознают: самого по себе знания о том, что положило начало паттерну поведения, недостаточно, чтобы вызвать психотерапевтическое изменение, — точно так же как знания о том, что столкнуло с горы камень, недостаточно для того, чтобы остановить его падение (использовать объективный образ в разговоре о столь субъективном предмете!).

Я несколько раз персонально наблюдал случаи, когда человек «все понимал». И не однократно! Некоторые люди могут годами «все понимать» и каждый раз новое.

Третья — проблема с наименованием и интерпретацией.

Применение интеллектуальной интерпретации составляет важнейшую часть классического психоанализа... Только совсем недавно основное внимание было переведено на другую часть уравнения: не имеет значения, насколько точна интерпретация, важно лишь, в какой степени она принимается и ассимилируется клиентом.

Проследить симптомы до причин, до их зарождения в детском возрасте или осознать те пути, посредством которых симптомы упрощают невыносимые жизненные ситуации, может оказаться либо вообще безрезультатным, либо повлечь за собой отрицательный результат, если клиент не может принять такую интерпретацию. Таким образом, и в работе с детьми, и в психоанализе, и в консультировании все меньше внимания уделяется словесной, интеллектуальной интерпретации возможных причин или смысла человеческого поведения. Пришло время осознать, что мы не меняем с должной эффективностью поведение человека, предлагая ему интеллектуальную картину его паттернов, независимо от ее точности.

Карл Роджерс

Вот, скажем, Катя недавно вернулась от психотерапевта и гордо сообщила, что у нее мания величия и комплекс неполноценности одновременно! На что я только тяжело вздохнул.

Естественно, ей понравилась такая интерпретация — она вся такая противоречивая, загадочная вся! К тому же совершенно понятно, как «лечится» мания величия: надо выкинуть треуголку. Ну то есть «никак».

Истинно говорю вам: пока это будет называться «мания величия» и «комплекс неполноценности» — это неизлечимо.

Если все это сложить, то картина получается примерно такая:

Человек понимает, что дальше так жить нельзя и готов на все. Он приходит к терапевту. Терапевт ничего не делает, а только создает обстановку, в которой человек может относительно безопасно исследовать себя. В процессе исследования, естественно, случаются инсайты, разные облегчения и человек «все понимает». Это все есть. Но это — не главное.

А главное состоит в том, что надо пробовать жить по-новому, с учетом того, что ты знаешь.

Вот тут терапия и перестает работать. Вернее, тут наконец-то есть финальный шанс с нее «соскочить», которым почти все и пользуются.

Ну потому что поговорить, получить облегчение и инсайты — это одно, а вот работать... Простите! Тем более, что есть теперь много полезной информации, полученной в ходе терапии, которую можно плодотворно использовать. «Я не могу это сделать, потому что у меня комплекс неполноценности». Или «у меня слабый Меркурий, ничего не поделаешь».

Информация, полученная в ходе консультации, может прекрасно использоваться для индульгирования. Еще бы, у меня теперь есть объяснение, почему я такое гавно. Более того, я это говно «принял в себе» (вот теперь заживем!).

Тренинги, кстати, настолько любимы народом потому, что дают в концентрированном виде все эти прекрасные моменты терапии. Вот, например, реальный отзыв об очередном тренинге:

«Светланочка, золотой человечек! Спасибо Тебе за Твою деятельность! Даришь Свет! Недаром имя у Тебя такое;-). Время сложное на дворе, и живя в городе, часто теряется ниточка с Силами Вселенной...((( Ты даешь прямую возможность прикоснуться к Волшебству! И так все понятно-понятно и ясно-ясно становится, что все возможно в этом мире! Светлана дает пошаговую инструкцию как определять главную цель, правильно ее формулировать, смотреть «твое или не твое» эта цель и добиваться ее. Мне помогло. Осталось теперь начать работать в нужном направлении».

Стало «все понятно» и осталось теперь начать работать, да.

«Работа» стоит отдельного упоминания, но тут все очевидно: если вы хотите, скажем, здоровое тело, то надо всего-то тратить 20 минут каждый день на упражнения. Нет, потратить неделю, «похудеть к морьку» и потом всю жизнь оставаться прекрасным не выйдет.

Таким образом, терапия проваливается ровно по тем же причинам, по каким вокруг так много толстых и некрасивых людей. Все понимают (то есть, дело вовсе не в информированности), что гавно жрать вредно, но ведь оно такое вкусное!

А еще можно «ходить в зал» и не добиваться никаких улучшений.

Я вот, например, не могу ежедневно выделить 20 минут на медитацию. При этом лишние 20 минут у меня есть. И медитация помогает. Но однако же.

Mein Kraft

Предположим, что этот пост про игры.

Мне наконец-то задали вопрос «Какой он, пророк 2.0 в нашем современном мире?». Каково будет второе явление Христа народу?

Я, естественно, сразу придумал ответ (раньше мне мешало придумать его то, что никто же не спрашивал!).

Отвечаем — будет такая singularity, что ни Христа, ни народа уже не будет. Ха! Ха!

В современном мире — я называю его «мир P2P»...

Впрочем, я забегаю вперед. (И повторяюсь, что еще хуже!).

В астрологии это называется «эры».

По-нашему — «долгосрочные тренды (примерно в эру)», что можно сократить до «эры».

Так вот, наступает Эра Водолея, в которой должен появиться новый способ объединяться. Не вокруг единого стержня (единого врага — или друга, не важно), не под предводительством единого вождя — будь то национального или духовного, а «вот как-то по-другому».

«Без главных».

Понятно, что этот тренд прежде всего проявился в самых живых отраслях. «В интернете». Сам интернет создан по принципу децентрализации (ну, по крайней мере, «замышлялся», сейчас «все не так», но это нормально, «старые шаблоны» и «перегибы на местах»).

Туда же — P2P, как самый наглядный пример. Поэтому я называю это не «Эпоха Водолея», а «мир P2P». Впрочем, я и так и так называю, какое вам вообще дело!

Википедии, торренты, kickstarter’ы, github’ы и прочее — всех их объединяет одно и то же. Вот это самое.

Очевидно, что пророк новой эпохи «должен быть в каждом» и «должен быть каждый», но это ничего не объясняет.

Каждый — если хочет быть пророком 2.0 — просто обязан быть пророком именно (имени?) себя. То есть, честно и без искажений отдавать то, что у него есть и сообщать то, что у него есть, а чего нет.

Каждый делает только свою работу, но зато честно. «Единой Теории Всего» нет.

Анархия.

Поначалу будет тяжело, к тому же люди еще не привыкли и поэтому творят глупости.

Чтобы было понятно, на живом примере: известный пророк, называющий себя шведский программист «Markus „Notch“ Persson» занимался тем, что баловался для себя, создавая игру, типа sandbox. Баловался в баловство. Потом он эту игру выложил для людей, тем тоже неожиданно понравилось баловаться, и стали они баловаться вместе.

А потом — бабах — игру Minecraft купила Майкрософт за 2 миллиарда!

То есть, вот этот Minecraft — это, натурально, идеальный «вестник времени», игра, в которую каждый может внести любую свою лепту.

Для тех, кто не в курсе: фактически, игра Minecraft — это возможность расставлять в 3D виртуальные кубики разных цветов.

Все. Ну то есть вообще все.

Понятно, что можно назвать зеленый кубик «травкой» — что они и сделали — но это же просто поблажка.

За исключением поблажек, там на самом деле больше ничего нет. Вообще ничего. Просто набор цветных кубиков. Который был продан (а сколько еще не купило!) примерно 54-миллионным тиражом.

Если взять идею физического мира и упростить ее «до самой сути», то minecraft — идеальная его метафора.

Максимально наглядный способ взять — ну, я не знаю? — «материалистов» за шкирку, ткнуть и сказать: «Все — в мета-игре. Смысл перемещения кубиков находится вне кубиков и его придумываешь ты».

Собственно, это и называется «песочница», sandbox и open world game.

Minecraft — игра-конструктор самого себя. Из конструктора ты можешь собрать конструктор, в который тебе интересно будет играть.

То есть, Minecraft — это абсолютная свобода не только делать то, что хочешь, но и придумывать, во имя чего и зачем ты это хочешь.

(Там есть пережитки прошлого, типа дракона, который «является самым сильным монстром в игре», после чего, естественно можно тут же устроить «Убить дракона». А можно не устраивать).

А Markus, кстати, в конце концов не выдержал, но его работа сделана.

История, если вы не знаете, простая: он просто создал маленькую домашнюю игрушку и не был готов к тому, что она станет культовой.

А культовой она стала как раз в формате культа 2.0 — то есть исключительно «за счет всех». За счет людей, которые придумывали в ней всякие штуки и выкладывали на youtube.

Не все это поняли, поэтому писали бедному программисту Маркусу письма, в которых «он был во всем виноват». Как самый главный. В игре, которую «сделали все».

Маркус это не выдержал, продал игру Майкрософту и удалился на покой.

Еще одна гипотеза — но, скорее, юмористическая — это то, что «так с нами общаются инопланетяне».

Вот вы хотите проверить мышь на интеллект. Заставляете ее делать «понятые ей дела». Ну, нажимать на рычажки, все такое. Minecraft ровно так и выглядит: как будто инопланетная цивилизация (на самом деле не инопланетная, пусть будет «другая») создала продукт, на котором можно проверить наличие у людей каких-то базовых функций.

«Умения придумать смысл кубикам», например.

«Обладают ли люди смыслом?», — задались вопросом инопланетяне. И придумали такой тест.

(Кстати, так как это инструмент не человеческий, то его можно приспособить под человеческие нужды по-разному. Так в свое время поступили с транзисторами. Например, лучшая семейная терапия — это взять пару и заставить ее играть в Minecraft вдвоем по сети (я надысь так с женой делал, это неописуемо).

Сразу всплывут все «проблемы в паре», то есть, по сути, «проблемы во взаимодействии», потому что ничего другого там нет! Только цветные кубики, придумывание смыслов и взаимодействие.

Совершенно очевидно, что Маркус — агент инопланетян или просто пророк. Одно из двух — точно. Можно объединить в «инопланетный пророк».

Ну, типа меня, только пророчество свое донес.

Real slim shady

У меня тут недавно был клиент с проблемами снобизма и комплексом самозванца.

Дескать, есть «настоящие» специалисты, а есть шарлатаны. Это, кстати, правда — есть и те и другие. Клиенту, правда, казалось, что шарлатан именно он, а все остальные — настоящие.

(Нет, клиент — это не я сам. Я его вылечил, как смог).

Но деление на «тру» и «не тру», то есть на «настоящих» и «не настоящих» наблюдать познавательно.

С одной стороны, каждая дисциплина — или каждое «течение», скажем так — старается оставаться чистой. Там есть какие-то нормы, правила и авторитеты. Иначе на что опираться-то? С другой — всем известно и очевидно, что любое развитие происходит через отклонение от нормы.

Имеем конфликт. С одной стороны, хочется без извращенцев. С другой — именно извращенцы «толкают науку вперед».

(Поэтому, кстати, много интересного происходит на стыке наук — там извращенцы всегда могут прикрыться, мол, «а вот это я из соседней науки взял»).

Чем больше у области проблем, тем толще извращенцы. Очевидно, что на кризис объективизма должны были вылезти всякие совсем сумасшедшие люди. И вылезли!

Вот, например, представитель экзистенциальной психологии отнекивается:

...термин „экзистенциальный“ в наши дни сомнителен и запутан и ассоциируется с движением битников как одна крайность и с эзотерическими, непереводимыми немецкими философскими концепциями как другая. Правда также, что это движение собирает вокруг себя фанатиков, от которых не свободны ни экзистенциальная психология, ни психиатрия.

С практической же стороны мне интересно, где наступает та черта, после которой «оригинальная концепция» или «передовая концепция» начинает считаться «мракобесием» и «ересью».

Применительно к «людскому быту» — то же самое. Есть какая-то грань, когда человек уже не считается «оригинальным» и становится «сумасшедшим». Это, естественно, один и тот же вектор движения, просто сумасшедший «зашел слишком далеко».

Иными словами, я размышляю на тем, что такое «слишком».

В течение этого времени я изучил только две книги, написанные о тревоге к нашему времени: «Проблема тревоги» Фрейда и «Концепция страха» Кьеркегора. Я оценил формулировки Фрейда, а именно, его первую теорию о том, что тревога – это появление подавленного либидо, и вторую теорию о том, что тревога – это реакция эго на угрозу потери любимого объекта. Кьеркегор, напротив, описывал тревогу как борьбу бытия с небытием – которую я сам мог непосредственно пережить в санатории, борясь со смертью или с перспективой остаться инвалидом на всю жизнь. Он хотел обратить внимание на то, что настоящий ужас, проявляющийся в тревоге, – это не смерть как таковая, а тот факт, что каждый из нас находится одновременно по обе стороны баррикады, что «тревога – это болезнь, которой человек страшится», – писал он; таким образом, как «чужеродная сила, она держит человека в своих объятиях, и он никак не может вырваться».

Что меня сильно поразило, так это то, что Кьеркегор писал именно о том, через что прошел я и мои пациенты. А Фрейд нет; он писал на другом уровне, давал формулировки психическим механизмам, благодаря которым появляется тревога. Кьеркегор описывал именно переживания человека во время кризиса. В частности, это был кризис противостояния жизни и смерти, который полностью реален для нас, пациентов, но он писал о таком кризисе, который, я думаю, по сути своей не отличается от различных кризисов людей, пришедших на терапию, или даже от кризисов, которые все мы переживаем в далеко не минутной форме десятки раз в день, даже когда мы отталкиваем прочь мысль о грядущей перспективе смерти. Фрейд писал на техническом уровне, здесь его гений превзошел всех; возможно, больше, чем все люди его времени, он знал о тревоге. Кьеркегор – гений другого порядка, – писал на экзистенциальном, онтологическом уровне; он знал тревогу.

Это не ценностная дихотомия; очевидно, что оба подхода необходимы. Настоящая проблема, до некоторой степени, появляется благодаря культурно-исторической ситуации. Мы на Западе являемся наследниками четырех веков технических достижений в области власти над природой, а теперь и над нами самими; в этом наше величие и в то же время – самая большая опасность. Опасность не в том, что мы не учитываем какие-то технические моменты (что подтверждается, если необходимы, конечно, какие-то подтверждения, огромной популярностью Фрейда в этой стране). Скорее мы подавляем противоположное. Если позволите использовать термин, который я буду обсуждать и определять более полно позднее, то я бы сказал, что мы подавляем смысл бытия, онтологический смысл. Одним из следствий подавления смысла бытия является то, что у современного человека образ самого себя, его опыт и концепция самого себя как ответственного индивида также отделены друг от друга.

Ролло Мэй, ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Ну вы слушайтесь, это же поэзия: «В этом аспекте „бытие“ должно быть определено как индивидуально-неповторимый рисунок возможностей».

Ну вы вдумайтесь, это же философия: «Я убежден в том, что любая концепция, основанная на предположениях о фрагментарной структуре некой целостности, сама является фрагментом».