Психотерапия не помогает

Весь день перевариваю свежую (это сарказм) мысль о том, что психотерапия помогает не всем.

«Как же так, мне же она помогла».

Терапия начинается, когда «вот так жить дальше» становится болезненней, чем меняться. А меняться очень больно, поэтому нормальные люди предпочитают это лишний раз не делать. «Прежде чем будет достигнут терапевтический эффект, напряжение, вызванное конфликтом, должно быть болезненнее для индивида, нежели стресс от попытки разрешить этот конфликт», — пишет Карл Роджерс.

А потом всегда есть шанс сбежать и вернуть все «как было», тем более, что окружение в целом готово поддержать тебя в том, чтобы ты не менялся и оставался привычным.

Это напоминает анекдот про «Сколько психотерапевтов надо, чтобы заменить лампочку?». Естественно, «один, если лампочка готова меняться».

Дальше — еще хуже.

Некоторые психотерапевты до сих пор допускают три популярные ошибки.

(Ну, вы понимаете, что я настолько велик, что сейчас буду разоблачать мифы о психотерапии не у клиентов, а у самих терапевтов).

Первая — что терапия приносит облегчение, и в этом ее задача.

«Можно долго ходить к психотерапевтам? Ну, вообще всю жизнь. Мы же всю жизнь чистим зубы. Каждый день. Каждый день моем полы. Подавленные эмоции — это экскременты души. Душе нужно постоянно проходить катарсис, очищаться. Это нормально», — из интервью одного психолога.

Когда я начал консультировать и осваивать психотерапию, я был уверен, что владею средством исцеления, и чувствовал собственную силу, когда помогал клиентам погрузиться в их чувства. Несмотря на мои злоключения с рядовым первого класса Джонсом, а также на многие другие, я поверил в то, что катарсис — это ключ к эмоциональному и ментальному здоровью. Мне казалось очевидным, что задача психотерапии состоит в том, чтобы добраться до подавленных эмоций и вызвать их разрядку.

...Все-таки, это лишь часть правды обо всех нас, но, чтобы понять насколько ограничена эта правда, мне понадобилось еще десять лет...

Как я теперь понимаю, эмоции открывают очевидный доступный путь к субъективному. Наши чувства, очевидно, возникают на такой глубине, на которую не так легко проникнуть рациональности, объективным измерениям или сознательным намерениям. Они свидетельствуют о наличии коллизий и устремлений, которые мы даже для самих себя можем вербализовать или объяснить лишь частично. Так что такой знакомый, стереотипный вопрос психотерапевта «Что вы чувствуете?», конечно же, направлен туда, куда надо. Трудность состоит в том, что его используют не в меру, и те, кто его задает, иногда принимают дверь за целый мир, который лежит за ней.

Что это за мир? В этой книге я по-разному пытался назвать его, определить, прикоснуться к нему. Выглядит это так, как будто я вынужден указывать на него не прямо пальцем, а левым локтем или даже правой ягодицей.

Субъективность, неосознаваемое, наш глубочайший центр — вот некоторые из ориентиров в этом мире, но то, к чему они ведут, исчезает где-то вдалеке. «Палец, указывающий на луну, — еще не луна». Все же существует достаточно много общего между этими понятиями и другими терминами и концепциями, и я чувствую, что теперь я лучше понимаю, что ищу.

Дж. Бьюдженталь «Искусство психотерапевта»

Вторая — кто инсайт это круто, и инсайт меняет все. Этим болеют как фрейдисты, так и гештальтисты. Особенно гештальтисты, конечно, они очень любят фокусы, когда человек «все понимает» в течение пары минут.

Ну и мой любимый фрейдист от меня постоянно ждал инсайтов. (Так и не дождался!). Вернее, у нас были небольшие разногласия по этому вопросу — насколько они вообще возможны. Моей стратегией было «ну ок, в общих чертах понятно, давайте проверим на жизни и посмотрим, что поменяется», а не «я все понял, теперь это понимание точно все поменяет!».

Там же:

Такое «причинное мышление» восходит, по крайней мере, к Фрейду, хотя сам Фрейд в свое время пришел к пониманию того, что «одного инсайта недостаточно». Но все же, к великому огорчению, эти размышления неявно содержатся во множестве психотерапевтических трудов и в практике многих психотерапевтов — они представляют широко распространенный ложный взгляд на психотерапию. Те, кто работал с пациентами глубоко и достаточно долго, как правило, осознают: самого по себе знания о том, что положило начало паттерну поведения, недостаточно, чтобы вызвать психотерапевтическое изменение, — точно так же как знания о том, что столкнуло с горы камень, недостаточно для того, чтобы остановить его падение (использовать объективный образ в разговоре о столь субъективном предмете!).

Я несколько раз персонально наблюдал случаи, когда человек «все понимал». И не однократно! Некоторые люди могут годами «все понимать» и каждый раз новое.

Третья — проблема с наименованием и интерпретацией.

Применение интеллектуальной интерпретации составляет важнейшую часть классического психоанализа... Только совсем недавно основное внимание было переведено на другую часть уравнения: не имеет значения, насколько точна интерпретация, важно лишь, в какой степени она принимается и ассимилируется клиентом.

Проследить симптомы до причин, до их зарождения в детском возрасте или осознать те пути, посредством которых симптомы упрощают невыносимые жизненные ситуации, может оказаться либо вообще безрезультатным, либо повлечь за собой отрицательный результат, если клиент не может принять такую интерпретацию. Таким образом, и в работе с детьми, и в психоанализе, и в консультировании все меньше внимания уделяется словесной, интеллектуальной интерпретации возможных причин или смысла человеческого поведения. Пришло время осознать, что мы не меняем с должной эффективностью поведение человека, предлагая ему интеллектуальную картину его паттернов, независимо от ее точности.

Карл Роджерс

Вот, скажем, Катя недавно вернулась от психотерапевта и гордо сообщила, что у нее мания величия и комплекс неполноценности одновременно! На что я только тяжело вздохнул.

Естественно, ей понравилась такая интерпретация — она вся такая противоречивая, загадочная вся! К тому же совершенно понятно, как «лечится» мания величия: надо выкинуть треуголку. Ну то есть «никак».

Истинно говорю вам: пока это будет называться «мания величия» и «комплекс неполноценности» — это неизлечимо.

Если все это сложить, то картина получается примерно такая:

Человек понимает, что дальше так жить нельзя и готов на все. Он приходит к терапевту. Терапевт ничего не делает, а только создает обстановку, в которой человек может относительно безопасно исследовать себя. В процессе исследования, естественно, случаются инсайты, разные облегчения и человек «все понимает». Это все есть. Но это — не главное.

А главное состоит в том, что надо пробовать жить по-новому, с учетом того, что ты знаешь.

Вот тут терапия и перестает работать. Вернее, тут наконец-то есть финальный шанс с нее «соскочить», которым почти все и пользуются.

Ну потому что поговорить, получить облегчение и инсайты — это одно, а вот работать... Простите! Тем более, что есть теперь много полезной информации, полученной в ходе терапии, которую можно плодотворно использовать. «Я не могу это сделать, потому что у меня комплекс неполноценности». Или «у меня слабый Меркурий, ничего не поделаешь».

Информация, полученная в ходе консультации, может прекрасно использоваться для индульгирования. Еще бы, у меня теперь есть объяснение, почему я такое гавно. Более того, я это говно «принял в себе» (вот теперь заживем!).

Тренинги, кстати, настолько любимы народом потому, что дают в концентрированном виде все эти прекрасные моменты терапии. Вот, например, реальный отзыв об очередном тренинге:

«Светланочка, золотой человечек! Спасибо Тебе за Твою деятельность! Даришь Свет! Недаром имя у Тебя такое;-). Время сложное на дворе, и живя в городе, часто теряется ниточка с Силами Вселенной...((( Ты даешь прямую возможность прикоснуться к Волшебству! И так все понятно-понятно и ясно-ясно становится, что все возможно в этом мире! Светлана дает пошаговую инструкцию как определять главную цель, правильно ее формулировать, смотреть «твое или не твое» эта цель и добиваться ее. Мне помогло. Осталось теперь начать работать в нужном направлении».

Стало «все понятно» и осталось теперь начать работать, да.

«Работа» стоит отдельного упоминания, но тут все очевидно: если вы хотите, скажем, здоровое тело, то надо всего-то тратить 20 минут каждый день на упражнения. Нет, потратить неделю, «похудеть к морьку» и потом всю жизнь оставаться прекрасным не выйдет.

Таким образом, терапия проваливается ровно по тем же причинам, по каким вокруг так много толстых и некрасивых людей. Все понимают (то есть, дело вовсе не в информированности), что гавно жрать вредно, но ведь оно такое вкусное!

А еще можно «ходить в зал» и не добиваться никаких улучшений.

Я вот, например, не могу ежедневно выделить 20 минут на медитацию. При этом лишние 20 минут у меня есть. И медитация помогает. Но однако же.

Конгруэнтность общения

Посвящается конгруэнтности общения.

— Почему вы убили вашего мужа?

— Он украл моих родителей.

Внутренний Принудительный Психотерапевт удивленно поднял бровь.

— Поясните?

— Ну, знаете, так бывает. Рождаешься, заводятся родители. Вроде и с ними не очень, и без них никак. Биологический контракт обязывает, да и социальный тоже. Им тоже как-то не особо прекрасно, «ожидали немножко не этого». Не полный провал, конечно, «мы все равно тебя любим» (когда ты хорошо себя ведешь). Потом потихоньку взрослеешь, переходишь с грудного молока на еду из People’s по пятницам после работы.

Тут уж и замуж пора.

Опять-таки, никто ничего особо выдающегося не ожидает. Ну, какой-нибудь муж да достанется. Но внезапно на погибель всем врагам муж оказывается совершенно идеальным мужчиной, мужем, будущим отцом и сыном моих родителей, которого у них никогда не было. Попросту говоря, «мои родители от него без ума».

Обладая от природы окном внимания, как у золотой рыбки, родители тут же выбрасывают дочь из своего головы, как из рук и полностью концентрируют свою любовь на муже — их дочери, а не своем.

Озадаченная этим происшествием дочь...

— О себе в третьем лице говорить запрещается! — запретил Внутренний Принудительный Психотерапевт.

— Озадаченная этим происшествием я некоторое время проходила ровно, но когда поняла, что он даже как-то отвечает им взаимностью, впала в депрессию на два часа сорок восемь минут.

— ...по прошествии которых убийство и произошло? — терпеливо поторопил ВПП.

— Да.

— Каким образом оно произошло?

— Ой, ну знаете, он всегда говорил «Не называй мой фаллос «писюнчиком», меня это просто убивает!».

— И вы назвали?

— И я назвала.

#тягакжизни

Когда публиковал историю с перцем (начало, середина, конец) в инстаграмме, наткнулся на тэг #тягакжизни. Протэгировал свои фотографии, смотрю — в этом теге уже есть другие фотографии про то, как другие растения прорастают через что-нибудь куда-нибудь.

Но об этом позже!

Продолжаю искать крупицы смысла в учебной программе. То есть, «учусь».

Параллельно этому учусь — формирую список литературы, которую надо прочитать вне курса.

Скажем, читаю в курсе — дословно — «коммуникативное влияние как результат обмена информацией возможно лишь тогда, когда человек, отправляющий информацию (коммуникатор), и человек, получающий информацию (реципиент), владеют единой или сходной системой кодирования и декодирования информации».

Понимаю, что имелось ввиду «для понимания надо говорить на одном языке». Понимаю, что если это сказать такимим словами, но это уже будет не научно.

Я, в целом, обладаю их системой кодирования и декодирования информации. Когда я ее применяю к исходному сообщению, от него остаются сентеции, в виде «вода мокрая».

С другой стороны, людей, которые не стесняются быть собой, а не ученым, читать очень приятно.

Вот, скажем, та же мысль, но выраженная по-человечески:

«У любого человека, для того чтобы слушать, должны быть конструкты, задача терапевта сделать свои собственные конструкты достаточно гибкими, чтобы он мог слушать в терминах пациента и слышать на языке пациента».

Кстати, к моим бессмертным шуткам «Как работает Таро?» и «Как работает астрология?» добавилась вчера еще одна: «Психотерапевт работает собой».

Шутка, естественно, состоит в том, что отвечает на вопрос «чем?» и «кем?». То есть, терапевт работает собой, как инструментом и работает собой, как личностью. Работает своей личностью, как инструментом.

В любом случае, самое приятное в чтении людей (а не книг) — в том, что читаешь, испытываешь симпатию, а потом внезапно понимаешь, что ты не одинок. Единомышленники — это прекрасно. Пусть даже и 20 лет как мертвые.

Вот, скажем, возвращаясь к #тягакжизни.

У меня уже несколько лет была метафора, что «я люблю бонсай», относительно людей. То есть, я люблю людей, которые демонстрируют тягу к жизни, несмотря на суровые внешние условия и вырастают «бонсаями». Которые выглядят, как здоровые растения.

И тут надысь читаю у Ролло Мэя, что психозы — это не нарушения, а такой способ выжить, #тягакжизни. И в пример приводит тоже метафору из мира растений — историю о том, что он обрезал верхушку у растения и оно каждый раз отращивало новую, причем в самом оптимальном месте (в самом освещенном).

Я это прочитал и — простите — расцвел (если мы продолжаем использовать цветочные метафоры).

Нет, я не ебнулся

В это тяжелое для страны время журналисты больше не нужны, поэтому я, как истинный патриот (жанр обязывает написать «как истинный патриот своей страны», но я, как лингвист, не могу опуститься до плеоназма) пошел на профессиональную переподготовку.

Стране нужны новые кадры!

Курс переподготовки называется «Практическое психологическое консультирование». Длительность обучения 520 часов.

«Он сказал „Поехали!“ и махнул рукой».

Короче, «этот блог теперь про психологию».

С другой стороны, те пациенты, кто поверил, что я и правда ебнулся, должны почувствовать себя лучше.