Секс на заре цивилизации

The Spanish word “esposas” means both “wives” and “handcuffs”.

Читаю книгу, которая называется «Секс на заре цивилизации».

Я на эту книгу сначала наткнулся сам, а потом ее через день посоветовал клиент. Так часто бывает.

Читаю на английском, чтобы не отставать от клиента. Ну, стоит ли говорить, что ключевое требование для того, чтобы стать моим клиентом — это владение как минимум английским? (На самом деле, не нашел русской электронной версии, а покупать бумажную не стал — я не настолько люблю секс. А гораздо сильнее).

Сижу и удивляюсь, почему я так мало читаю на английском, это ведь такое удовольствие. Например, не знал слова «mushroomed», но из контекста понятно. Существительное, использованное как глагол. Это даже как-то по-умному называется, но я не помню (называется «verbing»).

На русский это переводится, как «какое-то около-грибное действие». Ну, скажем, как глагол face — это «столкнуться». Лицом. А «mushroomed» в таком случае — это «выросли, как грибы после дождя».

Если в двух словах, книга рассказывает Страшную Правду про моногамию. Если не в двух, то сама книга занимает 600 страниц.

Нет, это не та Страшная Правда, которую вы, вероятно, знаете. Есть одна популярная Страшная Правда, что «мужчинам надо осеменить побольше женщин, а женщинам надо найти надежного мужчину, это биология!». Или «женщины по природе моногамны, а мужчины — нет».

Это не правда, а вовсе даже вранье.

Страшная же правда состоит в том, что люди, в общем-то, очень любят секс. «И не только люди, но даже женщины». И не «даже женщины», а «особенно женщины». И жили люди раньше, до периода земледелия (то есть «буквально пять минут назад», по меркам эволюции) небольшими коммунами, где все было общее. Включая женщин и детей.

Впрочем, тогда же примерно был матриархат, поэтому высказывание «женщины были общие» не особенно корректно. Это потом женщина стала вещью, типа домашнего скота, как раз во время земледелия. После этого ее можно уже пробовать делить, чтобы она была «общей».

В книге «Брак и мораль» есть похожий пример: отсталое племя где-то в джунглях, которое никак не связывает секс с деторождением (то есть нет понятия «отцовства» вообще), и в котором детей воспитывают все сообща. Очень удобно — не надо детских садов.

Еще один ближайший аналог — устройство быта у обезьян бонобо, про это как-то было видео («Все как у зверей»).

В этой же книге есть и другие прекрасные случаи — она вообще написана в жанре «знаете ли вы, что?».

Вот, например, отступление про язык: «рок-н-ролл» — это на жаргоне «ебаться», «funky» — «пот от ебли», «soul» — это mojo («сексуальность»), «jazz» — эякулянт. То есть, название многих жанров музыки как бы нам намекает, о чем это все поется и танцуется. Так что современный «тверк» — вовсе даже и «ничего особенного» и вполне себе в рамках тренда.

But how many realized what the phrase rock and roll meant? Cultural historian Michael Ventura, investigating the roots of African-American music, found that rock ‘n’ roll was a term that originated in the juke joints of the South. Long in use by the time Elvis appeared, Ventura explains the phrase “hadn’t meant the name of a music, it meant ‘to fuck.’

‘Rock,’ by itself, had pretty much meant that, in those circles, since the twenties at least.” By the mid-1950s, when the phrase was becoming widely used in mainstream culture, Ventura says the disc jockeys “either didn’t know what they were saying or were too sly to admit what they knew.”

Examples of barely concealed sexual reference lurking just below the surface of common American English don’t stop there.

Robert Farris Thompson, America’s most prominent historian of African art, says that funky is derived from the Ki-Kongo lu-fuki, meaning “positive sweat” of the sort you get from dancing or having sex, but not working. One’s mojo, which has to be “working” to attract a lover, is Ki-Kongo for “soul.” Boogie comes from mbugi, meaning “devilishly good.” And both jazz and jism likely derive from dinza, the Ki-Kongo word for “to ejaculate.”

Или, возвращаясь к примерам про секс — поверье в некоторых диких племенах, что отцовство как бы есть, но оно «общее». Контрибуция. Когда девушка наполняется достаточным количеством и объемом спермы, чтобы сформировался плод — ... Сколько весит ребенок при рождении?

Простите, я в рамках программы «каждый месяц пробуем что-нибудь новое» дал себе обещание в этом месяце освоить вставку картинок в блог, а то «тяжело читается», хотя, казалось бы. У меня пока еще плохо получается.

С другой стороны, я не далее, как сегодня перепутал слова shibori и shibari, до чего ж неловко получилось!

И про это в книге тоже есть.

Таким образом, Страшная Правда состоит в том, что человек по своей природе гиперсексуален. (Да, да, «и женщины тоже»). И эту гиперсексуальность он использовал для того, чтобы жить дружно. Совместные занятия сексом очень сплачивают коллектив. Ну, вы знаете, когда в коллективе «все уже по кругу переебались» он становится очень «своим». Не знаю, попадали ли вы в подобные коллективы (я — ни разу).

С тех недавних пор человек (в силу разных внешних причин) жить стал жить чуть менее дружно, а «биологическая» гиперсексуальность осталась. И он с ней мучается.

Всякая же «моногамность» — продукт культуры, в которой важно было отцовство, поэтому мужчины сначала требовали верности от женщин, а потом втянулись сами.

Это как-то все объясняет. Оставь только человека без присмотра — и он начинает очередной коммунизм делать, с общими женами. Или порно снимать. «Гены не обманешь».

Нет, серьезно. 93% всей мужской мотивации — если быть предельно честным — сводится к «чтобы бабы давали». Если жить малыми социальными группами, в которых бабы всегда дают — разве не наступил бы мир? Наступил бы.

Книга большая, поэтому вы мой скудный пересказ не слушайте. И книга, все-таки, научная, то есть ссылки на других умных дядек все на месте, хотя и в юморе авторам не откажешь («Дарвин назвал твою маму шлюхой» — как изящный конец главы, где разбираются «дарвинисткие» представления о том, что женщины используют секс, как товар).

При этом она, в общем-то, ни за что не агитирует (если особо не присматриваться), просто восстанавливает научную справедливость (все они так говорят!) и предлагает людям гнобить себя и друг друга чуть меньше по поводу секса.

«Иногда секс — это просто секс».

Супер-мега-ультра-визия

Сходил на супервизию, как и собирался.

Довольно сложно о ней рассказывать и не присочинить лишнего. Ну, вы понимаете.

Я рассказал о моей клиентской аудитории, это «парни-программисты». Супервизор сказала, что у нее пара таких есть, очень сложные ребята. Все понимают, но ничего не чувствуют (и главным образом — себя не чувствуют).

Потом я показал мою сессию, записанную на видео, с разрешения клиента. Супервизор спросила, с какой проблемой я вообще пришел. Ответил, что пришел похвастаться и узнать, не зря ли хвастаюсь. Я впервые показываю мою работу другому специалисту, поэтому страшно.

А сессию принес как пример, причем и сессию и клиента выбрал так, чтобы это была «средняя сферическая сессия».

Обсудили конкретную сессию, никаких (моих) проблем там не нашли, после чего она сказала, что меня ожидает в работе с этим клиентом, я согласился. Затем снова поговорили о моей аудитории, пришли к тому, что очень хорошо, что они считают меня «своим». Как я понял, они вообще не самые простые парни и от «обычных», не «своих» терапевтов уходят чаще. Ответил, что я, в общем-то, тоже считаю их «своими», так что это взаимно.

Предупредила меня о популярной проблеме у этой аудитории — чрезмерной рационализации. И о популярной проблеме людей, которые работают с этой аудиторией. Посоветовала почитать книгу «Обучаясь у клиента».

(Книга называется «Обучаясь у пациента», но мы оба согласились, что называть живого человека надо «клиент»).

На что я оживился и сказал, что да, эта проблема мне знакома, и я именно за это презираю «психологов», которые стремятся все быстро объяснить, огласить диагноз и успокоиться. К тому же я без особого энтузиазма реагирую, когда клиенты говорят, что они прочитали психологическую книгу. То есть, я в ответ на это (специально) стараюсь сделать максимально кислую рожу, не знаю, как хорошо у меня получается.

(Исключение составляют юнгианцы, их невозможно рационализировать, поэтому можно читать без вреда).

В книге «Обучаясь у клиента» есть великолепная цитата (из другой книги):

«В любом кабинете всегда можно увидеть двух довольно напуганных людей: пациента и психоаналитика. Если этого нет, тогда вообще не понятно, зачем они пытаются выяснить общеизвестные истины».

Кроме того, у Ялома есть высказывание, что надо изобретать свою терапию для каждого клиента. У Роджерса есть что-то в духе «когда терапевту становиться „все понятно“ про клиента, можно собирать вещи и уходить из профессии».

У Карен Хорни, в книге «Невротическая личность нашего времени», которую я недавно закончил, тоже было про вред книг:

В связи с этим упомянем, что еще одним способом, посредством которого невротик может препятствовать осознанию необходимости изменения, является интеллектуализация существующих у него проблем. Пациенты, которые склонны так поступать, находят огромное интеллектуальное удовлетворение в приобретении психологических знаний, включая знания, относящиеся к ним самим, но оставляют их без использования. Позиция интеллектуализации применяется тогда в качестве защиты, которая освобождает их от эмоциональных переживаний и, таким образом, препятствует осознанию ими необходимости изменения. Это как если бы они смотрели на себя со стороны и говорили: как интересно!

Я заверил ее, что проблема мне понятна, но что «я не такой». Я, конечно, начитанный мальчик, но я прекрасно понимаю, что все люди разные, а если в книжках выделяют что-то общее, то это только потому, что иначе книгу просто не напишешь. Более того, терапия мне нравится именно этим — что там надо «изобретать велосипед». Во многих других областях это не поощряется, а тут мы имеем дело с индивидуальностями, поэтому каждому нужен свой велосипед.

Потом она сказала что-то, что можно трактовать, как «добро пожаловать в профессию». На самом деле она, конечно, сказала «вы сложную себе профессию выбрали», а это вообще можно трактовать по-разному. Но я решил это трактовать, как «добро пожаловать».

Ну а вообще книга «Обучаясь у клиента» — о том, что нельзя прятаться за теориями, а надо обучаться у клиентов (и как это делать). Чем я, собственно, и занимаюсь. И что делать это надо все время в течение карьеры. Чем я, собственно, и собираюсь заниматься.

То, что я услышал на супервизии, не вызвало у меня никакого разногласия с моим образом меня, как терапевта, и моими идеями «как правильно надо». Даже если она указывала на что-то в духе «вот тут в будущем могут быть проблемы», я очень радовался, потому что это тоже совпадало с моими ощущениями, я тоже жду проблемы именно там.

Книги по психологии как топливо для каминов

Здравствуйте.

У вас очень интересный блог. Вы часто советуете интересные книги по психологии и я хочу спросить вас: Как вы относитесь к «Психокибернетике» Максвелла Мольца?

Сам я в восторге от книжки, вроде бы даже помогает. И очень хочется узнать мнение человека с гораздо боcльшим опытом.

Пытался найти по записям блога, писали ли вы о ней, — ничего не нашёл. Возможно отказались от прочтения этой книги по каким-то причинам. Если так, то, пожалуйста, напишите, почему.

Если не читали, то главный понятый тезис книги могу описать как: «При наличии чётко представляемого образа цели подсознание само скорректирует действия для более вероятного её достижения». Т.е. очень важно при работе над проектом держать в голове именно его конечную цель. Верный ли это подход?

Заранее спасибо за ответ.

«Здравствуйте.

Если вам эта книга помогает, то книга хорошая.

Не знаю, как мое мнение в данном случае поможет — книга станет помогать лучше? Хуже?

Я не читал эту книгу по многим причинам. Во-первых, книг по психологии практически неограниченное количество и приходится выбирать, что читать. Я читаю в основном практикующих психотерапевтов (а не пластических хирургов).

Во-вторых, я стараюсь не читать книги, в которых описаны советы, как стать счастливым, добиться успеха, ставить цели и выполнять их, и подобные. Скажем, чтобы накачаться, надо регулярно поднимать тяжести, постепенно увеличивая вес. Этот простой факт совершенно не мешает существованию тысячам всевозможных книг по фитнесу, причем многие из этих книг действительно помогают людям. Но что больше всего помогает — так это то, что человек начал регулярно поднимать тяжести, постепенно увеличивая вес.

Книгу я не читал, но могу прокомментировать тезис.

В тезисе „При наличии чётко представляемого образа цели подсознание само скорректирует действия для более вероятного её достижения“ мне не особо понятно слово „само“. Мне вообще слово „само“ и представление о том, что что-то сделается „само“, очень не нравится. При этом подсознание, конечно, вещь полезная и часто совершенно осознанно используемая.

В остальном же — дело, совершаемое с четкой целью, имеет больше шансов ее достичь, разумеется. Я затрудняюсь представить, как можно опровергнуть тезис, что если ты хочешь достичь конечную цель, то цель надо представлять».

Вот такое письмо пришло к нам в редакцию и так я на него ответил.

У меня в черновиках давно лежит идея заметки «почему книги по психологии не работают», поэтому мне есть, что добавить.

Книги по психологии не работают по двум очень простым причинам:

1. Они описывают свою проблему, а не твою.
2. Жизнь — это не теория, а практика.

Понятно? Расходимся.

Для тех, кто остался, могу в стиле американских книг повторить эту мысль три раза, приводя каждый раз новые примеры. Это придаст ей веса.

Вот, скажем, Брене Браун и ее книга «Великие дерзания».

Вы могли видеть Браун в ролике с TED’а, в котором она говорит, что люди, которые не боятся быть уязвимыми, живут более полной жизнью.

И заодно мы узнаем — из ролика и книг, что Проблеме «Уязвимости» она посвятила огромное количество времени и тысячи часов психологических исследований.

Вау! Вау! Открытие!

Что же это за «Уязвимость»? Мы знаем ее под разными именами. Например, «невозможность отпустить контроль». Или «страх рисковать». Или «страх перемен». Или даже банально «страх жизни».

Господи, да даже сказка для детей изрядного возраста «Премудрый пискарь» — она тоже про это!

Совершенно иронично, что книга Браун «Великие дерзания» начинается с рассказа о том, как она разобрала и проработала «уязвимость»... со своим психоаналитиком.

Я посмотрела ей в глаза и сказала: «Я ненавижу эту чертову уязвимость». Я учла, что она – психоаналитик, и наверняка встречала случаи и посложнее моего, а кроме того, чем быстрее она поймет суть дела, тем быстрее мы разберемся со всей этой терапией. «Я ненавижу неопределенность. Я ненавижу незнание. Я не могу оставаться незащищенной, зная, что рискую разочароваться или ощутить боль. Это слишком мучительно. Уязвимость – это очень сложно. Это страдания. Вы понимаете, о чем я говорю?».

Диана кивнула: «Да, я знаю, что такое уязвимость. Я хорошо это знаю. Это одна из лучших эмоций».

...

«Может, вы дадите мне какое-то задание на дом или что-то вроде того? Может, мне надо что-то проанализировать или пересмотреть?»

«Нет, никаких пересмотров и заданий на дом. Не стоит ждать победы над этим чувством или каких-то наград. Нужно меньше думать и больше чувствовать».

«А могу ли я сделать свой мир прекрасным, не испытывая чувство уязвимости?»

«Нет».

«Вот черт. Это довольно неприятно».

Брене Браун, «Великие дерзания»

Фактически, это книга о том, как автор справлялась со своей Уязвимостью. Ей для этого пришлось сходить к психоаналитику, исследовать проблему научно и написать книгу. Это ее путь. И ей это помогло.

(Опять-таки, иронично, что безымянный психоаналитик, к которому она ходила, тут же поняла, о чем речь. Раз клиент хочет называть это «уязвимостью», то совершенно не важно, как это называется на терапевтическом жаргоне).

Поможет это вам? Не очень. Если бы описание проблемы помогало, то с таким же успехом вам бы помог Салтыков-Щедрин.

Нет, все-таки, польза от таких книг есть.

Например, можно вдохновиться.

Или можно понять, что «бывает и так» и что «и такое лечится».

Но основной принцип останется тот же: люди разные, даже если их проблемы «одинаковые», поэтому описание проблем и путей решения не помогает.

Помогают две вещи: формулирование проблемы для себя и своим языком, понимание ее и действия по устранению.

Иными словами, любая книга «Как стать миллионером» должна по-честному называться «Как я стал миллионером». И чтобы она работала, вы должны «написать» ее сами.