Именно так переезжает Глория, мудни
Стоило только буквально на пару лет перестать писать про игровой дизайн, как началось такое.
Зато — утешаю я себя — остались только самые-самые хорошие, и как лучшие из этих лучших — мои любимые клиенты (люди, которые проходят у меня терапию).
В них есть что-то общее (например, я), но говорить, что «они похожи» было бы неверно. Вот если бы их всех перезнакомить друг с другом — они бы поладили. Я бы даже сказал, что подружились бы.
Просто так их не перезнакомишь, так как надо соблюдать конфиденциальность. Не могу же я сказать «тебе понравится Вася (имя выдуманное), вот его телефон».
Но есть способ! Надо объявить набор на групповую терапию и позвать в группу всех моих клиентов. Там они все и перезнакомятся.
Но абсолютно не понятно, как это сделать по скайпу.
В любом случае, я планирую освоить и групповую терапию, это совсем другой жанр, в котором терапевту надо еще меньше делать — просто следить, чтобы они там все не передрались. Но скорее всего это уже будет «живьем», иначе как следить, чтобы они там не передрались, да?
Примерно то же самое и с семейной терапией — но следить надо в три раза сильнее.
Кстати, от тэгов можно отписываться (они не будут выводиться на главной), если в верхнем меню кликнуть по ним правой кнопкой мыши.
Супер-мега-ультра-визия
Сходил на супервизию, как и собирался.
Довольно сложно о ней рассказывать и не присочинить лишнего. Ну, вы понимаете.
Я рассказал о моей клиентской аудитории, это «парни-программисты». Супервизор сказала, что у нее пара таких есть, очень сложные ребята. Все понимают, но ничего не чувствуют (и главным образом — себя не чувствуют).
Потом я показал мою сессию, записанную на видео, с разрешения клиента. Супервизор спросила, с какой проблемой я вообще пришел. Ответил, что пришел похвастаться и узнать, не зря ли хвастаюсь. Я впервые показываю мою работу другому специалисту, поэтому страшно.
А сессию принес как пример, причем и сессию и клиента выбрал так, чтобы это была «средняя сферическая сессия».
Обсудили конкретную сессию, никаких (моих) проблем там не нашли, после чего она сказала, что меня ожидает в работе с этим клиентом, я согласился. Затем снова поговорили о моей аудитории, пришли к тому, что очень хорошо, что они считают меня «своим». Как я понял, они вообще не самые простые парни и от «обычных», не «своих» терапевтов уходят чаще. Ответил, что я, в общем-то, тоже считаю их «своими», так что это взаимно.
Предупредила меня о популярной проблеме у этой аудитории — чрезмерной рационализации. И о популярной проблеме людей, которые работают с этой аудиторией. Посоветовала почитать книгу «Обучаясь у клиента».
(Книга называется «Обучаясь у пациента», но мы оба согласились, что называть живого человека надо «клиент»).
На что я оживился и сказал, что да, эта проблема мне знакома, и я именно за это презираю «психологов», которые стремятся все быстро объяснить, огласить диагноз и успокоиться. К тому же я без особого энтузиазма реагирую, когда клиенты говорят, что они прочитали психологическую книгу. То есть, я в ответ на это (специально) стараюсь сделать максимально кислую рожу, не знаю, как хорошо у меня получается.
(Исключение составляют юнгианцы, их невозможно рационализировать, поэтому можно читать без вреда).
В книге «Обучаясь у клиента» есть великолепная цитата (из другой книги):
«В любом кабинете всегда можно увидеть двух довольно напуганных людей: пациента и психоаналитика. Если этого нет, тогда вообще не понятно, зачем они пытаются выяснить общеизвестные истины».
Кроме того, у Ялома есть высказывание, что надо изобретать свою терапию для каждого клиента. У Роджерса есть что-то в духе «когда терапевту становиться „все понятно“ про клиента, можно собирать вещи и уходить из профессии».
У Карен Хорни, в книге «Невротическая личность нашего времени», которую я недавно закончил, тоже было про вред книг:
В связи с этим упомянем, что еще одним способом, посредством которого невротик может препятствовать осознанию необходимости изменения, является интеллектуализация существующих у него проблем. Пациенты, которые склонны так поступать, находят огромное интеллектуальное удовлетворение в приобретении психологических знаний, включая знания, относящиеся к ним самим, но оставляют их без использования. Позиция интеллектуализации применяется тогда в качестве защиты, которая освобождает их от эмоциональных переживаний и, таким образом, препятствует осознанию ими необходимости изменения. Это как если бы они смотрели на себя со стороны и говорили: как интересно!
Я заверил ее, что проблема мне понятна, но что «я не такой». Я, конечно, начитанный мальчик, но я прекрасно понимаю, что все люди разные, а если в книжках выделяют что-то общее, то это только потому, что иначе книгу просто не напишешь. Более того, терапия мне нравится именно этим — что там надо «изобретать велосипед». Во многих других областях это не поощряется, а тут мы имеем дело с индивидуальностями, поэтому каждому нужен свой велосипед.
Потом она сказала что-то, что можно трактовать, как «добро пожаловать в профессию». На самом деле она, конечно, сказала «вы сложную себе профессию выбрали», а это вообще можно трактовать по-разному. Но я решил это трактовать, как «добро пожаловать».
Ну а вообще книга «Обучаясь у клиента» — о том, что нельзя прятаться за теориями, а надо обучаться у клиентов (и как это делать). Чем я, собственно, и занимаюсь. И что делать это надо все время в течение карьеры. Чем я, собственно, и собираюсь заниматься.
То, что я услышал на супервизии, не вызвало у меня никакого разногласия с моим образом меня, как терапевта, и моими идеями «как правильно надо». Даже если она указывала на что-то в духе «вот тут в будущем могут быть проблемы», я очень радовался, потому что это тоже совпадало с моими ощущениями, я тоже жду проблемы именно там.
The future is now
Увидел настоящий компьютер за 9 долларов, собранный «в гараже» группой энтузиастов.
В тот же день увидел бесплатную (в стартовой конфигурации) штуку, которая создает виртуальный сервер «в облаке» и позволяет из браузера делать на этом сервере все. Главным образом — программировать, но опять-таки из браузера в удобном редакторе.
Это ж сколько там слоев?
Штирлиц, давайте снимем девочек
Мы входим в одно из кафе рядом с вокзалом. За нами входят два человека и говорят: «Пять кофе! — два мы выпьем сейчас, а три подвешены в воздухе». Идут платить и платят за пять кофе. Затем выпивают свои два и уходят.Я спрашиваю Де Сику: «Что это за подвешенный кофе?».
Он говорит: «Подожди».Потом входят другие люди: девушки пьют свой кофе и платят нормально. Далее входят три адвоката, заказывают семь кофе: «Три мы выпьем, а четыре подвешенных». Платят за семь, пьют свои три и уходят. И молодой человек заказывает два кофе, только один кофе пьёт, но платит за два и уходит. Так мы с Де Сикой досидели разговаривая до полудня. Двери были открыты, я смотрел на эту залитую солнцем площадь.
И вдруг вижу какую-то тёмную тень, приближающуюся к двери. Когда она уже у самой двери бара, я вижу, что это бедный человек. Бедняк заглядывает в кафе и спрашивает: «Есть подвешенный кофе?» Это своего рода благотворительность, которая пришла из Неаполя, там так оставляли не только кофе, но и еду. Сложно представить это в нашей стране. А жаль, красивый обычай.
Подвешенный кофе. (Рассказ Тонино Гуэрра)
Скопировал цитату у кого-то вконтакте (!).
Типичная win-win situation, кстати. И благотворители довольны: надежный и простой способ, понятный и доходит до адресата.
И бедняки довольны: бесплатная еда. И заведение довольно: поддержать «подвешенный кофе» просто, а всем приятно. Для заведения, впрочем, способ тоже выгоден: это же предоплата за еду! К тому же не понятно, что делать с излишками, когда за порцию заплатили, а бедняк не пришел. Можно класть себе в карман!
Вот такая идеальная ситуация, увеличенная до масштабов государства, и называлась изначально «анархия». В понятиях первых тру-анархистов. Читайте википедию.
Сейчас, конечно, «анархия уже не та», под этим словом понимают совершенно другое.
(В тему win-win «и все довольны» a la Rousie, анекдот).
«Цитирую по памяти». Очень старый анекдот, в нем еще мобильников не было.
Библиотека. Звонок.
Библиотекарь берет трубку, оттуда женский голос:
— Скажите, а муж мой, Иванов Петр Сергеевич случайно не у вас? Мне он сказал, что пойдет в библиотеку.
Библиотекарь, естественно, понимает, что никаких Петров Сереевичей тут быть не может, и ехидно отвечает что-то на тему «нету тут таких, дура ты, взрослая, а в сказки веришь». Исходит, короче, на полное говнище (я же говорю, цитирую по памяти), но очень интеллигентно (библиотекарь же!), тонко и язвительно. При желании это мог бы быть анекдот про интеллигентов.
И все довольны!
И библиотекарь.
И жена Петра Сергеевича.
И ее муж, Петр Сергеевич, которого у нее никогда не было.