Первое правило

Ты знаешь, у них это действительно получилось. Первое правило. Они действительно это сделали. Они действительно осуществили это. Первое правило «Бойцовского клуба» — не говорить о «Бойцовском клубе».

Ни одного «Оскара» (только одна номинация — за лучшие спецэффекты) и других наград (опять же — несколько несмелых номинаций, но никаких наград), отсутствие шумного коммерческого успеха, непопадание (надолго) в хит-парады и никакого «Бойцовского клуба-2».

Второе правило «Бойцовского клуба» — не говорить о «Бойцовском клубе».

Участие двух звезд — а на рекламные постеры планировалось пустить просто кусок мыла (издатель все-таки настоял на рожах звезд). «Провал», (проект «Разгром») — по голливудским меркам — задумывался и планировался заранее, несмотря на слабые попытки его сорвать.

Даже само название — «Бойцовский клуб» выбрано на редкость «неудачно» — «интеллектуалы» не пошли на фильм, потому что подумали, что это «про драки». Тот же народ, который пошел, ожидал увидеть совсем другое.

Они добились своего. Первое правило работает. «Бойцовский клуб» должен передаваться из рук в руки, в запечатанном конверте:

«Видишь ли, первое правило — я не должен говорить об этом. И второе правило — я не должен говорить об этом».

«Я вижу здесь новые лица. Значит, кто-то нарушил первое правило».

С первого раза фильм не цепляет — если вам вообще удастся досмотреть его до конца в первый раз. Есть фильмы, которые снимаются исключительно ради концовки — когда, наконец, оказывается, что главный герой — женщина, а не мужчина, злодей, а не ангел, ангел, а не злодей, умный, а не дурак, или вообще не главный и не герой — зритель
облегченно вздыхает и, счастливый и просветленный новым знанием идет домой.

Именно поэтому смотреть «Клуб» второй раз не хочется — ну как же, все известно... тем не менее, начав просмотр во второй раз, обнаруживаешь, что это не «один из таких фильмов»: в «таких» фильмах зрителя полтора часа водят за нос, а потом, ничего не объясняя, просто говорят в лоб: видишь ли, дорогой зритель, мы понимаем, что тебя эти тайны и мистерии задрали, да и фильм кончается, поэтому вот тебе — deus ex machina, нежданный-негаданный брат-близнец главного героя. Он во всем виноват.
Конец фильмы. Смотреть второй раз — мерзко: про близнеца ты уже знаешь, знаешь, что на него в конце просто свалят все глупости и 
неувязки, а снова на это глядеть — увольте.

В «Бойцовском клубе» же с самого начала фильма расставлены укромные метки и, когда смотришь во второй раз, ты находишь некоторые из них и концовка не является инородной и неожиданной затычкой в сюжете, но логически вытекает из. И является органической частью. Когда смотришь фильм в третий раз, находишь еще больше меток и недоумеваешь, как ты не нашел
их раньше. В четвертый раз — то же самое. Я не говорю про банальный «25 кадр», который замечаешь если не с первого, то со второго раза. Я не говорю про сцену на эскалаторе в аэропорту — эти метки слишком явные. Прислушайтесь к тексту.

В качестве домашнего задания: Как зовут главного героя? (Его играет Эдвард Нортон).

Перед первой дракой у них по бутылке пива на каждого, после драки они делят одну бутылку на двоих, а когда подходят к дому — у них снова две бутылки. Про телефоны я вообще молчу — самый первой звонок, когда «умник» позвонил Тайлеру — вообще-то телефоны-автоматы там могут принимать входящие звонки, но конкретно на этом есть надпись «No returning calls avaliable».
Остальные телефонные разговоры — тоже отдельная история, вы послушайте... Да и вообще текст... «Это мой дом, что ты делаешь в моем доме?», («мой», а не «наш»), «Tyler’s words is coming out of my mouth... and I used to be such a nice guy!», про «Если можно проснуться в другое время и в другом месте — почему нельзя проснуться другим человеком» я опять же молчу — это все слишком очевидно...

In the beginning of the movie, when the gun is removed from The Narrator’s mouth, he says «I can’t think of anything.» When the movie returns to the same place near the end of the film, he says «I _still_ can’t think of anything.» Since the movie is mostly a flashback, these two scenes should technically be the same, though this was clearly intentional (and in fact, there’s an explicit joke).

here.

И прочее и прочее. Фильм действительно шедевр — хотя бы поэтому.

Про мысли и идеи, в той или иной степени представленные в фильме я ничего говорить не буду — но, например, культовая «Матрица» с примитивным винегретом про иллюзорность бытия даже рядом и не лежала.

Впрочем, первое правило «Бойцовского клуба» — не говорить о «Бойцовском клубе». Если Тайлер спросит — я вам ничего не говорил,
и фильм смотреть не советовал.

Fincher also shot a 15 minute video of Pitt and Norton playing guitar on the steps of the Paper Street House while Spacemonkey’s are cleaning in the background. The two co-stars are singing a duet of the Frankie Avalon hit «Venus.» Only their version is an ode to Marla entitled «Penis.» With lyrics like «Penis, oh peeeeenis/Penis if you will/Send a little girl for me to thrill...»

(Если коротко — существует 15-минутное видео, на котором Питт и Нортон играют на гитаре на ступеньках своего дома и поют оду Марле на мотив песни «Venus», только ода называется «Penis». Ну и слова — соответствующие. Хочу себе такой же травы!)

И о траве. Достал недавно «Fight Club» на английском. Что я могу сказать? Русский лицензионный перевод — считать каноническим!
Я очень давно не видел таких великолепных переводов — начиная, собственно, от текста и заканчивая интонациями — голоса подобраны чуть ли один в один. Как я ни вслушивался в оригинальную версию — так и не смог найти никаких ляпов в русском переводе (его я слушал раз 20). Ну, разве что совсем уж маленькие акценты: «Мы уповали на Тайлера» оказалось, конечно же, «In Tyler we trust». Знаменитое «Не надо злить нас!» — конечно же, «Don’t fuck with us!». Но это все мелочи, русский перевод более, чем просто адекватен.

Сегодня я понял

Сегодня я понял, что старею, и мне стало жутко. Случилось это так: я надел свою старую косуху. Ей уже лет шесть, хорошая, итальянская, куплена аж за 250 баксов, до сих пор как новая, хотя чего она со мной не пережила: я спал в ней и на травке, и на скамейке и черт знает где, пил в ней черт знает с кем и шлялся по черт знает каким местам. Не надевал ее, наверное, пол-года или год. Хотя нет, вру — надевал я ее месяца три назад, но еще до дня рождения. А тут — надел. Посмотрелся в зеркало. Во-первых, непонятно почему она вдруг стала малой. (!). Причем не только физически — но и «морально» — выглядил я в ней как застрявший в детстве «неформал»-переросток. Довольно смешно. Подумал — может, это мое чисто субъективное восприятие?.. Тут вышла мама и сказала то же самое...

Вздохнул, надел пальто. Видимо, и правда — старею.

Вообще, бывает так, что в течение года получаешь некий experience, он копится, копится, а потом — бах — количество переходит в качество и ты вместе с тем переходишь на качественно другой уровень. У многих это сильно обострено — перейдя на ступеньку выше, они начинают говорить, мол, каким же дураком я был (какой жу дурой я была) год (пол-года, месяц) назад, а теперь — я взрослый и умный, а тогда был ребенком. Это все здорово и весело, ты считаешь себя взрослым, а потом — бабах — переходишь на следующий уровень и считаешь себя, теперяшнего «взрослого», снова ребенком. Случается такое регулярно, раз в год — как минимум. Именно тогда и надо отмечать настоящий День Рождения. У меня такой «настоящий» и биологический день рождения совпадал от силы раза два. В этом году — именно совпал. Чувствую себя на все 22, то есть. ;) А если серьезно — ...

Продать косуху, что ли?..

Краткий отчет о вчерашних похождениях в документах

Краткий отчет о вчерашних похождениях в документах:

Мегабайт, ага.

Журналистика

Ты (вы?) пишешь о том, что журналиста невозможно «готовить», что он должен «готовиться» сам (слово готовить не твое, я его неоднократно слышал от преподов и мне оно чрезвычайно нравится, типа как горох об стену у Наутилуса). Так вот, как _настоящего_ журналиста, хочу тебя спросить: собственно, что должен знать человек, именующий себя журналистом, желательно с ссылками на источники (или источник). Я понимаю, что развернуто ты мне отвечать не будешь, но хоть перечисли дисциплины, или дай ссылку на ваш учебный план. Спасибо.

Я уже неоднократно писал, что не считаю себя журналистом, а уж тем более — настоящим. Хотя доучиваюсь именно по этой специальности, регулярно пишу и мне за это даже иногда платят, но все-таки, настоящий журналист — это нечто такое... такое... Тем не менее, нельзя не признать, что я, все-таки, как-никак, гений, и время от времени произвожу вещи, читать которые можно без внутреннего содрогания. Так что подобные вопросы мне задают регулярно, так что пора отвечать...

Буду краток: ситуацию можно рассматривать с трех сторон: как нас «готовят», как, по моему скромному мнению, должно готовить и что можно с этим поделать. Выводы сделаете сами.

Как нас готовят.

Наш «учебный план» весьма забавен: сам себя я называю недофилологом, ибо им и являюсь — в мне филологического образования около одной трети, да и та уже порядком выветрилась. Одну треть нашей программы составляет жестоко кастрированная программа филологов: тот же СРЯ (Современный русский язык), литература, латынь (у филологов, по-моему, еще и греческий, старославянский и еще чего-то там). Преподается это все в «щадящем режиме» — все-таки, «они не филологи, а журналисты», тот же СРЯ преподается всего первые два года, то, что остается от него в головах еще через три года, после получения диплома, думаю, в комментариях не нуждается — из всего курса я вынес несколько умных слов, типа «эвфемизм» и «дисфемизм» и даже запомнил их значения.

Лирическое отступление про эвфемизм и дисфемизм. Первое — это слово или словосочетание, используемое вместо «неудобного» и(или) «нехорошего» слова и являющееся стилистически нейтральным. Например — «человек с ограниченными умственными способностями», а не «дурак», «человек с нетрадиционной ориентацией», а не «гомосексуалист», «афроамериканец», а не «негр».

Это знают почти все. А вот дисфемизм — это наоборот, специальное «огрубление» речи: не «дурак», а «полный дебил», не «гомосексуалист», а «пидор», не «негр», а «негритос» или «ниггер».

А теперь к чему это: три года назад Артемий написал у себя в руководстве написал следующее:

«Пришедшие в голову эвфемизмы такого простого события как „помереть“: сыграть в ящик, приказать долго жить, дать дуба, скочевряжиться, отбросить коньки, поставить кеды в угол, быть схваченным кондрашкой, окочуриться, отправиться на тот свет, скопытиться, заставить себя уважать...»

Дело в том, что «приказать долго жить», «отправиться на тот свет» и «заставить себя уважать» — это как раз эвфемизмы, все верно. А вот, например, «скочевряжиться», «отбросить коньки», и «окочуриться» — это вовсе даже и наоборот — дисфемизмы. Чувствуете разницу? Я написал Артемию и получил забавный ответ — дескать, нет такого слова — дисфемизм, потому что Яндекс его не находит. И вы знаете — действительно, полез в Яндекс, нашел ОДНО (!) упоминание этого слова — причем как раз у меня самого. Такие дела.

С тех пор прошло три года, и Яндекс, наконец-то, начал находить слово «дисфемизм» и в других местах. А Тема был не прав.

Возвращаясь к нашим баранам... Вторая треть программы журналистов — это предметы для «общего развития»: история Сибири, просто история, ИЗЦ (история западных цивилизаций), психология, философия, культурология, политология и прочие буржуазные лженауки. И эти предметы преподаются в щадящем режиме «для чайников» — ибо все прекрасно отдают себе отчет, что предметы не профилирующие и вроде как не самые важные в жизни...

Последняя треть — самая жуткая. Это, собственно, «профилирующие предметы». Они не преподаются _никак_. Теоретические предметы, например, история журналистики — еще более-менее, хотя, по сути дела, вещь абсолютно бесполезная с практической точки зрения... «Практические» же предметы вызывают желание потушить свет, слить воду и тихо ползти в сторону кладбища.

Люди делятся на теоретиков и практиков. Вести практические предметы приглашают, естественно, теоретиков — работающих и более-менее известных в пределах Новосибирска журналистов. Проблема в том, что они и сами-то не обладают журналистским образованием, но являются неплохими журналистами-"практиками" — потому что трудились на этой ниве н-ное количество лет и получили неплохие чисто практические навыки. Проблема в том, что для передачи этих навыков их надо как-то отрефлексировать и привести в форму, пригодную для передачи, то есть заняться теорией.

А практик, занимающийся теоретизированием — жуткое зрелище.

В качестве примера — вела у нас какой-то кинематографический предмет женщина, режиссер. Практик. Когда она показывала куски из фильмов и восхищалась — это еще можно было терпеть. Когда ж она начинала теоретизировать... Сначала она вспомнила знаменитую радиопостановку «Война миров», вызвавшую в свое время настоящий переполох — потому что слушатели «подсели на измену» и приняли все за чистую монету — классическая, в общем-то, история, которую вспоминают все, кому не лень. Сначала она исковеркала название. Потом исправилась и сказала, что автором был Бредбэри. Потом начала пересказывать краткое содержание — дескать, началась ядерная война... (Для интересующихся — «The War of the Worlds» была написана в 1898 году).

Потом ее куда-то понесло, и она начала говорить про трансвеститов. При этом называла их «трансвестисты». Это было первое и последнее занятие, на котором я был.

Еще в качестве примера: преподавательница «Литературного редактирования» выдала совершенно замечательную фразу: «Я не представляю себе редактирование на компьютере», после чего я не был на ней ни разу — потому, что не представляю себе редактирование без компьютера и не люблю людей, выдающих свою ограниченность за норму.

Итак, что мы имеем в результате? Недофилологов, с поверхностными знаниями из разных культурологий, с отсутствующими знаниями теории журналистики и абсолютно без каких бы то ни было практических навыков.

Как надо.

По моему скромному мнению, надо так (это все мечты, но почему бы и не помечтать?):

Идеальный вариант: усилить те филологические предметы, которые реально понадобятся журналистам: тот же русский язык преподавать не два года, а все пять. Предметы для «общего развития» сделать факультативными, чтобы можно было выбирать нужные, и одновременно усилить и углубить их. Начать преподавать нормальные теоретические курсы по журналистике — ту же жанровую классификацию, например, а не невнятное нечто с названием, вроде «Животрепещущие проблемы современной журналистики». Ну и самое главное: практика. Почему-то когда человек учится на хирурга, его пичкают не только теорией, но и учат, как правильно резать. Надо делать то же самое: тупо заставлять писать много и регулярно, и тыкая носом в ошибки. Конечно, у нас есть так называемая «специализация», где — якобы — именно этим и занимаются. Однако за все пять лет мне пришлось написать для зачета по специализации всего одну статью, и то, чтобы от меня отвязались.

Отсутствие практики вообще умиляет. За лето, чтобы засчитали как раз эту самую «практику» надо написать штук шесть материалов. У меня с этим проблем не было — я просто выбирал более-менее адекватные материалы и сдавал. У многих же это было настоящей проблемой — найти шесть материалов за три месяца...

Ну а теперь ответ на вопрос «собственно, что должен знать человек, именующий себя журналистом, желательно с ссылками на источники (или источник)». Собственно, не так уж и много. Жанровую классификацию, чтобы не писать совсем уж очевидные глупости можно найти довольно легко — говорят, сейчас есть неплохие учебники. Не знаю, не видел. Русский язык должен знать, но это тоже не проблема... Вообще, вопрос «что должен знать журналист?» напоминает другой нелепый вопрос — «Какие 10 книг нужно прочитать, чтобы считаться интеллигентным человеком»? Почему именно десять? Почему не девять? Почему не двадцать?..

Здесь то же самое — человек, именуемый журналистом, не должен знать какой-то «обязательный минимум». Можно назвать 10 источников, которые было бы неплохо прочитать любому журналисту. Только вот ознакомление с этими источниками не сделает тебя журналистом. И наоборот — не-ознакомление не сделает не-журналистом.

Так что тут надо поставить вопрос по-другому — не что должен знать журналист, а что должен уметь, чтобы называться журналистом. Журналистика вещь вообще гораздо более практическая, чем теоретическая. Знание теории, конечно же, не повредит, однако практика — гораздо важнее.

В общем, как обычно — ничего путного «из источников» посоветовать не могу. Надо просто писать, писать и еще раз писать и найти человека, который будет тыкать носом в ошибки — со стороны они всегда виднее. На ошибках учатся.