...посещают иногда крамольные мысли. Например, как было бы классно посидеть с каким-нибудь НГУ’шным преподом, (хотя почему с «каким-то»? с вполне определенными людьми) попить чаю, поговорить «за жизнь». Ведь неглупые-то люди, даже наоборот — очень даже умные. Проблема в том, что я никогда не старался общаться с преподавателями. К примеру, есть девочки, которые просто крутятся вокруг некоторых преподавателей. Я же предпочитаю иметь с ними (с преподами, а не с девушками) дело только во время сессии. Ну, и если не повезет — то и после оной ;)
Но так хочется все-таки с некоторыми из наших преподавателей просто посидеть. Пообщаться... В НГУ все преподы — умные и воспитанные люди. В том смысле, что сволочей нет. Ну, или почти нет ;)
А так — не подойдешь же и не скажешь: «А давайте с Вами чаю попьем!». Поймут не так. Тем более что одна из моих фич — я не помню фамилию-имя-очество преподавателей. Верней, фамилию еще с трудом помню, и то не у всех. Ничего, я философию, например, сдавал, вообще не помня лектора «в лицо». Стыдно, конечно, ну а что поделать-то? ;)
Кстати, сдавал коллоквиум по зарубежной литературе... Готов был — «ну просто ваще!». Из 12 билетов я не читал только Шпенглера «Закат Европы» и Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Да, я знаю, что ни к литературе мало отношения имеют, скорей к философии, ну надо было их... А их-то как раз я и не читал. Зато прочитал Лондона, запихал с себя Хемингуэя, (что за противный мужик-то! Пишет, как телеграммы шлет. Ему гонорар за лаконичность платили что ли?), прочитал один роман Ремарка, который я не читал (обожаю Ремарка), прочитал Фицджеральда, который очень сильно похож на Харуки Мураками (верней, если соблюдать хронологию, то Мураками похож на Фицджеральда), прочитал еще кучу всего, перечитал Ницше, и так далее... Удовольствие получил только от Ницше и Ремарка.
Прихожу сдавать коллоквиум как последний ботаник — все знаю. Коллоквиум только через час, а народ только-только начал учить все ;-0 Ну, это стандартная ситуация... Помню, я историю русской журналистики так сдавал — пришел в универ в девяти, ну, думаю, до двенадцати все выучу, расскажу как-нибудь. Прохожу мимо аудитории, выходит преподаватель: «хорошо, что вы пришли, заходите, сдавать будете, никого нет». Отвертеться не удалось. Захожу — в аудитории всего два человека. Как сдал — не спрашивайте. Но сдал ;))
А тут — сижу умный, как не знаю кто. Думаю — спросит Ремарка — класс. Любимый писатель. Понарассказываю... Или даже Лондона спросит — расскажу. Или даже Хемингуэя. Вопрос «особенности поэтики Хемингуэя» — там как раз надо про его стиль рассказывать — что он писал предложениями не больше, чем два слова в каждом. Это «поэтика» называется ;) «Антихрист» — тоже отдельная ляля. Ну и так далее — произведений там много, и я все читал.
В общем, вы поняли: сначала меня спросили Шпенглера. Потом — Шопенгауэра. Собственно, больше спросить было как бы и нечего — остальное я знал. Потом, поняв, что я плаваю, преподаватель совершила просто жуткую вещь — спросила меня про «Отзвуки века джаза» Фицджеральда. Это было... очень нехорошо. Дело в том, что эти «отзвуки» — маленькое эссе страницы на четыре (!). Разумеется, я это читал. И спросить это — было вроде как подачка, что ли... Вроде как «ну хотя бы эти четыре станицы ты прочел, оболтус?»...
...Огромную роль в учебе играет имидж. Если тебе удалось в первый год составить о себе мнение, как о хорошем, умном и прилежном студенте — считай, что в остальные годы пятерка у тебя в кармане. Разумеется, чуть-чуть работать надо и дальше, но слушают тебя секунд тридцать от силы. Если ты говоришь уверенно — пять. Если не уверенно — слушают еще секунд тридцать и ставят все равно «пять».
Если же ты успел зарекомендовать себя, как оболтус и тунеядец, то просто так тебе не отвертеться. Если препод хороший (а у нас почти все такие), то он погоняет, а потом поставит заслуженную оценку. Но сначала погоняет... Ну и поставит с таким удивлением, мол «ну надо же, оболтус, но все-таки выучил...»
А я успел зарекомендовать себя как страшный оболтус... поэтому... Я не знаю, почему она меня просила именно Шпенглера и Шопенгауэра. Дело в том, что она НИКОГО это не спрашивала. Билеты не тянулись, она задавала вопросы сама. Кого-то спрашивала про Ремарка, кого-то — про Лондона... Философов она не спрашивала — потому что давала нам их для того, чтобы мы просто «имели представление». Тут как всегда имеется два варианта — либо она меня пожалела и спросила два просто самые первые билеты, в надежде, что именно их я и выучил, либо хотела сделать мне «приятное» и проверить глубину моих знаний... а потом она спросила «Отзвуки века джаза». По объему и по затраченным усилиям это было процента два от всего, что я прочитал. Эссе на четыре страницы. Я не стал выеживаться, говорить что-то про джаз, Мураками, который безумно похож на Фицджеральда, просто отбарабанил «положенный минимум», сказал, в чем там проявлялась «катастрофичность сознания», получил нелестную оценку своих заний, выражавшуюся во фразе «ну вы знаете, пятьдесят на пятьдесят», что обозначало, что она ставит мне зачет постольку поскольку, пошел домой.
Единственное, что мне обидно — я был готов, чуть ли не лучше всех в группе (клинические случаи, вроде двух бывших золотых медалисток мы не рассматриваем, эти двое готовы всегда и ко всему. Я всегда говорил, что сублимация — страшная сила), прочитал просто ради прикола почти все. Тем более что зарубежная литература двадцатого века — одна из моих любимых... (Кстати, не знаю, по какому принципу составлялась программа. Хаксли там нет. Уильяма Голдинга там нет. Ремарк — всего одно произведение, причем не самое характерное. Зато есть Сартр с его «Тошнотой». Удивительно точное название, передающее ощущение от книги.)
(Кстати, еще раз о несовершенстве любой классификации — в библиотеке Мошкова Хаксли почему-то находится в разделе «зарубежная фантастика». Где там фантастика — ума не приложу.)
Сколько мне доводилось сдавать всяких вещей, ВСЕГДА работал один принцип: Сколько не учи, всегда просят то, что меньше всего знаешь. Уже давно так. Очень давно, еще со школы. Стоит мне приехать на экзамен, и пробежать глазами, прямо перед заходом в аудиторию, единственный билет, которого я не знаю — спросят именно его. 99,9%. Сколько раз я уже по этому поводу смеялся... Поэтому выхода два: либо учить ВСЕ билеты так, чтобы от зубов отскакивало, потому что стоит не выучить один, как именно он и попадется, и все коту под жопу; либо не учить ничего вообще, а только просматривать, тогда все равно, что попадется — результат такой же, как и учить все, кроме пары билетов. [ Следует сказать, что людей, которые учат все билеты, крайне мало. Клинические случаи не в счет, разумеется. Но даже отличники пару-тройку билетов обычно не знают. ] Ну и как вы думаете — что я выбрал? ;) Правильно!
Предыдущая сессия была в этом плане уникальна. По предметам, по которым я ВООБЩЕ не готовился, получал только четыре и пять. Но стоило убить несколько дней на историю Сибири — сразу же схватил по ней тройку. Кто-то там, наверху, очень не хочет, чтобы я учился. Я его не виню — я тоже этого не хочу :)
Зато в этот раз было забавно смотреть на одногрупников. Я как-то стараюсь ну судить о том, чего не читал. Взять, к примеру, того же Сартра — «Тошноту» я осилил. Тошнило меня, но я осилил. В принципе, неплохая вещь, но читать ее надо именно под соответствующее настроение — когда тебя тошнит от мира. Именно тогда она идет как по маслу. Я же стараюсь реагировать на все более спокойно, по крайней мере, от несовершенства мира меня уже давно не тошнит, поэтому читал «Тошноту» с недоумением — вроде бы взрослый дядька, а как маленький... Тошнота его, видите ли, залучала...
«Тошноту» я осилил. И теперь могу сказать, ЧТО и ПОЧЕМУ мне не понравилось. У моих же одногрупников есть замечательная черта — если они чего-то не прочитали — значит, это фигня. Перед коллоквиумом я человек от пяти слышал один и тот же бред: «Ремарк это то же самое, что и Хемингуэй. И тот про войну писал, и этот. Поэтому я Ремарка читать не стал(а)». При все при этом, они только Хемингуэя и читали. [ Кстати, для изучения у Ремарка выбрали почему-то «Возвращение». Хороший роман, но я бы предпочел что-нибудь из более позднего творчества. Хотя бы «Черный обелиск». Или «Триумфальную арку». Там, по крайней мере, «не про войну». ] Слушать это было очень странно. Доказывать, разумеется, я ничего не стал — с таким же успехом можно было бы сравнить «Василия Теркина» и «На западном фронте без перемен» и сказать, мол, и там про войну, и там. А че? Одно и то же!
Кстати, о книгах. Мы проходим довольно много неплохих книг. Проблема в том, что читаем мы из них процентов пять. Для экзамена нужно прочитать, допустим, тридцать книг. Разумеется, лень. Читается в лучшем случае одна книга, по остальным — либо учебник, либо лекция. В результате имеется довольно-таки извращенное представление, вроде того, что «Ремарк, которого я не читал, это типа Хемингуэя, которого я читал», и многие хорошие книги просто проходят мимо.
Я еще молчу про школу. Там чуть ли не внушается ненависть к Пушкину, Достоевскому, Толстому. И даже если не ненависть, то какой-то дурацкий стереотип — что Достоевский, например, скучный. «Преступление и Наказание» когда-то давным-давно я читал как захватывающий детектив — не мог оторваться. Все потому, что открыто саботировал уроки литературы. Наша чудная учительница подходила к делу очень забавно: «Дети, а в чем новаторство Чехова?». И дети, как заведенные, перечисляли десять признаков новаторства Чехова. Бред какой-то. Я предпочитал это дело прогуливать, дабы мозги мутью этой не засорять.
На вступительных экзаменах в НГУ передо мной отвечала девушка — типичный такой продукт школьного образования. Попался ей билет про Достоевского. Я тогда был еще довольно нервный молодой человек, особенно если учесть нервное напряжение во время экзамена... Больше всего хотелось подойти к ней сзади, хватить за волосы, и с размаху — о парту. Потому что ну нельзя таким людям даже пытаться поступать на журналистику. Не мне, конечно, решать... впрочем, она и не прошла. Боже, как она мямлила... «- Ну, у Раскольникова была идея...» «- Какая идея?» «- Ну, наполеоновская. Тварь он дрожащая или нет — хотел решить». И все в том же духе. Такое понимание — верней, непонимание, Достоевского — именно продукт школы... А я как раз фанател от Достоевского в то время... Перечитал все, что только смог. Даже мемуары его жены, в которых ничего путного. Но все равно — забавно. Да, ну а мне попался на вступительных «поэт» Некрасов...
[ Один из абитуриентов однажды забыл, что именно «хотел выяснить» Раскольников. Долго вспоминал, потом выдал — «он хотел проверить, право он имеющий, или вша трясущая». Эта «вша трясущая» стала одной из легенд НГУ. Про нее всем абитуриентам на гумфаке рассказывают.
Кстати, я на экзаменах таких хохм немало видел... Девушка — уже благополучно отчисленная — рассказывает о поэме «Елисей, или Раздраженный Вакх». Говорит: ну, мол, бог вина в поэме был раздражен и обиделся на откупщиков за дороговизну вина... Преподаватель: «Ну а что за бог-то, как его звали?..» (пауза 40 секунд...) Девушка: «М... Дионис?». Закат Солнца вручную.
Отец рассказывал: зачет по философии. Вопрос: что первично — разум или материя? (Разумеется, согласно учению Маркса-Энгелься-Ленина-Сталина первична материя). Студент: «Разум». Преподаватель: «Неправильно. Подумайте». Студент думает минут десять, после чего: «Я не знаю». ]
И снова о книгах. Верней, об образовании. Я до сих пор уверен, и ничто меня не переубедит, что выучить на журналиста нельзя. Кстати, сегодня в застольном разговоре Миша поднимал этот вопрос — он сказал, что выучить на журналиста нельзя, и он совсем не понимает, зачем в НГУ открыли отделение журналистики. Саша ему быстро рассказал, зачем. :) Впрочем, об этом в другой раз. Например, завтра...
И что самое главное — все направлено не на обучение. А на получение оценки. Это просто какой-то ужас на самом деле. И это тоже отдельный разговор. Вообще, кому-то интересно про это читать, или я зря разворчался? А?..
«Если верить своему отражению в луже, то ты мелок и грязен». Если верить «Ворду», то я пишу для не очень образованных людей (что-то на уровне незаконченного начального образования), пишу очень легко и читаемо, используя всего 2 процента сложных фраз, при этом поразительно благозвучно!
Не, вру про образование. Вот что написано в «Ворде»: «Этот показатель основан на образовательном индексе Флеша-Кинсайда (Flesch-Kincaid Grade Level) и показывает, каким уровнем образования должен обладать читатель проверяемого документа. Подсчет показателя делается на основе вычисления среднего числа слогов в слове и слов в предложении. Значение показателя варьируется от 0 до 20. Значения от 0 до 10 означают число классов школы, оконченных читателем. Следующие пять значений — от 11 до 15 соответствуют курсам высшего учебного заведения. Высшие пять значений относятся к сложным научным текстам. Рекомендуемый диапазон значений этого показателя — от 8 до 10.»
Получается, что я пишу для четвероклассников. Забавно. Ну и про «легкость чтения» написано: «Рекомендуемый интервал значений для обычного текста — от 60 до 70.» А у меня — 90! Нет, определенно, если верить «Ворду», то я пишу для детей — дебилов. Надо будет чужие тексты проверить на вшивость ;)