Довольно просто рассматривать идеи клиентов, вида «если любят, то сами догадаются и позаботятся», как инфантильные фантазии и желание вернуться в слияние с титькой. Дескать, у младенцев и их матерей был (если все шло хорошо) почти телепатический контакт, когда мама сама понимала, что ребенка пора высаживать еще до того, как он вырос и смог сказать об этом словами.
Более сложная идея — что за этим желанием может скрываться ранняя потребность в субъективности другого, в какой-то степени «противоположная» идее слияния, но происходящая в контексте преодоления детского нарциссизма.
Вот что я имею ввиду: человеку хочется, чтобы о нем позаботились «сами», «добровольно», а не чтобы он «сманипулировал» заботу. Так как он по-детски уверен в своей всесильности, то любые попытки попросить заботу не рассматриваются им, как просьба, а являются все тем же подтверждением надоевшего уже всемогущества: «опять все надо делать самому».
В этом случае человек хочет и подтверждение самостоятельности другого и хорошее его отношение одновременно, чтобы не просто беспомощная титька тебя любила, а почти настоящий самостоятельный человек. Суровая правда жизни заключается в том, что лучше всего агентность (agency) другого проявляется и познается тогда, когда он отказывает, а не когда соглашается (см. анекдот про недосоленную кашу: ребенок заговорил только тогда, когда каша была невкусной, а все остальное время молчал и родители думали, что он немой), но выносить это несогласие пока что совершенно невозможно.
В этом случае, конечно, клиенту надо говорить не «Что, титьку захотелось?», а «Что, самостоятельных людей хочешь? Но тебе ведь может не понравиться».
Одумайся, остановись, зачем это тебе.
Делается это главным образом для того, чтобы присвоить себе власть терапевта (воображаемую).
Заканчивается столкновением с беспомощностью (реальной).
Что должен терапевт делать в этом случае? Как и обычно — ничего.