Это сложный и в основном философский спор, который лишний раз трогать не хочется, но надо — во имя гуманизма. Раз люди «имеют право и обязанность определять смысл и форму своей жизни», значит, у них должна быть такая возможность — свобода воли.
Свободу воли можно рассматривать с двух сторон: как это «на самом деле», и зачем вообще этот вопрос нужен (и к каким ужасам приведет его решение), при этом создается полное ощущение, что эти две стороны друг друга не очень понимают.
За все мои чрезмерные упрощения заранее прошу прощения у настоящих философов, которые меня, надеюсь, читать не будут (я потом объясню, зачем я сюда залез).
Возьмем что-нибудь простое, какую-нибудь условную амебу, которая уплывает из солёной воды, плывет на свет и ничего больше не делает. Ее поведение предопределено (детерминировано), она всегда будет стараться уплыть из соленого и приплыть к свету. Не то, чтобы она может решить потерпеть ради светлого будущего — в соленом. Эту амебу можно легко заменить механизмом — и никто не заметит разницы.
Далее мы усложняем амебу, скажем, добавляем ей как раз возможность «потерпеть», для этого добавляем ей память и возможность выстраивать приоритеты. Казалось бы, вот она — свобода воли, но нет: амеба теперь не только реагирует на внешнюю среду, но еще и на внутреннюю. Делает она это все равно предсказуемым образом, то есть, решение амебы «потерпеть», если его тщательно рассмотреть, тоже является продуктом какой-то определенной функции. То есть, даже если у амебы есть варианты, то она выбирает «лучший вариант», даже если не осознает, по каким правилам она это делает.
Далее мы усложняем амебу еще сильнее и, наконец-то, она становится такой комплексной, то мы просто уже не в состоянии учесть все параметры и нам кажется, что амеба придумывает нетривиальные решения «по собственной воле», особенно если она может потом красиво обосновать их словами.
Сторонники отсутствия свободы воли — именно с технической стороны, говорят, что «на самом деле» дела примерно так и обстоят: человека чисто теоретически можно разобрать на бесчисленное количество вводных параметров, и тогда мы увидим, что все решения предопределены. Просто мы не можем это сделать на практике, потому что очень уж сложно, мы в этой сложности теряемся и придумываем себе всякое.
Свобода воли же в этом случае — просто психологическая иллюзия, феномен сознания. (Само сознание, кстати, легко «разбирается» примерно по той же «амёбной» схеме, и оказывается, что никакого сознания нет, а это просто такая же сложность, которая порождает иллюзию сознания).
Сторонники присутствия свободы воли говорят совсем о других вещах: ну ок, «доказали» мы, что свободы воли нет, а что мы будем делать, например, с ответственностью? Если я ограбил и убил старушку, то это только потому, что бесчисленное количество параметров так сошлись. За что наказывать преступника, если это не он делал выбор? Или, например, если свободы воли нет, то что теперь, ложиться и помирать, потому что на что ты тогда можешь повлиять?
Вот, скажем, известный пример про «выученную беспомощность» — эксперимент, когда собаку запирали в клетке и били током до тех пор, пока она не потеряла всякую волю к сопротивлению — поделать она все равно ничего не могла — а потом дверь открыли, но собака все равно никуда не ушла, потому что была «приручена», что она бессильна, током все равно будут бить. Кто хочет быть такой собакой?
Спустя какое-то время бедную собаку перестает устраивать такая жизнь, и она идет к психотерапевту. Является ли это свободным поступком? На психотерапии она меняется — но было ли это предрешено? Может ли она вообще поменяться, если никакой свободы нет? Как она решает поменяться?
Люди, которые говорят об отсутствии свободы воли, говорят о физическом детерминизме, люди, которые говорят о наличии свободы воли говорят о свободе, как о чувстве.
Я, конечно, за свободу воли, потому что иначе все рассыпается, «хоть ложись и помирай». Аргумент про «а на самом деле» и «иллюзию» считаю в целом наивным: ценность «самого дела» еще нужно доказать, но ценность — понятие психическое.
Ну и, конечно, «вы говорите «иллюзии», как будто это что-то плохое». Вот, например, современные мониторы не настолько хорошая иллюстрация, но если мы возьмем старые ламповые телевизоры, то даже невооруженным взглядом будет видно, что они состоят из «пикселей» (тогда это пикселями не называлось): отдельных точек. Опять-таки, со старыми телевизорами можно было проделывать простой фокус: подходить вплотную и наблюдать эти точки.
Вы понимаете, куда я клоню: «на самом деле» на экране нет никакого изображения, а есть много мелких точек, которые такие мелкие, что мы не замечаем. Более того, «на самом деле» изображения в мультфильме не движется: нам показывают разные картинки, которые сменяют друг друга, можно взять каждую по отдельности и, внимательно рассмотрев, придти к выводу, что она статична! Все остальное — это «иллюзия», которую строит мозг.
Вопрос, конечно, «вам шашечки или ехать?» (анекдот), то есть, что вам важнее — мультик посмотреть или торжество объективности?
С точки зрения психотерапии вопрос не имеет смысла (вернее, психотерапия не имеет смысла при отсутствии свободы воли). Если клиент начинает подобный разговор, то всегда речь идет о его чувстве бессилия, бессмысленности, растерянности — о чем угодно, кроме «объективных фактов».
В компьютерных науках есть понятие «конечный автомат»: это механизм, которые обладает конечным количеством состояний и алгоритмом их изменений, так что эти состояния можно вычислить/предугадать, хорошая иллюстрация детерминизма. Человека можно считать конечным автоматом, но тогда пропадает — правильно — «душа» и мир становится очень безжизненным.
Такое состояние один мой клиент иронично называет «конченный автомат».