— Я не помню — рассказывал я это или нет... Друг мой как-то в Лаосе в монастыре, в келье отца настоятеля, увидел портретик Ленина. Рядом с иконами -- там, «Колесо Сущего», «Древо будд»...
Он удивился и спросил -- пошто? Ожидая, разумеется (1985 г.) ответа типа «махатма Ленин, освободитель, мудрец» и тэ пэ. Однако оказалось -- это видный буддийский (дзен) мудрец! А вышло вот как: когда в издательстве «Прогресс» выпускали 4-томник «Избранного», то всякие политэкономические и философские термины сгенерили, как и положено в лаосском, из пракрита. (Древний язык такой). Получилось звучно и солидно. Издали. Hо! Сотрудники «Прогресса» -- в том числе лаосцы, выпускники наших вузов -- не были знатоками буддийской книжности. И не знали, что эти термины уже есть -- образованы точно так же, но смысл у них, разумеется, совсем иной. В результате при чтении текста ученым буддистом он представал как нечто хитрое, дзенисто-коанное (не всякий текст, но большинство -- книжка была как раз по т.наз. научной деятельности вождя...). Так вот и стал он дзенским мудрецом... 8-/
Кстати, путем создания новых слов из древних корней (санскритских) пошли и создатели «шуддх хинди» -- «чистого хинди», т.е. освобожденного от фарсизмов и англицизмов. Это язык, на котором пишут большинство крупных хиндиязычных газет.
Скажем, «телевидение» -- «дурдаршан», то есть то же самое «дально-зрение», из санскрита, но такое слово тоже уже было, и значит «предвидение, пророчество, ясновидение». Радио -- «акашвани», сиречь «глас небесный». «Альпинист» -- «парватарохи», чистая санскритская калька с «mountclimber», а выходит чудновато, оттого что первая ассоциация -- не просто с горой, а с горой священной... И так далее. В институте нас такому языку и учили -- а индийцы прикалывались, до чего мы учено говорим. Как теперь по-церковнославянски говорить (ну, пан Мульгорд у Хмелевской). Правда, газеты они понимают, но тут уж нормальная разница между разговорным и «высоким» языком -- как в средневековье.