Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии.
Мой первый терапевт сказал мне, что как только я беру на себя ответственность, то тут же успокаиваюсь. «Конечно», — ответил я ему, — «Если это кто-то другой облажался, то ничего с этим не поделать, а если облажался я, то можно делать выводы и что-то менять».
С умилением наблюдаю, как «хорошие русские ни в чем не виноваты» и слышу стоны, с одной стороны — что они «не берут ответственности», и с другой — «не возлагайте на нас ответственности, мы за нее не голосовали».
Я даже умом понимаю, что там какие-то «невыносимые эмоции» и прочие психологические процессы, идущие своим чередом и когда-нибудь до чего-нибудь доведущие.
Про это у меня есть известный в узких кругах мем «Это было пять лет назад на Спектаторе». Когда кто-нибудь приходит ко мне с каким-нибудь глубоким открытием, на этот счет всегда находится заметка на Спектаторе пятилетней давности. Тайная суть мема — в одиночестве, «где вы пять (восемь) лет назад были?».
Дело даже не в опоздании на пять календарных лет, я осознаю, что довольно сильно отличаюсь от людей, некоторые вещи мне практически не даются вообще, зато какие-то не стоят никаких усилий.
Помню, как в подростковом возрасте попробовал сам себя на фоне депрессии попинать, мне это не понравилось, и я тут же сказал «дружище, тебе и так плохо, зачем усугублять?» и больше никогда так не делал. Но ведь это известная «петля депрессии» по Беку: «человеку плохо, он сам себя ругает, ему становится еще хуже», из которой люди выбираются долгими годами. Почему так долго — загадка.
Но что мы все обо мне и обо мне, да? Если пережить все тяжелые эмоции (чего и вам желаю), «принятие ответственности» просто практически полезно: «если облажался ты, то с этим можно что-то делать». Чувство, что ты ни на что не мог влиять (или ничего не делал) и поэтому не виноват, несомненно, прекрасное и полезное, в плане избегания некоторых невыносимых эмоций.
Зато чувство, что ты на что-то мог влиять (даже если это и не так) просто практически полезней. То есть, великому русскому народу надо от схемы «если я возьму ответственность, то придется чувствовать» как-то перейти к «если я возьму ответственность, то это все приведет к гражданскому обществу». Но советский человек не знает, что такое «гражданское общество», поэтому ему кажется, что его вовлекают в «круговую поруку». В принципе, похоже, но есть нюанс.
Все околопсихологи знают, что «человеку надо взять ответственность за собственную жизнь». Но эти же ребята утверждают, что та же схема на уровне государства почему-то не работает: «пусть государство берет ответственность, а я к государству отношения не имею, я просто проживаю на этой территории». То есть, «государство — это не я».
Так именно в этом и проблема! Это же просто очередное «я политикой не интересуюсь». И не сделал выводы, что может быть стоило интересоваться.
Вот и Ясперс писал свою книгу с позиций «как нам сделать так, чтобы это не повторилось» (и пришел к выводу, что для этого надо что-то чувствовать, помимо «я тут не виноват»), а не с позиций «взрослый дяденька застыдит». Но до идеи о том, что ты сам взрослый дяденька, еще дорасти надо.
Ладно, бисер пометал, через пять лет поговорим снова.
Осозанность 2.0
Следующая ступень «осознанности» — это не «бытие здесь и сейчас», а понимание, какому богу служишь.
Каждый человек является носителем/переносчиком каких-то ценностей, мемов, культурных кодов и наивно думает, что это «его мнение». Более того, некоторые ещё более наивно думают, что оно «правильное», и надо поскорее донести до людей и влить им в уши. Слово «инфлюенсер», например, очень смешное: однокоренное с «инфлюенцией», гриппом, которое потом превратилось в flu (происходит от лат. в-ливание).
На самом же деле, конечно, вопрос в том «кто кого разводит». При ближайшем рассмотрении выглядит так, что мозговые вирусы разводят людей, а не наоборот, а «инфлюенсеры», когда открывают рот, просто кашляют.
В дебатах Жижека и Питерсона был прекрасный, но едва заметный момент: Жижек сказал что-то типа «я депрессивный и славянин, поэтому...». И дальше — «его мнение». Мне кажется, это пример той самой «осознанности».
«Мое мнение такое, потому что я такой». Я могу поменяться, и мнение мое измениться (см. описанный в литературе факт, что после психотерапии люди становятся более «либеральными» в политическом смысле, потому что становятся сначала «либеральными» во внутреннем мире).
Служение богам — следующий шаг, осознанный выбор, когда человек выбирает, какие мемы размножать (какому богу служить) и каким становиться в результате практики служения. Я, например, служу Деметре, выращивая перцы, а взамен получаю...
Чтобы этот выбор сделать, надо иметь доступ к «меню» и вообще понимать, что происходит.
Вот, например. Попал вот в Тик-токе в «отношенческий пузырь»: мне подсовывают разных экспертов, которые говорят, как правильно вести себя с противоположным полом. Разумеется, они все идиоты, но говорят всё «правильно», в том смысле, что каждый продвигает свой вирус.
Какая-то девушка вещает, что мужчины растут через стресс, а женщинам расти никуда не надо, они сразу прекрасные, им надо сохранить то, что есть изначально (игривость, непосредственность, эмоциональность).
Фактически это не верно (все растут через стресс, даже женщины), но идеологически — абсолютно правильно: она говорит, что женщины должны оставаться детьми. Говорит, используя «обоснования» и дополнительные «объяснения», но тем не менее.
Это валидный взгляд на мир, в том плане, что он существует и кто-то его придерживается, но зачем его так прятать? Я более скажу: лучшие жены — 13-летние. Они уже и физически созрели, и у них было не так много стресса. Пока их не выдали замуж!
Другой эксперт (мужчина) говорит, что женщину надо выбирать такую, которая в клубы не ходит, потому что, в противном случае, когда она будет мамой, она будет гоняться за «дешевым дофамином».
И тут — совершенно очевидная тысячелетняя идея патриархата, стыдливо прикрывается псевдонаучными обоснованиями про дофамин. Можно же просто сказать «место бабы — на кухне». Kinder, Küche, Kirche — западные ценности!
Умение видеть, чем человек «болеет» (или что он культивирует) освобождает от всякого смысла ведение споров (потому что спорами размножаются грибы, а не вирусы).
Идеальная дискуссия в вакууме выглядит так: я говорю мое «мнение», и почему оно такое, человек делает то же самое, потом мы разводим руками и расходимся, узнав что-то друг о друге. Можно даже обняться. В «спорах» же человек отстаивает свое мнение, как будто на него кто-то нападает, часто по наводящим вопросам можно понять, почему оно такое, дальше становится просто скучно.
Очевидно, что биодиверсити — это хорошо, мир — это не чашка Петри, а конкурентная хаотичная среда, «лучшие» идеи выживают, «худшие» отмирают, «выживает сильнейший». Методы борьбы могут быть разные, если убивать носителей «неправильных» идей, то это будет называться «война», например.
В масштабах этой эволюции человек, конечно букашка, но у него есть два выбора: бездумно размножать то, что в него попало, передавая по наследству какие-нибудь «родовые травмы» или «традиционные ценности», либо осознанно выбрать, под какого, простите, эгрегора (от др.-греч. ἐγρήγορος «бодрствующий», между прочим) встать и служить.
Перцы и их ферментация
Я, как человек с adhd, постоянно пробую новые хобби, забрасываю их, и снова пробую, иногда их же. Например, кулинария у меня хобби уже лет десять, но бывает, что я годами-месяцами ничего не готовлю (а питаюсь солнечной энергией).
В этом году у меня из новенького выращивание острых перцев и ферментация. Довольно вегетарианское хобби в наше суровое время, но уж простите.
Перцы
Года три подряд растил bird’s eye chilli из семечек, добытых из магазинных сушеных тайских чили, мне этого сорта хватало в формате «перчик к обеду», но в этом году я заказывал семена других растений и заодно взял пак «пять самых известных перцев».
И понеслось.
Birds eye chilli, Jalapeño, Habanero, Bishop’s crown, Hungarian hot wax banana pepper, Carolina Cayenne (предположительно).
Была задача проверить гипотезу «правда ли, что разные острые перцы имеют разный вкус, или они тупо по-разному острые». Спойлер: имеют.
Сейчас по почте идут семена еще ~15 новых видов на следующий год.
Оказывается, это реальное, но редкое хобби, не сравнить с более популярным собиранием марок. Например:
Моя логика в том, что пока у меня нет нормального фермерского хозяйства, выращивать надо то, что много не сожрёшь: например, потребность в томатах не покрыть, а вот всяких специй, и особенно супер-острых перцев много не надо.
Habanero (mostly).
Ещё и вещество капсаицин, которое придает остроту, оказалось интересным: оно действует на рецепторы боли и жара, но «на самом деле» не жжёт и не ранит, и вроде как даже полезное. Реагируя на «фальшивый ожог», организм вырабатывает халявный эндорфин.
Смотри научные данные или прикольное видео или целую книгу.
Ферментация — старый способ хранить еду долго, делая ее при этом даже более здоровой, вкусной и полезной. Самое известное блюдо — наверное, кимчи.
Basically, специально обученные микроорганизмы жрут за тебя еду, превращая молоко в йогурт, виноград — в вино, а капусту — в квашенную капусту.
За последние пару месяцев я ферментировал все овощи, которые нашел, сделал кучу острых ферментированных соусов из созревших перцев и не собираюсь останавливаться (смотри фотки в моём инстаграмме), скоро дойду до крафтового пива.
Кимчи ем каждый день, вернее, это скорее Pao cai, весь холодильник забит.
Теплый ламповый ким-чи (kind of).
О типизации типов
Все-таки, меня упрекнули к предыдущей заметке в навешивании ярлыков.
Я, господин/ихний, амбидекстр, дальтоник, белый цисгендерный моносексуал, шизоид с аутизмом и adhd — и вдруг развешиваю ярлыки?
Да никогда. Мне казалось, я про это уже много раз писал, но видимо, надо ещё.
Первый, самый простой ответ на вопрос «почему классификации это не классификации (людей)» дал Юнг, потому что с него вся эта мода и началась (интровертов и экстравертов придумал точно он).
В предисловии ко второму изданию «Психологических типов» он понял, что что-то пошло не так, и написал примерно следующее:
Если кто-либо в силу профессиональных причин погрузился, подобно мне, в хаос психологических мнений, предрассудков, обидчивости и восприимчивости, то он непременно получит глубокое и неизгладимое впечатление о многообразии индивидуальных психических характеров, тенденций и убеждений, и одновременно с этим он почувствует все возрастающую потребность в известном порядке среди хаотического нагромождения точек зрения. Эта потребность требует критической ориентации и общих принципов и критериев, не слишком специфичных в своих формулировках, которые могли бы служить опорными точками (points de repere) в отсортировке эмпирического материала. То, что я попытался сделать в данной книге, и есть, в сущности, критическая психология.Эта основная (фундаментальная) тенденция в моей работе часто остается незамеченной, и слишком много читателей впадают в одну и ту же ошибку, думая, что глава X («Общее описание типов») репрезентирует квинтэссенцию и цель всей книги в том смысле, что она дает систему классификации и практическое руководство к достаточному суждению о человеческом характере. В самом деле, даже в медицинских кругах бытует мнение о том, что мой метод лечения заключается в подгонке пациентов под мою систему и выдаче им соответствующего «совета». Это, достойное сожаления, непонимание совершенно игнорирует тот факт, что подобный вид классификации является не чем иным, как салонной детской игрой, каждый элемент которой столь же пустячен, как деление человечества на брахи- и долихоцефалов. Моя типология перво-наперво представляет критический аппарат, служащий распределению и организации сумбура эмпирического материала, но ни в каком смысле не предназначена для навешивания на людей ярлыков, как это может показаться с первого взгляда. Это не физиономия и не антропологическая система, а критическая психология, имеющая дело с организацией и определением психических процессов, которые — что и демонстрируется — могут быть типическими. По этой причине я поместил общую типологию и определение терминов в конец книги, вслед за описанием, в главах I — IX обсуждаемых процессов с помощью многочисленных примеров. Поэтому я мог бы порекомендовать читателю, который действительно хочет понять мою книгу, углубиться прежде всего в главы II и V. Он получит больше из них, чем из любой поверхностно подобранной типологической терминологии, поскольку последнее служит ничему другому, как совершенно бесполезному желанию навешивать ярлыки.
Для того, чтобы что-то описать и передать знания, это надо классифицировать и поделить. Мы пытаемся классифицировать, простите, «человеческие комплексы» (раз уж слово «комплекс» тоже Юнг придумал), а не людей. Кто делит людей, тот не так понял, и относится к классу так называемых «дураков». «Ни одна книга, вносящая существенно новый вклад в копилку знания, не может рассчитывать на привилегию быть всецело понятой», — пишет Юнг в том же вступлении.
Есть более сложный способ думать об этом, но объясняющий гораздо большее.
Психотерапия — это гуманитарная наука. В английском красиво: есть мастера наук (master of science) и есть мастера наук (master of arts), но гуманитарных. Психотерапия, короче, это искусство, а психотерапевты, выходит, мастера искусства.
Это довольно популярная идея среди терапевтов, дискурс старый, полно источников, её можно оспорить, но тогда тоже — кто не так понял, тот дурак (как завещал Юнг).
Раз это наука гуманитарная, там свои методы. Например, не статистические, а художественные.
Все описания «знаний» в терапии, со времен Фрейда, оформлены в виде «случаев». То есть, в виде историй о конкретных клиентах и пространные выводы в конце (терапевтическая мораль). И до сих пор этот формат поддерживается везде, от супервизий до публикаций.
Терапия работает с «анекдотическими случаями», как я их называю. Разумеется, это вполне себе литературный жанр. Вот, например, Плюшкин — это «имя нарицательное», как учит нас школа, а значит, им можно называть кого угодно, кто «плюшничает» («застрял на анальной стадии», между прочим).
С таким же успехом вместо «Плюшкина» мог бы быть какой-то «Нарцисс». Принцип — абсолютно тот же, вплоть до того, что «Нарцисс» — это герой произведения (мифа) и тоже «имя нарицательное».
В этом плане психоаналитические «теории» являются попытками толковать художественную действительность. Каждую теорию тоже можно рассматривать не как «научный» труд, а как художественное произведение, ну или как минимум художественную критику.
Психотерапевт, который знает несколько как минимум противоречивых теорий — например, как лечить нарциссов: как завещал нам Кохут, или как завещал нам Кернберг? — гораздо более «начитан», чем его коллега, который знает только одну расово верную теорию своей школы. «Насмотренность» — это то, что формирует вкус художника.
Когда Юнг описывает «интровертов», и когда Чехов описывает «человека в футляре» — они делают примерно то же самое, просто первый лечит и не бичует, а второй бичует, но не лечит. Ладно, с Чеховым плохой пример, такая шутка пропала!
Ну, а потом люди в своём желании «понятности» и «конкретики», забывая о том, что искусство должно будоражить, а не успокаивать, всё как обычно портят.