терапия
62 заметки
терапия
Сейчас этот блог в основном про психотерапию.
как правильно
Слушайте меня, я вас научу правильно жить.
психология
Буржуазная лже-наука, пытающаяся выявить закономерности в людях.
практика
Случаи и выводы из психотерапевтической практики.
кино
Фильмы и сериалы.
книги
Это как кино, но только на бумаге.
nutshells
«В двух словах», обо всем.
дорогой дневник
Записи из жизни (скорее всего, не интересные).
беллетристика
Мои литературные произведения и идеи.
духовный рост
Когда физический рост кончается, начинается этот.
дивинация
Как предсказывать будущее.
половой вопрос
Про секс и сексуальность.
заяижопа
Творческий дуэт с моей женой.
магия
«Магическое — другое название психического».
Карл Юнг
игровой дизайн
Раньше я делал игры.
игры
Компьютерные игры.
язык
Слова там всякие.
людишки
Уменьшительно-ласкательно и с любовью.
культ личности
Про великих людей (то есть, в основном про меня).
hwyd
Уникальная Система Прививания Привычек.
буклет
я
идеи
блоги
spectator.ru
дети
wow
вебдев
музыка
контент
программирование
религия
дейтинг
диалоги
яндекс
кулинария
coub
fitness
символы
йога
шаманизм
tiny
ребенок

Внутренний мир травмы

8 лет назад в категориях книги терапия дорогой дневник

Читаю Дональда Калшеда, «Внутренний мир травмы, архетипические защиты личностного духа». Дается с трудом, «слишком знакомо».

С первых же страниц там появляется Дьявол, что меня совершенно не удивляет: Дьявол у нас великий разделитель.

Один из ключей к пониманию мы можем получить, анализируя происхождение слова «дьявольский» (diabolical), которое образовано от греческих dia (раздельно, через, врозь, между) и ballon (бросать),— то есть глагол означает «разбрасывать, разделять». Отсюда дьявол, в общепринятом значении,— это тот, кто препятствует, разрушает или дезинтегрирует (диссоциация). Антонимом слова «дьявольское» является «символическое» (symbolic) — от греческого symballon, что означает «сводить вместе». Нам известно, что процессы разделения и соединения составляют основу психической жизни и что, по-видимому, антагонистическая направленность этих процессов представляет собой пару противоположностей, оптимальный баланс которых характеризует гомеостатические процессы саморегуляции психики. Без «разделения» невозможна дифференциация, без «соединения» невозможной была бы синтетическая интеграция, приводящая к образованию более крупных и сложных систем. Областью особенной активности этих регуляционных процессов является переходная граница между психикой и внешней реальностью, которую можно сравнить с вратами, нуждающимися в охране. Тогда мы могли бы уподобить деятельность системы психической саморегуляции системе самосохранения, аналогичной биологической иммунной системе...

...Мы могли бы представить реакцию на травму как нарушение естественного защитного процесса «иммунного реагирования»...

...Фрейд и Юнг были убеждены, что травматическое событие само по себе не может быть ответственно за расщепление психики. В конечном счете, наибольший ущерб причиняет именно внутренний, психологический фактор...

Простым языком — в ответ на травму происходит расщепление, но иногда травма выглядит настолько ужасной, а расщепление происходит настолько хорошо, что от расщепления вреда больше, чем от самой травмы. Но поди ж объясни это Дьяволу. Это достаточно простой язык? Вы слово «расщепление» знаете? С кем я вообще разговариваю? Кто здесь?

Дьявола, естественно, не существует, есть прекрасный принцип, о котором писал Ялом, этот принцип называется «как будто». Скажем, у человека «на самом деле» нет деления на Эго и Ид, это все выдумки Фрейда, но иногда про человека можно сказать, что он ведет себя так, как будто поделен на две части, одна как будто называется Эго, а вторая — как будто Ид. И вот это «как будто» нельзя никогда забывать.

Так что представим, что Дьявол существует.

В Таро есть карта Дьявол, и она — как раз «про это», а не про библейского черта. Что не удивительно, это тот же символизм, что и у Юнгианцев.

Перед терапевтом, работающим с серьезной травмой, стоит нелегкая задача — договориться с Дьяволом. Несмотря на то, что задачи у них противоположные: у терапевта — интегрировать человека, у Дьявола — дезинтергировать, конечная цель одна и та же. Просто Дьявол давно не выходил наружу и не в курсе, что жизненные обстоятельства поменялись.

Но, опять-таки, это только метафора.

С другой стороны, во время терапии мне снился трикстер, а только сегодня я вспомнил мою очень старую формулировку, что депрессия — это договор с Дьяволом. Вот так, дословно — я пару раз говорил, что я заключил сделку: я согласен на «пониженный эмоциональный фон» (сейчас я понимаю, что это была жуткая депрессия), а взамен я не скатываюсь в полную драму. На вопрос, с кем сделка, я не моргнув отвечал, что с дьяволом.

Потом, конечно, я понял, «в чем наебалово», договор расторг и первые полгода ходил радостный от того, что мне было плохо: наконец-то хоть какие-то эмоции!

Что же случается, когда мать внезапно исчезает? Винникотт так описывает эту ситуацию:

... [для ребенка] ощущение присутствия матери длится х минут. Если мать отсутствует в течение более чем х минут, ее имаго исчезает, и вместе с ним младенец теряет способность использовать символ единства. Ребенок погружается в состояние дистресса, однако вскоре этот дистресс снимается, потому что мать возвращается через х+у минут. В течение х+у минут с ребенком не происходят драматические изменения. Однако через x+y+z минут ребенок становится травмированным. Через x+y+z минут возвращение матери не улучшает измененного состояния ребенка. Травма подразумевает, что ребенок пережил разрыв жизненного континуума, жизненной целостности, поэтому, начиная с этого момента, примитивные защиты организуются таким образом, чтобы предотвратить повторение переживания «немыслимой тревоги» или возвращения острого состояния спутанности, обусловленного дезинтеграцией нарождающейся структуры эго.

Мы должны иметь в виду, что подавляющее число младенцев никогда не переживали x+y+z единиц депривации. Это означает, что большинство детей не несут через всю свою жизнь груз опыта состояния безумия. Безумие здесь означает просто распад всего того, что составляет личную целостность существования. Восстановившись после x+y+z единиц депривации, ребенок вынужден теперь вновь и вновь постоянно подавлять источник тревоги, корни которого лежат в нарушении непрерывности личного начала.

И про безумие.

Вот все это хихоньки да хахоньки, но когда я пришел к моему терапевту, он вкрадчиво заговорил о том, что я вовремя пришел и от безумия меня отделяет совсем нечего. Я, конечно, подумал, что он набивает цену.

Потом еще несколько людей мне на это ненавязчиво намекали, а совсем недавно и Катя сказала, что чуть более слабый человек на моем месте сошел бы с ума.

В общем-то, да, я могу смело писать в резюме «опыт состояния безумия». Но мы с Дьяволом более-менее договорились, я хорошо все обдумал и решил с ума не сходить.

Заметка медленно, но верно превращается в мемуарную.

Читаю в этой книге толкование сна Мэри, пациентки с похожей травмой: «И если мы посмотрим с этой точки зрения на содержание сновидения Мэри, то сможем предположить, что смерть“ ее матери является чем-то, что уже много раз эмоционально переживалось ею, даже если Мэри не знала об этом“, даже если ее настоящая мать была все еще жива».

Я на похоронах мамы, когда мне предложили «подойти попрощаться» сказал прямым текстом: «ой, да ладно, я уже столько раз прощался!».

Надо все говорить открытым текстом. Ну, примерно так:

А в другой книге хорошего терапевта читал про мужика с аналогичной травмой. Читал и потирал руки — ага, как, интересно, терапевт с этим справился? И тут автор пишет что-то типа «Вот такой случай, ага. К сожалению, травма была настолько глубокой и древней, что ничего с ней нельзя было сделать».

Опа, опа! Как нельзя! А как же я?

Я как-то с унынием смотрю на случаи, типа «6 лет терапии», «8 лет терапии». Это что, «либо ишак сдохнет, либо падишах умрет»?

С другой стороны, мне по-настоящему поплохело в 30 лет и всего-навсего к 35 годам я себя вывел на тот уровень, который наконец-то можно назвать «жизнью». Более того — я не побоюсь этого слова — я иногда испытываю что-то, что можно называть «счастьем».

Но там не только терапия (которая формально длилась чуть больше года). Ну а если честно, то от момента формирования терапевтического запроса до момента его выполнения прошло 3 года. Этот срок я считаю, как период моего «исцеления».

А где 3 года — там и 6-8.

С клиентами наблюдается интересный эффект: клиенты с «легкими» проблемами уходят быстро. С тяжелыми травмами — не уходят (3 года! помни про 3 года). Это предпосылка, а интересный эффект состоит в том, что раз тяжелые клиенты освобождают места медленно, рано или поздно у меня «осядут» только они.

И это, блин, очень бодрит, если не сказать «пугает».

Недавно клиент выдал волшебную метафору, которая меня очень взбодрила: не то, чтобы хотелось «убить себя», просто хочется превратиться в кучу пенопластовых шариков и разлететься на ветру, чтобы ничего не чувствовать.

Более точного описания дьявольской диссоциации сложно придумать.

Недавно обобщил опыт (свой, клиентов и знакомых) осознал, что вот это «и тут клиент внезапно вспомнил ужасы детства» — это до такой степени неточная формулировка, что можно смело считать это психологическим мифом. Часто бывает так, что клиент помнит события, но совершенно не помнит, что с ним в этот момент случилось. То есть, человек помнит все факты («в детстве меня положили на полгода в больницу и там забыли»), но совершенно не «помнит», что у него в этот момент творилось в душе.

Всплывает именно эмоциональная составляющая этих «фактов» и человек может в очередной раз это все рассказать, но это уже не будет «крутая история, бро» или вырезка из газеты.

Можно смело говорить клиенту, что скорее всего ничего нового он не «вспомнит». Но что-нибудь обязательно всплывет. (Вот, глагол «всплывет» как-то честнее будет. Или, как говорится, «весна покажет, кто где срал»).

Эта эмоциональная составляющая, если не привяжется к воспоминаниям, может всплыть в виде снов или фантазий. А фантазии тоже работают по принципу «как будто».

Где-то и очень давно вычитал (сейчас, конечно, не найду, где) о каком-то статистическом исследовании, типа «40% людей вспоминают в ходе терапии случаи сексуального насилия, которые потом, после проверки фактов, оказывались ложными». Ну и там попутно проскакивало что-то в духе «...а если так, то не дурят ли терапевты голову?».

В моей практике такого не было, поэтому пишу практически голословную догадку: мне кажется, что эти фантазии — это как и сны, способ клиента сообщить терапевту «я чувствую себя так, как будто был подвергнут сексуальному насилию».

И это нормально, «субъективный мир субъективен».

У Фромма была смешная в своей простоте гипотеза, что во время сна человек всего-навсего менее социально обусловлен. То есть, «наиболее субъективен».

0

Становление личностью

9 лет назад в категориях книги терапия

Прочитал Роджерса, «Становление личностью, психотерапия глазами психотерапевта».

В ней он — помимо всего прочего — простым языком описал как, на его взгляд, работает терапия: клиент, зажатый и твердый, приходит к терапевту, терапевт его безусловно принимает, клиент расслабляется и начинает исследовать себя, принимает и понимает себя тоже, в конце терапии клиент становится мягким и текучим, после чего изменения не только возможны, но и даже в какой-то степени неизбежны.

Да, все так просто. Парадокс, естественно, заключается в том, что нельзя заставить себя расслабиться, этот процесс противоположен «заставлению».

А после терапии начинается «хорошая жизнь»:

Второе качество процесса, который представляется мне хорошей жизнью, связано со все большим стремлением жить полнокровной жизнью в каждый ее момент. Эту мысль легко истолковать неправильно; она пока еще неясна мне самому. Однако разрешите мне попытаться объяснить, что я имею в виду.

Я думаю, если бы человек был полностью открыт новому опыту и у него не было защитных реакций, каждый момент его жизни был бы новым. Сложное сочетание внутренних и внешних стимулов, существующее в данный момент, никогда не существовало ранее в такой форме. Следовательно, этот человек подумал бы: «То, каким я буду в следующий момент, и то, что я сделаю, вырастает из этого момента и не может быть предсказано заранее ни мной, ни другими». Мы нередко встречали клиентов, выражающих именно такие чувства.

Чтобы выразить текучесть, свойственную хорошей жизни, можно сказать, что «Я» и личность в ходе ее возникают из опыта, а не опыт толкуется и искажается, чтобы соответствовать заранее заданной структуре «Я». Это значит, что вы оказываетесь участником и наблюдателем протекающих процессов организмического опыта, а не тем, кто осуществляет над ними контроль.

Жизнь в настоящем моменте означает отсутствие неподвижности, строгой организации, наложения структуры на опыт. Вместо этого имеется максимум адаптации, выявление структуры в опыте, текущая, изменяющаяся организация «Я» и личности.

Именно это стремление жить настоящим моментом, на мой взгляд, явно проявляется в людях, вовлеченных в процесс хорошей жизни. Можно почти с уверенностью сказать, что это – ее самое существенное, качество. Оно связано с выявлением структуры опыта в ходе проживания этого опыта. С другой стороны, большинство людей почти всегда привносят в опыт заранее сформировавшуюся структуру и оценку и, не замечая этого, искажают опыт и втискивают его в требуемые рамки, чтобы он соответствовал предвзятым идеям. При этом они раздражаются, что из-за текучести опыта прилаживание его к нашим заботливо сконструированным рамкам становится совершенно неуправляемым. Когда я вижу, что клиенты приближаются к хорошей, зрелой жизни, одно из ее свойств состоит в том, что их ум открыт тому, что происходит сейчас, и в этом настоящем процессе они обнаруживают структуру, которая, оказывается, ему присуща.

Это все очень сильно напоминает, например, Толле «Сила момента» и подобные книги, но есть большая разница.

Подобные книги по духовному росту и психологические книги «каким надо быть» описывают, как я уже много раз говорил, финальный пункт назначения и ничего не говорят о том, как его достичь. Это как если бы книга по альпинизму «покоряем Эверест» красочно бы расписывала, какие на вершине Эвереста открываются прекрасные виды и как легко там дышится, ничего не сообщая о том, как туда попасть.

Даже если там приведены рецепты («Чувак, ну ты просто прими себя и живи в моменте»), они выглядят, как издевательства.

Роджерс, конечно, тоже описывает «признаки хорошей жизни», но книга — о терапии, практики, с помощью которой это можно попытаться достичь.

Так, например, автор выделяет семь стадий процесса терапии, седьмая стадия как раз очень близка к «жизни в моменте», но при этом пишет, что обычно клиент приходит примерно на второй стадии, а уходит примерно на четвертой.

Быстро ли происходит изменение в этом континууме? Мои наблюдения говорят о противоположном.

...клиент, возможно, начинает психотерапию, будучи приблизительно на второй стадии, и заканчивает ее на четвертой стадии. Причем и клиент, и терапевт получают взаимное удовлетворение достигнутым прогрессом. Почти невозможно себе представить, чтобы клиент, находящийся на первой стадии, мог дойти до полной седьмой стадии. Если бы это действительно произошло, то заняло бы годы.

Невозможно представить, Карл! Годы, Карл!

Впрочем, Карл (Роджерс) это прекрасно понимает, о чем и пишет.

Терапия — это длинный путь с «понятным» финальным пунктом назначения, но совершенно уникальной дорогой для каждого клиента.

Один клиент, когда он начал чувствовать, куда идет, с недоверием и удивлением спрашивал себя в одной из бесед: «Вы хотите сказать, что, если бы я действительно был тем, кем я хотел бы быть, это было бы хорошо?».
0

Психотерапевты — ослы

9 лет назад в категориях практика терапия дорогой дневник

Сегодня клиент назвал меня ослом. И я только что соврал на 50%.

Не так давно мне рассказали вот такой терапевтический анекдот:

Приходит клиент к Роджерсу на приём:
— Доктор, я потерял смысл жизни.
— Да, Вы потеряли смысл жизни.
— Доктор, я хочу покончить с собой.
— Да, Вы покончите с собой.
— Доктор, я сейчас выпрыгну в окно.
— Да, Вы сейчас выпрыгните в окно.
(Клиент открывает окно и прыгает. Роджерс подходит к окну, провожает его глазами):
— Плюх!

Довольно интересно, что современный российски «психологический» пейзаж повторяет американский 70-ых годов. Тогда тоже в моде были «женщины-богини» (правда, с феминистическим уклоном, у нас же сейчас ведизм и прочий домострой), были всякие тренинги и прочие группы, которые назывались «группы встреч». Разные около-восточные чуваки — там же.

Короче, отставание на полвека.

И где-то примерно полвека назад был Карл Роджерс, основатель клиенто-центрированной терапии. Именно Роджерс впервые применил слово «клиент», до этого люди, проходящие терапию были «пациентами». Он впервые отнесся к клиенту, как к человеку, а не как к «больному».

У нас же многие до сих пор считают, что психотерапевт — это тот, кто лечит, используя специальные терапевтические приемы, совершает над пациентом манипуляции. Всесильный и всезнающий. Роджерс же утверждал, что клиент знает лучше, чем кто-либо, в чем заключается его проблема, и вместе с консультантом может сам найти ее решение.

Анекдот про Роджерса, приведенный выше, доводит до абсурда этот подход: что бы клиент ни делал, терапевт его принимает и со всем соглашается.

Мало кто знает, что моя психотерапия началась с Роджерса. Я прочитал его книгу «Брак и его альтернативы», где он с пониманием относится к тому, что у брака могут быть альтернативы! Где-то же в это время у нас начался семейный кризис (иначе зачем бы я вообще эту книгу читал), мы нашли семейного терапевта в Москве, к которому (которой) я бы ни за что и никогда бы не пошел, если бы не увидел в регалиях, что она где-то и когда-то проходила у Роджерса обучение.

Так что я подумал, что (возможно!) и этот семейный терапевт понимает, что у брака есть альтернативы (например, развод! ха! ха!).

Семейная же терапия отличается от обычной тем, что там можно давать советы, потому что работа происходит на уровне семьи, а семья — это система, которую можно починить. На первой же сессии терапевт дала единственный совет, который, как выяснилось пару лет спустя, сработал: «А идите-ка вы оба на индивидуальную терапию».

Но я отвлекся.

Да, в какой-то степени Роджерс мне очень симпатичен. Более того, произошел своеобразный казус: раньше я думал, что есть два Хаксли, один наркоман и написал «Двери Восприятия», второй — классик литературы и написал «Дивный новый мир» (который я не люблю) и другие прекрасные романы (которые я люблю). Потом, конечно, я выяснил, что это один и тот же человек.

Так же было и с Роджерсом: мне казалось, что «Брак и его альтернативы» писал какой-то хиппи, а умные книги по терапии (которые я читал у него позже) писал какой-то другой Роджерс, серьезный терапевт. Ну мало ли Роджерсов. Оказалось, что это один и тот же Роджерс, и я полюбил его еще сильней.

И вот разговаривал я как-то с одним человеком, который спросил меня, а не боюсь ли я навредить клиенту. Потом, конечно, выяснилось, что человек это спрашивает не просто так, а потому, что сам, терапизируя друзей, лелеет фантазию на тему «а вот я сейчас как скажу такое, что у человека вся жизнь изменится!».

Я, как мог, успокоил человека. Дескать «все нормально, это у тебя просто-напросто садизм и комплекс бога».

Садизм — потому, что тебя никто не просил ни терапизировать, ни говорить такое, а комплекс бога — потому, что ты слишком большого мнения о своих возможностях.

У людей есть миллион способов не слышать того, чего они не хотят услышать. (Известны анекдотические случаи, когда терапевт целый год говорил одно и то же). Более того, человек может просто-напросто сбежать, если терапевт на него будет давить.

(Если клиент боится, что терапевт ему навредит, то и тут аналогично: клиент просто слишком хорошо думает о мощи терапевта).

Ребенка, конечно, «сломать» можно, но это надо постараться, потратив несколько лет («лучшие годы») своей жизни, капая ему на мозги. Ребенку просто некуда бежать и его выживание зависит от родителей.

Максимум, что может сделать терапевт — это неаккуратно задеть старую травму, но и в этом случае ничего страшного не произойдет, именно вокруг старых травм находятся такие защиты, через которые «в лоб» не пройдет и рота терапевтов.

Естественно, получив диагноз, этот человек тут же заинтересовался, как дело с этим обстоит у меня.

Я ответил, что в моем понимании терапевт — это не властный садист, а черный местный проводник у белого господина. «Местный» — в том плане, что привычный к лесу.

Белый господин хочет в джунгли? Пойдем в джунгли.

Белый господин хочет к крокодилам? Пойдем к крокодилам.

Белого господина покусал крокодил? Белый господин сам сказал «хочу к крокодилам».

И вот сегодня клиент заявляет мне, что терапевт — это мул (а не осел, я же предупреждал, что соврал на 50%), которого можно нагрузить и с которым можно пройти туда, куда один не пройдешь.

Что, в общем-то, очень похоже на мою метафору по духу. Белому господину лучше знать, куда идти.

Итого, в сухом осадке — меня назвали ослом, а я радуюсь.

Осла не нашел, но вот вам вторая половина мула.

0
Мой инструмент по развитию силы воли и прививанию полезных привычек.

Жизнь, наполненная смыслом

Прочитал Альфрида Лэнгле, «Жизнь, наполненная смыслом. Прикладная Логотерапия». (До этого я у него читал «Экзистенциальный анализ синдрома эмоционального выгорания», в той заметке тоже много про смысл). Очень лаконичный автор, ученик (или коллега?) Франкла. Кстати, похоже, Франкла надо читать не про его приключения в концлагере, а что-то более теоретическое на тему именно логотерапии. (еще 1075 слов)

Хроники исцеления

Читаю Ялома, «Хроники исцеления». Книга примечательна тем, что написана в соавторстве: он «лечил» пациентку взамен на то, что она должна была описывать ощущения от каждой сессии (она была писательницей с творческим кризисом, так что даже это должно было ей помочь). Ялом тоже описывал каждую сессию, потом все это было сведено вместе и опубликовано в качестве книги. (еще 457 слов)

Зона комфорта

Я не очень люблю поп-психологию, как уже можно было догадаться, потому что она скатывается в описание того, «как правильно». Одна из ее растиражированных идей — это «Надо выходить из зоны комфорта». Бывает, что это довольно вредный — и злой — совет, все равно, что сказать ребенку, родившемуся без конечностей: «когда рисуешь кисточкой, постарайся расслабить руку и делать легкие длинные мазки». (еще 375 слов)

Супер-мега-ультра-визия

Сходил на супервизию, как и собирался. Довольно сложно о ней рассказывать и не присочинить лишнего. Ну, вы понимаете. Я рассказал о моей клиентской аудитории, это «парни-программисты». Супервизор сказала, что у нее пара таких есть, очень сложные ребята. Все понимают, но ничего не чувствуют (и главным образом — себя не чувствуют). (еще 663 слова)

Rubber ducking

Читаю статью «Чему я научился, разрабатывая софт», на английском, простите. Дохожу до этого пункта: 16. Rubber ducking. Whenever you are stuck, go to a colleague and explain the problem to them. Many times, as you talk, you realize what the problem is, even if your colleague doesn’t say a word. (еще 210 слов)

Тело

Проблема терапии заключается в том, что человек, находящийся в разрыве со своим телом, не знает, о чем вы ему говорите. Он может даже сказать следующее: «Какое отношение имеет мое тело к тому, что я чувствую?». Этот вопрос абсурден сам по себе, ибо то, что он чувствует, есть его тело. (еще 1377 слов)

Бешенство с жиру

Нэнси Мак-Вильямс в книге «Психоаналитическая диагностика. Понимание структуры личности в клиническом процессе» пишет, что терапия решает «проблемы белых людей»: Подобно политике, психотерапия является искусством возможного. Самым большим преимуществом для терапевта при теоретическом осмыслении клиентов, с точки зрения развития, является возможность понять, чего было бы разумно ожидать в случае оптимальной терапии для каждого из них. (еще 1018 слов)

Как и почему не работает терапия

Чтобы понять, как не работает терапия, надо сначала понять, как она работает! Я буду предельно упрощать, стараясь при этом особо не грешить против истины. 1. Вы приходите к терапевту и начинаете говорить. 2. Время от времени терапевт прерывает вас — на самом деле не прерывает, а очень вовремя дает обратную связь, в духе «то, что вы сейчас рассказали, очень похоже на...». (еще 731 слово)

УТП

То, что называется «экзистенциальная терапия» со мной — это когда вы платите за то, чтобы такой прекрасный человек, как я, поучаствовал в такой интересной жизни, как ваша. В этой формулировке можно оспорить только самое важное: слова «прекрасный» и «интересной». Но это не интересно. И не прекрасно.. (еще 51 слово)