Сон
Испортился у меня, значит, сон. В ответ я (почти) перестал пить чай во второй половине дня, купил новый матрас, купил светонепроницаемые шторы, поставил на компьютер f.lux и стал медитировать перед сном, а не когда придется.
Сон несколько нормализовался, но борьба продолжается.
Следующий этап — передвинуть режим на более ранний, что будет нелегко. В духе «курить бросить — это просто, я уже 100 раз это делал». На этот раз хочется передвинуть режим раз и навсегда, и именно это нелегко.
Хочу завести ритуал пробуждения часа на два, с йогой и прочим (сейчас йога как попало) и впихнуть этот ритуал перед клиентами. Тогда придется вставать на 2 часа раньше.
В идеале «терапия» работает так же: у человека есть проблема, и он работает над ее решением, используя доступные способы. Если своих ресурсов не хватает, то один из ресурсов, который для этого можно привлечь, называется «терапевт». Но и без него можно обойтись.
Я, например, не могу сказать, что именно из вышеперечисленного помогает улучшить мой сон, но это не столь важно, процесс идет (и, скорее всего, именно из-за комплексного подхода).
За последнее время два клиента решили сделать перерыв в терапии. Я же обещал, что буду писать только про парные случаи.
Вот, кстати, про парные случаи: очевидно, что это выдумка. Скажем, два моих клиента занимаются одним и тем же видом спорта, два моих клиента живут заграницей, два моих клиента имеют проблему А, два — проблему Б, и так далее. И таких совпадений — очень много. Больше, чем клиентов.
Но это все не «совпадения», а просто минимальный признак для выделения. Когда он есть, мы обращаем на него внимание, но ничего выдающегося в этом нет. Чем-то это похоже на «парадокс» дней рождения.
Клиенты «взяли перерыв», это очень хорошая формулировка, потому что подразумевает, что можно вернуться.
Я не считаю это «сопротивлением» или бегством, это те клиенты, которым «стало лучше» и их действительно можно отпустить.
Пока что клиенты уверенно (но грубо) делятся на два типа: с локальными и глобальными проблемами.
Локальные — например, местная прокрастинация, когда в целом у человека все нормально, но один проект почему-то не идет, затруднения в конкретной ситуации (при этом она уникальная, а не повторяющаяся постоянно), например, разрыв отношений и подобное.
Глобальные — это недовольство собственной жизнью и личностью.
Локальные проблемы (согласно моей статистике) решаются за 7-15 сессий. Глобальные — как повезет. Иногда локальная проблема перерастает в глобальную.
Ну, условно, человек приходит просто с прокрастинацией, а оказывается, что она у него всегда и по таким причинам, которые слишком глубоко затрагивают личность, чтобы можно было вылечить «просто прокрастинацию».
Как легко догадаться, люди с локальным проблемами уходят от меня чаще, потому что процесс идет быстрее, с глобальными — гораздо реже, поэтому рано или поздно останутся только супер-долгосрочные клиенты с глобальными.
У меня, опять-таки, исходя из опыта, появился косвенный, но довольно надежный критерий эффективности терапии. Он заключается в том, что клиент становится ее приверженцем. (Да, как в секте!).
Выглядит это, как «смотрю я на своих знакомых и понимаю, что им не помешает терапия». Причем не «да этим дуракам лечиться надо!», а именно с позиций того, кто сам ходит на терапию.
Когда я что-то подобное слышу, тихонько радуюсь. Иногда смягчаю формулировку: «Ну, я бы не сказал, что терапия нужна всем, но она не повредит».
Я сам прошел через этот же период, когда любым моим ответом на проблемы воображаемых друзей было «иди на терапию».
Хотел тут еще написать, что у меня освободилось время для новых клиентов, но, кажется, не освободилось — тут же нашлись кандидаты.
Но если кто-нибудь захочет постоять в очереди ко мне на терапию, мне будет очень приятно.
И, наверное, надо повышать цену.
(Не так давно (пару месяцев назад) я писал что-то в духе «торопитесь, количество мест ограничено, буду поднимать цены», и этот дешевый фокус очень хорошо сработал, хотя я вовсе не замышлял это, как дешевый фокус, а честно написал).
Дело в том, что навязывание психологом своей модели мышления — это вещь совершенно неправильная, вредная и очень болезненная для клиента.
Но психологи все равно это делают.Честно говоря, я нахожусь в очень уязвимом положении, рассказывая об этом. Потому что есть я, пока что не слишком весомая и авторитетная фигура для коллег, и есть коллеги, которые мать твою ВСЕ делают именно так. И я пока что не настолько уверена в себе, чтобы обвинять ВСЕХ.
Заметка в блоге о том, что ВСЕ так делают.
Есть известный закон, что 90% всего — полное гавно, прекрасно работающий во всех областях.
С психологами — то же самое. Именно поэтому я считаю себя неплохим терапевтом, входить в 10% — мое хобби.
Меня тут спросили, почему я не пишу изобличающих статей, в духе «один я тут стою весь в белом» — ну, знаете, как я любил раньше. Вовсе не потому, что я не авторитетная фигура, просто я попустился на эту тему. Степенное распределение неизбежно.
Более того, у каждого психолога (мага, гадалки, и прочего шарлатана) есть свой клиент. Например, к той же заметке в блоге есть вот такой комментарий:
Ого! А я-то думала, что только так и должен вести себя терапевт. И даже ушла от психолога потому, что она так не поступала (ушла я, на самом деле, не только поэтому, но это была важная причина). Я решила, что если терапевт не ломает моё сопротивление и не говорит мне, как мне жить — он плохой терапевт. Жесть.
Ну, вы понимаете, да?
Какой смысл быть хорошим терапевтом, когда всегда есть люди, которые ждут, что им будут говорить, как жить (и готовы за это платить)?
Как правильно планировать
Посоветовал мне клиент Transistor, после чего я полез смотреть другие хорошие инди-игры на Стиме. Например, в комментариях советовали Invisible Inc.
Я тут же пошутил Зоргу (вы его не знаете), что «если бы у нас в 2007 был бы талант, мы бы сделали что-то типа Invisible Inc., а не то гавно, которое вышло».
Мы в 2007 году «ебанулись на отличненько» — извините, но это именно так называется — и решили делать инди-игру. А в те годы Steam еще не стал the thing. В не годы это все еще называлось «shareware games». И пиксельная графика не была трендом. И было совершенно не понятно, как это распространять, потому что вот.
Плюс я тогда был только еще начинающий геймдизайнер, игра совсем не в моем жанре, а Зорг был начинающий алкоголик, «и вообще».
А все это было — как я сейчас понимаю — то, что называлось словом «стартап», но тогда этого слова еще не было. Это как с «блогом» — я вел блог еще до того, как это слово появилось (в отечественном интернете).
Всплакнул, короче, над современной ситуацией с indie-играми в Стиме. Все у них хорошо.
Потом всплакнул над тем, как бездарно просрал возможности «стартапов», которые у меня были. И все остальное. Скажем, я бы мог сделать карьеру в Яндексе (если был бы другим человеком).
В прошлой заметке я обещал написать про то, «как правильно делать планы», но боюсь, что ничего путного написать не могу.
Все началось с того, что я читал Лэнгле и думал о том, как я планирую. Мне кажется, я делаю это «правильно», при этом «планировать свою жизнь» я начал в последнее время, а до этого «жил, как выходит».
Я планирую конкретные вещи, но всегда знаю, зачем. То есть, планирование — это опять обращение к смыслу и ценностям. Скажем, я никогда бы не запланировал «тачку» или «новую хату». Я бы начал планировать «надо решить проблему с транспортом» и «решить проблему уюта жилища», например. А ценностями у меня было бы «беречь свое время» и «радовать себя окружающей средой».
При таком подходе срыв планов практически исключен, потому что не важен. Скажем, можно запланировать «похудеть к морьку на 10 кг». Этот план довольно легко сорвать. А можно иметь ценность «здоровое красивое тело», и если эта ценность настоящая, а не «потому что надо», то вокруг нее можно строить разные планы, которые могут выполняться с определенной долей успеха, но срыв любого плана никак не влияет на ценность.
Скажем, этой зимой я «планирую» кататься на коньках чаще, чем в прошлой (то есть «чаще, чем 0 раз»). Если этот план сорвется, буду чаще делать йогу.
А по поводу моих «упущенных возможностей» я себя утешаю так: когда я их упускал, я был другим человеком с другими ценностями. Сейчас я сам себе по большей части нравлюсь, тогда нравился тоже, но по-другому. Сейчас, когда у меня появляются мысли, типа «а вот тут ты мог бы побыть чуть более бизнесменом и заработать миллионы!», я напоминаю себе, что это предложение должно заканчиваться, как «...и было бы сейчас все то же самое, но с миллионами».
Но мы же понимаем, что все было бы по-другому. Но если сейчас не устраивает только то, что нет миллионов — не упускай дальнейшие возможности заработать.
И тут же мне становится лениво. Вот сейчас тратить на это силы и зарабатывать миллионы? Да ну!
То есть, это вариация популярной мечты «жаль, что родители не отдали меня в музыкальную школу, сейчас бы совершенно нахаляву умел музыку». Мечта о том, что «прошлый ты» все за тебя сделал бы, а сейчас можно было бы пожинать плоды трудов.
Мои планы выглядят так: «если ничего не изменится и я буду продолжать идти в этом направлении, то у меня есть шанс стать культовым терапевтом». Но нет плана «стать культовым терапевтом», потому что, если бы я занялся выполнением плана именно в такой формулировке, как бы я радовался жизни? Да никак, «я же еще не культовый терапевт».
В книге «Сила воли. Как развить и укрепить» Келли Макгонигал описывает популярную ловушку, которая заключается в том, что «в будущем будет все по-другому». Сейчас я, скажем, депрессивный нищеброд, но когда-нибудь возьмусь за ум, приду к своей мечте и стану оптимистичным миллионером.
Как и когда, интересно, это произойдет?
В этом плане «планирование» часто путают с «мечтами» или вовсе с «фантазиями». Я как-то в разговоре с девушкой сказал «что у меня нет фантазий, а есть планы» — потому, что в разговоре с девушкой обычно много глупостей говорится. Но потом задумался и понял, что примерно так дело и обстоит.
Мне кажется, что гораздо продуктивней знать свои истинные ценности (то есть, «знать себя» и «знать, чего ты на самом деле хочешь») и уметь действовать исходя из них, жить каждый день, неделю, месяц в соответствии с ними.
Тогда рано или поздно это все приведет к чему-нибудь хорошему для тебя. Но и это не важно, а важно то, что ты уже живешь так, как ты хочешь и нет эффекта «...вот тогда и заживем».
First sign of sanity
Свежий мультик про психотерапию от School Of Life. На английском, но мы же все его знаем.
Несколько не особо связанных соображений о психотерапии, которые накопились за последнее время, тезисно, чтобы не забыть. Будет интересно далеко не всем (постараюсь следующую заметку сделать поинтересней).
1. Терапия — это практика.
Как и многие практики, она учит чему-то «сама по себе». В терапии есть хороший принцип здесь-и-сейчас, который заключается в том, что... терапия и есть терапия. Например, клиент не может довериться терапевту, но старается, при этом считает, что когда у него это получится, тут-то терапия и начнется! А на самом же деле он прямо сейчас уже работает над доверием, и не только к терапевту. «Это уже терапия».
Несколько людей побоялись идти ко мне на терапию потому, что «у меня (у них) сложности в общении, а терапия — это общение». Казалось бы, где же еще решать эти сложности, как не на терапии!
«Я слишком слабый, чтобы заниматься спортом, слишком отвлекаюсь, чтобы медитировать и слишком не гибкий, чтобы идти на йогу».
Особенно ярко принцип здесь-и-сейчас проявляется в групповой терапии, которая вообще вся такая «мы тут собрались в группу для того, чтобы быть группой и смотреть, как мы ведем себя в группе, пока находимся в группе, которую для этого и собрали».
Читаю «Групповую терапию» Ялома. Дочитал до того, что 98% успеха группы (цифру я выдумал) решается на этапе подбора состава группы. Я так и знал! Я так и знал! То есть, групповой терапевт может (и должен) формировать группу, как подбирать актеров для сериала LOST. Реально, кастинг.
Собираюсь все это хорошо изучить, набрать группу — и на остров.
Сейчас у меня вообще все клиенты — мужчины. Женщин отправляю к Кате, она у меня сертифицированный сказкотерапевт.
Вот у Кати был интересный эпизод: она записалась на групповую терапию, а потом решила прогулять день. Очень по этому поводу переживала, что «подведет группу». Я ей указал на то, что на групповой терапии отрабатываются именно отношения с группой и в группе. И пошла она туда именно за этим — чтобы эти отношения отработать, для себя. Вместо этого она волнуется не о себе, о группе... что она всегда и делает в групповых отношениях!
Тут, конечно, у нее сразу наступил катарсис, инсайт и оргазм — и все из-за меня.
2. И про инсайт.
Разные школы пытаются добиться от клиента разного, некоторые ждут инсайта. Скажем, мой старый фрейдист почему-то ждал от меня инсайтов, а я настаивал на том, что надо придумать себе домашние задания. Ни одного инсайта у меня так и не было.
Сейчас мне кажется, что инсайт работает, когда у клиента есть навык, который он может «клонировать» в недостающее место. Скажем, где-то вычитал такой случай: терапевт мучается с композитором, у которого жизнь не ладится. При этом композитор умеет... композировать. Наконец терапевт говорит, что жизнь — это как музыкальное произведение, и у клиента случается инсайт. Он понимает, что к жизни можно относиться творчески, что он уже умеет, но на примере музыки.
Тадам!
А если, например, клиент не умет «любить себя», то этот навык надо выращивать (потому что любить других он тоже не умеет, так как любовь к другим — это производное от любви к себе, а не наоборот, в лучшем случае других он боится, старается угодить, задобрить или просто «заботится о»).
3. И про выращивание.
В какой-то мере терапия (долгосрочная, работающая с «тяжелыми» случаями) — это развоспитание™. Сколько вас воспитывали? Много лет. Причем воспитание, естественно, не работает в ключе «я вот курю, а ты не кури». Слова вообще не работают. Воспитание — это «вода камень точит», родители капают (своим поведением) на мозги много лет, от чего мозги деформируются.
Терапия не «вправляет мозги на место», поэтому «развоспитание», а не «перевоспитание», но создает пространство, в котором можно какое-то время свободно жить и дышать, «понять, какой ты есть» и начать расти в нужном тебе направлении.
Если воспитание заняло столько лет, то почему развоспитание должно занять пару часов?
Развоспитание — это в том числе и практика отказа от того, что так дорого и привычно — например, от установок «настоящий мужчина должен». Критерии отказа простые: «мое — не мое». А вот что такое «мое», словами не объяснить, конечно.
Но есть и более понятные критерии, например, «вредит/помогает» или «устарело/актуально» или «работает/не работает».
Можно сказать, терапия — это практика отказа от иллюзий. (С другой стороны, утрата иллюзий — это не всегда больно. Например, когда человек с заниженной самооценкой начинает смотреть на себя более объективно).
Терапевт не отбирает иллюзии силой. У Ялома в «Лечении от любви» описан случай, когда к нему пришла пациентка с «любовию», а он довольно жестко ее оттерапизировал, с мотивом «я тебя, сссссука, вылечу!».
Иногда он все-таки слишком давит, хотя и сам же об этом пишет. Как будто если признать ошибку, то она не так ужасна!
Одна из интересных характеристик терапевта — его терпение.
Есть те, которые на первой сессии говорят «ага, все с тобой понятно!» и сообщают «диагноз», с которым человек не согласен вообще, даже если тот правильный (потому что Время Избавления От Иллюзий еще не наступило).
Есть те, которые готовы нянчиться всю жизнь, «лишь бы деньги платили». Первые и вторые — выдуманные, а хорошие — где-то посередине.
У меня с терпением проблем нет. Опять-таки, если задуматься: терапевт, который торопится сделать работу и переживает, что она не идет, просто не уверен в себе. «Как же так, мне тут деньги платят, а я не отрабатываю!». Хотя, казалось бы — если клиент медленно работает, и его это устраивает, то сиди и радуйся: у тебя есть долгосрочный постоянный клиент.
А вот если его это не устраивает — то это прекрасная тема, о которой можно поговорить на терапии.
Что правда, которой клиент должен взглянуть в глаза, часто умещается «на одной странице». Или даже в паре предложений. А вот ходить вокруг нее можно годами, и это естественно, потому что правда может быть абсолютно ужасной.
Так, например, ребенок, который чувствует, что он не любим своими родителями, может, как правило, говорить самому себе: «Если бы я был другим, если бы я не был плохим, то они бы любили меня». Таким образом, он избегает того, чтобы посмотреть правде в глаза и осознать ужас от того, что не любим.Ролло Мэй
Единственная сложность состоит в том, что правду недостаточно узнать, правду надо прочувствовать. Поэтому недостаточно просто сообщить клиенту интерпретацию.
5. И про время.
У моего старого фрейдиста было правило «даже если ты прогулял сессию, ее надо оплатить». Я считал правило фашистским, но работающим на благо терапии. Теперь я начинаю понимать, что оно вовсе даже и не фашистское.
Когда у тебя есть постоянные клиенты, а некоторые из них прогуливают, ты начинаешь задумываться: если на их место взять более ответственных? Нет, дело не в том, что прогульщики — «плохие», это же не школа. Но у тебя есть ресурс, «время», ты им дорожишь. И ты можешь войти в положение клиента (тебе за это и платят), но войти в положение прогулявшего клиента гораздо проще, когда он прогул оплатил: у тебя в этом случае нет вообще никаких претензий, подсознательного раздражения или чего-то подобного.
А уж клиенту это как полезно! Он может прогулять сессию и не испытывать чувства вины (он же за нее заплатил!).
6. И про деньги.
В мире терапевта присутствует неизбежный диссонанс: «дружба», «любовь», «Я-Ты» – с одной стороны; «пятидесятиминутная сессия», «шестьдесят пять долларов в час», «обсуждения случаев», «оплата третьей стороной» – с другой. Никакой лакировкой и смазкой не подогнать одно к другому так, чтобы получилось гладко.Ялом, вот тут
65 долларов в час! Мне кажется, я нашел смазку, с помощью которой оно все подгоняется. По крайней мере, у меня есть убедительное объяснение, в которое я верю.
Мне нравится «помогать людям» (на самом деле нет, мне нравится работа терапевта, которая в том числе и заключается в «помощи людям»). Я не могу помочь всем людям, их надо как-то выбирать. Я выбираю тех, кто платит.
7. И про разное.
А вообще терапия разнообразна. Это не обязательно «развоспитание», например. Часто человек справляется сам, и ему просто нужна поддержка. (Но у нас принято «обращаться к врачам» только когда «ваще капец»).
Была какая-то супер-научная статья (ссылку потерял), в которой психологи (не практикующие) жаловались, что не могут измерить эффективность терапии у своих практикующих коллег. Например, подросток сталкивается с возрастным кризисом и идет на терапию, после чего кризис успешно преодолевает. Авторы статьи пишут «вот, мы не можем сказать, что терапия помогла, может, он просто повзрослел!».
Правда состоит в том, что он действительно просто повзрослел и действительно, если бы он не ходил на терапию, он бы... тоже повзрослел. Поддерживающая терапия бесполезна! В таком случае и обезболивающие тоже бесполезны, так как просто снимают боль, но выздоравливает организм сам.
И напоследок. Есть такие люди — «гуманитарии». Многие ошибочно думают, что в гуманитарии идут те, кому не хватает мозгов для всякой математики. И часто это так.
А на самом деле в гуманитарии должны идти люди, которые будут заниматься человечностью, хранить ее и распространять (да и корень слова как бы намекает, humanus — человеческий).
Гуманитарии — это не девочки, которые ни для чего больше не годны, кроме как для чтения книг, нет, гуманитарии — это, по выражению Ленина (1917) — «ум, честь и совесть нашей эпохи».