Исцеляющий вымысел

Джеймс Хиллман — довольно странный юнгианец, но это нормально, «странный юнгианец» — это тавтология. «Они там все такие».

Он придумал направление «Архетипическая психология». Что-то подобное подойдет Кате.

В книге «Исцеляющий вымысел» он пишет довольно простые, как мне кажется, вещи. Даже так: он пишет довольно сложные вещи и довольно сложно, но общая тематика примерно понятна: душа говорит на языке мифов, поэтому давайте уже «разглядим литературу в психологии» и вот это все.

Поэтому книги юнгианцев (начиная с юнга) больше всего похожи на поэзию, а не на науку.

Про мифы, кстати, если кто заинтересуется, советую почитать «В поисках божественной обители. Роль мифа в современной жизни», Холлис Джеймс.

Там совсем простым языком (с «Исцеляющим вымыслом» не сравнить) описывается, что люди потеряли мифологическое мышление и от этого страдают.

(Впрочем, они не потеряли, просто начали использовать его неправильно, например, реклама кока-колы — это миф, который служит увеличению продаж воды с сахаром, но не отвечает на вопрос «в чем смысл жизни»).

Что же касается Исцеляющего Вымысла, то клиент рассказывает историю своей жизни, а не свою жизнь. (Моя старая эпичная заметка Ceci n’est pas une pipe, оказывается, про это). Работа тоже происходит с историей жизни, а не с «самой жизнью».

Проживается именно история жизни, и от ее связанности и глубины и возникает ощущение полноты жизни. Историю жизни можно переписать.

Короче, психотерапия — это творческий, культурный, словесный жанр.

(Тут можно лишний раз потеребить Кастанеду с его персональными историями, которые надо стирать и поменьше рассказывать — это примерно о том же).

А теперь — цитаты.

...

При проведении глубинного анализа беседа не ограничивается анализом рассказа одного лица другим лицом и всего, что происходит на терапевтической консультации,— ритуал, суггестия, эрос, власть, проекция; беседа — это еще и состязание бардов, возрождающих одну из древнейших форм культурного наслаждения. Это отчасти объясняет, почему терапия претендует на творческую роль. Я использую это слово для обозначения возникновения значимых имагинативных моделей (poiesis). Таким образом, успешная терапия представляет собой сотрудничество вымыслов, пересмотр рассказа на основе более разумного, более имагинативного сюжета, который также предполагает наличие ощущения мифа во всех частях рассказа.

К сожалению, мы, терапевты, недостаточно сознаем себя бардами. Мы упускаем многое из того, что могли бы сделать. Наши способы повествования ограничиваются четырьмя видами литературы: эпической, комической, детективной и бытовым реализмом. Мы берем все происходящее (независимо от степени страстности и эротизма, трагичности и благородства, странности и случайности явлений) и превращаем в одну из четырех форм литературы. Во-первых, существуют случаи, которые показывают развитие эго, особенно с детского возраста, несмотря на препятствия и поражения: героический эпос. Во-вторых, существуют выдумки о запутанных ситуациях при определении личности и пола героев, когда глупая жертва бормочет нечто несуразное, но все заканчивается благополучным разрешением всех недоразумений: комедия. В-третьих, разоблачение тайных заговоров с помощью улик и кризисных моментов, неутомимое расследование происшествия, которое ведет неразговорчивый, попыхивающий трубкой детектив с поблескивающими глазами. Он не очень отличается от Холмса и Пуаро. В-четвертых, подробные описания незначительных обстоятельств, реализм, семейные невзгоды, неблагоприятные внешние условия — все это описывается с использованием мрачной социологической терминологии и тяжеловесных тенденциозных намеков на значительность. Это бытовой реализм.

Психологии следовало бы обратиться непосредственно к литературе, чем пользоваться ею, не подозревая об этом. Те, кто занимается литературой, видят психологию в литературе. Теперь наша очередь разглядеть литературу в психологии.

...

Это означает, что мы начинаем рассматривать истории болезни с точки зрения архетипического восприятия их формы. Нас интересует жанр, в котором история болезни и даже ее ритм, язык, построение предложений и метафоры становятся предметом фантазии, поскольку мы находим архетипы не только в содержании истории болезни: форма также становится архетипичной. Существует архетипическая психология формы. Поэтому мы полагаем, что история, написанная по-другому, другой рукой, с другой точки зрения, будет звучать по-другому и, следовательно, будет другой историей. Я считаю, что терапия, биография и наши жизни имеют поэтическую основу.

...

Моя точка зрения уже была приведена в упомянутой статье Берри: «Способ изложения истории нашей жизни — это способ нашего формирования терапии». Способ нашего изложения представления о жизни определяет, как мы собираемся прожить оставшуюся жизнь. Ибо манера рассказа себе о происходящем и есть тот жанр, в котором события превращаются в переживания. Не существует простых событий, фактов и данных. В противном случае это представление также является архетипической фантазией: упрощенчество неживой природы.

...

Душе нужна своя, точная история болезни, дополняющая ее, когда она участвует в жизни.

Прежде всего мы не можем противопоставлять внутреннюю несомненность событий души потоку внешних событий. Все, что мы говорим себе о наших «подлинных» сущностях и межевых знаках души, в такой же мере подвержено разрушению, превратному толкованию и изменчивости очертаний, как и любые «внешние» события. Мы можем так же заблуждаться относительно себя, как и относительно общественных событий. Различие между историей болезни внешних событий и историей внутренних переживаний души невозможно установить в форме непреходящей ценности и точной истины. Ни одна из этих историй не является более реальной, потому что она более основательна. Нам необходимо утверждать психическую реальность по-иному, без буквального копирования метафор, фантазий об устойчивости и прочности, которые мы используем для описания внешней реальности.

...

Вся спешка от дьявола, как говорит старая поговорка. В психологическом отношении это означает, что своего дьявола надо искать в своем пищеварении в участии в большем числе событий, чем мы способны пережить. То, что мы действительно переживаем, изымается из потоков времени и из бурного океана моего психического невежества. Мы побеждаем дьявола просто своим бездействием.

Отход на исходные позиции (регрессия) относится к пищеварительной форме созидания души, поэтому воспоминания и связанные с ними чувства боли и стыда в значительной мере являются повторением, повторным просмотром главы перед тем, как мы ее закрываем. Аналитикам, вероятно, следовало бы переписывать свои истории болезни так же часто, как это делают романисты, переписывая свои романы. Изложение истории болезни с последующим ее переписыванием и редактированием относится к терапии, исцеляющей вымысел от непродуманных моментов, от непереваренных остатков. Нам тоже надо чистить свой стиль от модного жаргона заимствованных идей, трафаретности и рефлектирующего самомнения. Нам необходимо обращать внимание на прилагательные, предложные фразы и даже запятые, которые обеспечивают точность изложения и заостряют внимание на существенных моментах образов. По мере роста нашей эрудиции мы, аналитики, утрачиваем сходство с буквоедом, увязшим в истории болезни, не видя ее души. В конечном счете психотерапия означает терапию психики, и терапевтическая практика не ограничивается человеком, который прошел клиническое лечение, чтобы исчезнуть в безвестности жизни. Последующий контроль при изложении истории болезни и составляет наше пищеварение. Практика продолжается в практикующем враче, и поэтому мы все еще «практикуем» фрейдовские истории болезни. Психотерапия продвигается только путем отхода на исходные позиции, повторного просмотра материала и переписывания своей истории.

Поэтому в психологическом отношении я преклоняюсь перед алтарем Сатурна, бога исторического времени и неспешности, архетипического пожирателя, который учит нас искусству внутреннего пищеварения с помощью синдрома своих специально показанных депрессий.

...

Обращение Юнга к драме относится к числу его литературных увлечений. И в этом случае он сделал решительный шаг, сближая психологию с поэзией. Более того (чтобы потрясти ваше воображение, эту мысль можно выразить в форме гипотезы и выделить ее курсивом): если сновидение по сути имеет психическую природу, необусловленную, спонтанную, первичную и эта психическая природа может демонстрировать драматическую структуру, то природа ума поэтична.

...

Разыгрываемую пьесу не устраивает бесстрастный просмотр, она стремится заставить зрителя участвовать в ней. Если наблюдатель понимает, что на этой внутренней сцене разыгрывается его собственная драма, он не может остаться равнодушным к сюжету и его развязке. По мере поочередного появления актеров и усложнения интриги наблюдатель замечает, что к нему обращается бессознательное, вызывая появление перед ним образов фантазии. Поэтому он сознает, что аналитик побуждает или приглашает его к участию в пьесе».

Эта замечательная литературная аналогия с процессом исцеления вызывает у нас воспоминание о Греции и о той роли, которую дионисийский театр играл в исцелении. Пациент берет на себя роль актера. Процесс исцеления начинается, когда мы покидаем зрительный зал и выходим на сцену психики, становимся действующими лицами некоего вымысла (даже богоподобным гласом истины, вымыслом) и когда возрастает напряжение драмы, наступает катарсис, мы очищаемся от привязанностей к непроходимой тупости буквального понимания, обретаем свободу в игре частных, фрагментарных, дионисийских ролей, никогда не достигая целостности, но участвуя в целом, которое и есть игра, запоминаемая зрителем в качестве актера. Задача, поставленная пьесой и ее богом, состоит в искусном, прочувствованном исполнении роли.

...

Мне нужно вспоминать свои истории не потому, что мне нужно выяснить что-то о самом себе, а потому, что мне нужно утвердиться в истории, которую я считаю «моей». В то же время я боюсь этих историй, поскольку с их помощью могут раскрыть меня, мои воображаемые основы. Подавление встроено в каждую историю так же, как и страх перед самой историей, страх перед близостью богов в мифах, которые создают меня. Таким образом, искусство терапии требует искусного обращения с памятью, историей болезни, чтобы она действительно смогла создать пациента. Этим объясняется важность внедрения великих мифов в терапию. Они позволяют рассматривать личную историю как форму создания вымысла.

Начиная с Фрейда воспоминания стали служить материалом психотерапии. Если же таким материалом в действительности служат памятные легенды, то психотерапия, как и другие виды искус ства, в действительности занимается мифотворчеством. Если отцом терапии был Фрейд, то ее матерью была Мнемозина, Метопа, мать муз, чьей десятой, незримой дочерью должна быть Психея.

Джеймс Хиллман, «Исцеляющий вымысел»

Fun and games

Этот пост не рекомендуется пытаться понять людям, которые не прошли терапию. Его вообще и читать таким людям не рекомендуется, но у нас свободная страна!

Диалог с мамой:
— Ты знаешь, я очень надеялась, что когда тебе исполнится 33 года, возраст Христа...
— ...«тебя распнут?»

Продолжаем пост про шутки на терапии, на это раз — иллюстративным материалом. (Прочитайте или перечитайте предыдущий пост, иначе вообще не понятно).

Оглядываясь назад, я понимаю, насколько сильно поменялась моя личность.

Я (снова) стал очень добрым, «как в детстве». До этого же я много шутил и троллил.

В свое оправдание (?) могу сказать, что мне в этих шутках тоже доставалось. Хотя, конечно, «ворон ворону глаз не выклюет».

Принцип «бей своих, чтобы другие боялись» очень смешно трансформируется, если понять, что ничего более своего, чем ты сам у тебя нет.

ВИДЕЛИ, ЧТО Я С СОБОЙ СДЕЛАЛ?! БОЙТЕСЬ. 

Ниже я собрал все, что нашел, в одну кучу.

Получились очень концентрированные объемы, мысленно разбавьте все на год-полтора.

Много матов, потому что «Русскому человеку окончательную правду всегда сообщают матом» (Пелевин).

Я перестал шутить на терапии, потому что на терапии можно не шутить, тебя и так поймут.

Отказавшись от шуток, как от защитного механизма на терапии, я использовал их после сессий, чтобы снять напряжение. Прекрасно осознавая, что я делаю.

Laughter and tears are both responses to frustration and exhaustion. I prefer to laugh, since there is less cleaning up to do afterward.
Kurt Vonnegut

Называя терапевта, например, «сукой», я делал это «шуточно»! Это позволяло мне как-то собраться между сессиями и на сессиях уже работать на 113%. И не называть его «сукой» в лицо.

Напоминаю, что «терапевт» в шутках – фигура выдуманная и гротескная. Как и я, в большей степени. И жена. Все диалоги не реальны, но «на основе реальных событий». Хотя, конечно, интерпретация очень вольная.

Я долго думал, публиковать это все или нет.

Это концентрация желчи и боли. И то и другое может отпугнуть.

Пришли с Катей к выводу: «если человек прошел терапию, то он все поймет, если не прошел — то нет».

«Отработанный» материал никуда не исчезает, просто становится отработанным. Это мое, но это не я.

Опять-таки, главным образом я делаю все это для себя. Подвожу итоги и собираю близкий мне иллюстративный материал, чтобы он не потерялся.

К слову о материале, пару человек использовали прием «доктор, мой случай вас заинтересует, такой богатый материал, будет интересно, как терапевту, посмотрите одним глазком бесплатно».

Нет, бесплатно точно не заинтересует.

Если мне захочется бесплатно чужой боли, я почитаю, например, Ремарка или Достоевского.

К тому же на чужую боль нельзя посмотреть одним глазком.

(Далее идут старые посты).

Снился трикстер. Он, как и положено, разыгрывал людей, в результате чего с ними происходили забавности.

Трикстер перемещался по городу, игнорируя коллизии. Например, проходил через стены, потому что тупо их не замечал, а не чтобы что-то доказать.

Я документировал его выходки, поэтому у меня не было выхода, кроме как проходить через стены за ним, чтобы не отставать.

Я научился этому с первой попытки.

Других дураков следить за трикстером почему-то не было.

«На этом диске находится...», — начал трикстер, указывая на компакт-диск, лежащий у ног трех гоповатого вида парней.

Парням лень было дослушивать сложную конструкцию, да и содержимое диска их не тревожило, поэтому один из них наступил на диск ногой и сломал его.

Конечно, починить его ничего не стоило, но шутка была тупо испорчена.

Шутку-то не починить!!!

Двое парней получили тут же мешок бенефитов, не сходя с места, хоть и выглядело это, как случайность.

Когда, как мне казалось, конфликт был исчерпан и трикстер медленно уходил с места неудавшейся шутки, девушка, имеющая весьма косвенное к этому отношение (но все-таки тоже чуть-чуть виноватая!) и тоже сбегающая в противоположном направлении, ПРОСТО попала под машину.

Аннушка уже пролила масло, блеять!

Трикстер даже не обернулся на шум. Я тоже.

Однажды трикстер отстроил целый замок, заполненный до краев сыром (не спрашивайте), чтобы тупо скаламбурить по поводу имени одного человека.

Трикстер стоял у ворот и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу ждал человека в гости.

Я как-то уже понял, что в результате шутки человек мог бы традиционно и не выжить, но кого волнуют нюансы!

Тем не менее, я очень деликатно подавал намеки, ибо человек-то НЕ ВИНОВАТ, а трикстер волновался только о том, удачной ли будет шутка.

Он почти убедил себя (с моей помощью, это был единственный способ воздействия), что шутка так себе, и ее можно не шутить, хуй с замком, но тут я проснулся и поехал на терапию.

Не перестаю удивляться, насколько терапия — про свои внутренние драмы. Даже родители используются как куклы «покажи-где-тебя-жизнь-трогала».

Я, кстати, почти на каждой сессии отвожу пять минут на то, чтобы сказать терпаевту, что он шарлатан, а его терапия — гавно, потому что я не понимаю, как она работает.

(Ответный комментарий к посту: «А она не работает, это лишь ряд случайностей», что является хорошим дополнение к шутке. На самом деле эта шутка — о том, что «мне интересно, как терапия работает, я стараюсь это обсудить с терапевтом, но он не ведется»).

Терапевт порадовал фразой «так это что, мне надо каждый раз спрашивать, с какой частью вас я сейчас разговаривал?».
Сука, сука, примеряет рубашку в полосочку с длииииными рукавами.

Терапевт в целом неплохо держится, но иногда после сессии приходится напоминать, что со мной надо бы попрощаться. 

Терапевт уезжает в командировку на 3 недели.

«Хорошо», — говорю я ему, — «Постараюсь не сойти тут с ума за это время».

Так эта сука даже не улыбнулась, скорее наоборот.

Младшему сегодня 9 месяцев. Меня в его возрасте отдали к бабушке почти на год. Чтобы не мешался, ага.
Если бы не это, то я бы может и не познакомился с таким замечательным психотерапевтом!

Выясняем с мамой, почему я плохой сын.
– Может это потому, — говорит мама, — что ты до полутора лет жил у бабушки, и она тебя испортила.

Я, кстати, с детства недолюбленный, да (but who is?). Так что долюбливайте меня, ну.

Сегодня говорили про мамин рак и терапевт впервые заржал в голос.
Achievement unlocked.

Fun fact: минимум раз в каждую сессию терапевт использует прилагательное «безумный».
Я бы предпочел «великолепный», но он выбрал «безумный».
Профессиональная деформация!

Решил заменить в своем лексиконе слово «смешно» на слово «прекрасно», раз и навсегда!
(Ну, когда я говорю «это смешно», а на самом деле это не смешно совсем).
Это приводит к прекрасным фразам.

Сегодня польстил терапевту. Ну как «польстил» — просто объяснил, во что я его ставлю.
Он мне в ответ тоже польстил. Ну как «польстил» — решил почему-то поговорить о качествах, которые можно характеризовать, как положительные.
Он у меня мимими!

Иванову не нужен терапевт, кстати. Более того, ему туда нельзя. (Очевидно, почему). Но травить его по этому поводу я не перестану, это так весело!

Терапевт нашел у меня обесценивание. Наверное, я от Иванова заразился!

Обсудил с терапевтом день рождения Иванова. Пусть это будет ему подарком. 
(На самом деле имелось ввиду «ему — терапевту», там очень сложная шутка).

Вот так пошутишь про человека и его жену, а потом спустя какое-то время узнаешь, что они вроде как бы и не вместе.

И шутка становится не очень доброй.

Нет, я не против злых шуток, но мне нравятся, когда они получаются контролируемо!

Шутку про Эдварда Нортона понял минус один человек. Новый рекорд.

Вот тут некоторые не очень разбирающиеся люди из деревни думают, что к терапевту я хожу, «чтобы разобрать причины».

Все равно наоборот, когда терапевт видит, что я начинаю чрезмерно рационализировать и искать эти самые причины, он демонстративно делает скучающее лицо.

Причины никого не ебут, честно.

Задача терапии — просто показать тебе, что ты не обязан реагировать на что-то так, как тебя научили, и что у тебя есть возможность реагировать по-другому.

Ну давайте возьмем тривиальный случай. У девочки, скажем, синдром отличницы. Причины понятны («ты хорошая — тебя любят»), но совершенно «не понятно», что отличницей можно и не быть, при этом тебя все равно будут любить.

Причем «не понятно» не логикой, если чо, логикой-то как раз понятно.

«А толку-то».

Моя мама приехала помогать Кате с детьми.

Читает ей свои стихи, зависает в интернете, моет посуду несмотря на посудомоечную машину, а сегодня сделала оладьи.

Оооок.

(К детям так и не подошла, то есть).

Мама водила внука в зоопарк.
Пришла и рассказывает, какие животные понравились ей.

— В конце концов, я ведь тебя родила, — мама взялась за банальные аргументы.
— Мама, согласно буддизму, жизнь — это страдания. Я лишний раз в колесо Сансары засасывать меня не просил.
— Согласно буддизму ты сам «выбрал» свое рождение, — подает голос жена.
— Тем более, мама тут не при чем, зачем она опять все себе приписывает.

Мама рассказывает о том, как сестра тоже ее постоянно травит и гонит из гостей и заключает:

— Ты похож на сестру!
— Мама, может это ты похожа на себя?

— Жена, я придумал, что делать с нашим браком!
— Что? — отзывается мама из другой комнаты.
— Развестись. Я заберу детей, ты заберешь моих маму и папу и будешь с ними, блядь, нянчится!

Мама (моя) провела мастер-класс с женой: рассказала, как палить любовниц, читая СМС-ки, как надо обнюхивать мужа, лазать по карманам, «и вообще».
В прошлый раз учила, как ээээ «просить подарки».
То, что они наконец-то развелись с папой — это трагедия, да.

— Мама, бля, не заглядывай мне в экран, стоя за спиной, жутко бесит!
— Ой, да я без очков!
— То есть ты просто хотела посмотреть на пятно света?
— Нет, я хотела посмотреть, нашел ли ты меня на стихи.ру

— Когда уезжать?
— Завтра!
— Ой, ты, наверное, шутишь!

Так слово за слово и осталась мама до 20-ого.

Моя мама спрашивает жену — мол, когда мне уехать?

Катя мнется и не может сказать «вчера» и «заебала».

Я-то уже сказал, но мама не верит, ей надо second opinion, ага. 

Итак, делаем ставки. Я ставлю на то, что ровно в день отъезда мама устроит драму «меня тут никто не любит» и уедет в аэропорт на четыре часа раньше, вся в слезах и соплях.

Ну, она так уже два раза делала!

Мама пойдет в церковь и отречется там от сына, ПОТОМУ ЧТО ОН НЕ СКАЗАЛ ЕЙ «ДО СВИДАНИЯ».

Все, кто ел мамин борщ, теперь поносят.
Но я-то умный и опытный. 

На самом деле я маму троллю не от злости же.

Просто если ее не троллить, то она не затыкается и говорит такие вещи, от которых Катя, например, грустит и плачет по ночам — потому что троллить не умеет, а только слушает.

Я же троллю, поэтому мама ходит загруженная и ничего такого не говорит.

Лучшая защита — это нападение, да.

Так как бабы используют секс, как оружие, у меня нет выбора, кроме как использовать секс, как защиту.
...и лучшая защита — это нападение, конечно же.

Терапевт всю сессию гнул линию, что я похож на своего отца.
Я в ответ убеждал, что на самом деле это мне мама жизнь испортила.
И только когда вышел, прозрел, что это одно и то же.

Диалог с мамой:
— Ты знаешь, я очень надеялась, что когда тебе исполнится 33 года, возраст Христа...
— ...«тебя распнут?»

Я даже в club 27 не попал, а в комментариях заявляют, что я должен быть щаслив. 

В 17 лет Лу был подвергнут электрошоковой терапии – таким образом родители хотели вылечить его от проявившихся гомосексуальных наклонностей. Этот опыт Рид запомнил на всю жизнь и долгое время не поддерживал никаких отношений с родителями.

Робин. Да. Вспомните Конрада Лоренца и его гусей. Он обнаружил, что гуси вследствие импринтинга привязываются к первому предмету, который видят.

Джон. Помню. Один выводок — только из скорлупок — увидел первым Лоренца. Гусята взяли себе Лоренца мамой.

Робин. А помните, другому выводку на глаза первым попался большой желтый шар? «Реакция следования» вела гусят за ним, пока шар не лопнул, кажется.

Джон. Наверное, жуткое зрелище, когда ваша мать взрывается. Где-то в Германии должен обитать крайне отчужденный гусь...

Родители хотят, чтобы мы проводили с ними время, мотивируя тем, что они-то потратили на нас лучшие годы. «Надо расплачиваться».

С другой стороны, я ведь тоже те же годы провел с ними. Не убегал из дома. Не был норкоманом. Даже не играл в WoW.

По-моему, мы квиты.

Когда гостит теща, в доме две копии жены, и это охуенно, потому что жена у меня лучше всех жен жена.
Когда гостит свекровь, в доме два меня, а этот дом и одного меня еле переносит.

Мама с папой на днях развелись, папа просил детям не говорить, мама разболтала моей сестре и моей жене.

Сейчас мама одна, ей одиноко. А сын не звонит. Мама жалуется жене, говорит, мол, хотя бы ты постарайся вырастить сына, который не будет такой черствый и не бросит в Трудную Минуту.

А мне-то что, я ведь не знаю, что они развелись, папа же просил не говорить.

И вообще, мама — первая женщина, которую я начал с ним обсуждать. Строгий хронологический порядок, ну да!

Потратил (первые) полторы тысячи на обсуждение мамы с терапевтом. Такие жертвы! А вы говорите, что я ее не люблю!

Написал маме, чтобы она отъебалась от нашей семьи. В ответ она второй день пишет письма моей жене, в конце которых каждый раз прощается навсегда.

Видимо, на бис.

Я прощаю тебя. Надеюсь, мой психотерапевт будет того же мнения. 

(Последняя фраза — аллюзия на The Cable Guy)

В последние годы брака отец регулярно просил маму заткнуться и помолчать.

Мама думала, что НУ ЭТО ПРОСТО ПАПА ТАКОЙ НЕ ОБЩИТЕЛЬНЫЙ, ЕМУ МНОГО РАЗГОВОРОВ НЕ НАДО.

То есть если ей сказать «заебала!», через 10 секунд это уже будет восприниматься, как комплимент по поводу сексуальности. 

Мама пытается поговорить не о себе:
— А ты почему ноты не учишь? Ну, мелодию бы разучил на гармошке.
(охуеваем)
Жена:
— Так, а что он что делает?
— Ну, он одну и ту же мелодию играет, бубубу, бубубу.
— А как учат?
— .... А.... Немецкая что ли мелодия?
— Почему немецкая?
— Ну, немцы же на губных гармошках играют.

— А что говорят Таро?
— Да то же самое, что и терапевт.

Сегодня обсуждали с терапевтом, почему я всем советую терапию и йогу.
— От большого сердца же! — говорю я.
— Пиздишь, сука! — отвечает терапевт.

Очень смешно, когда в нем живой человек прорывается, я все эти разы тщательно отслеживаю и запоминаю.

Например, «терапевт ведется на обесценивание».

В прошлый раз спросил, как я думаю, что ему нравится в терапии. Я говорю «Аааа, хитрый старикашка, просто так меня не поймаешь! Я не знаю, что вам нравится в терапии, но если бы я был бы терапевтом мне бы нравилось то-то и то-то».

Выкрутился.

У него есть маленькая смешная слабость — сеанс идет 50 минут, он в это время «не человек». А когда я уже одеваюсь и ухожу (это тоже около минуты), он не считает это терапией, поэтому снимает контроль над мимикой.

За это время удается рассмотреть отблески реакции на прошедшую сессию.

Терапевт все чаще напоминает мышку, правильно находящую сыр в лабиринте.

Да, жена же тоже попыталась завести психотерапевта.

На первой же встрече (сегодня) терапевт сказала ей, что на приличный язык можно перевести, как «хуйли приперлась? у тебя все хорошо».

Дура какая-то, ей что, деньги не нужны?

Ну я тут же посоветовал терапевтра менять, мне мой с апокалиптическими картинами моего будущего («хорошо, что пришли, Дмитрий, по вам психушка еще не плачет, но уже копит слезки») нравится гораздо больше.

Терапевт до неприличия вербален. Зато угадывает мои невысказанные шутки вплоть до формулировок. (Сегодня вот угадал «я не могу работать в таких условиях»). Правда, каждый раз делает вид, что это он сам пошутил, хотя я ему только punchline даю озвучить, а все подводки делаю сам.

Терапевт сказал, что я бесчувственная скотина затем, чтобы никого ненароком не убить. Duh. 

Терапевт даже мне подарок на ДР сделал: собирается сыбаться в отпуск с 27 числа (что освобождает меня от терапии 31-ого).

Так вот, терапевт сказал, что я ничего не хочу слышать о смерти (и болезнях) родителей потому, что если я сделаю вид, что этого нет, то они не умрут.
Я же всемогущий.

Терапевт вообще не дурак, но ему пора бы привыкнуть, что каждый раз примерно третья его догадка оказывается правильной, поэтому первые две очевидные можно просто не озвучивать, потому что они слишком простые для такой сложной и многогранной личности, как я!

Больше всего меня на терапии каждый раз умиляет призывно приоткрытая упаковка салфеток рядом с клиентским стулом, видимо, для вытирания слезок.
Подмывает сделать серьезное лицо и спросить «ДОКТОР, А ЭТО ЕЩЕ ЗАЧЕМ?».

Пафосные уроды испортили мне жизнь.

Я тут на почве терапии порыдал два дня по ночам (сегодня опять буду!) и могу с уверенностью сказать, что «он шутит для того, чтобы не расплакаться» — это буквальное описание моего обычного состояния.

Но не буду же я про это людям говорить.

Потому что это пафосно, а пафосные уроды испортили жизнь всем нам, ага. Хотя на самом деле это обычные серые будни.

У меня самый большой прогресс в терапии был, когда я выходил с йоги и не доходя до дома садился на детской площадке на скамейку и начинал плакать.

«У меня нет серьезных психологических проблем, у меня просто проблемы в жизни».
«Поэтому терапевт мне не нужен».

На семинарах и в индивидуальных беседах меня иногда спрашивали, как поступать, если пациент вызывает у психотерапевта «нежелательные чувства», например злость. Эмоционально восприимчивый психотерапевт сразу же ощутит это чувство, если оно действительно возникает. Должен ли он подавить в себе данное чувство, чтобы не потерять контакт с пациентом? Но последний ощущает сдерживаемое собеседником недовольство и потому смущен. Может быть, психотерапевт должен открыто выразить свое чувство? Но ведь тем самым можно шокировать пациента.

Вопрос о том, как быть с нежелательными чувствами, не возникнет, если исходить из следующей предпосылки: все эмоции, которые пациент пробуждает в психотерапевте, порождены инстинктивным стремлением поведать ему свою историю и одновременно желанием скрыть ее, то есть защитить себя. Другой возможности и другого способа рассказать свою историю, кроме реализации этого инстинктивного стремления, у пациента нет. И потому все возникшие в данной ситуации у психотерапевта чувства являются как бы составной частью этой, говоря иначе, закодированной истории. Психотерапевт ни при каких обстоятельствах не должен заглушать эти чувства. Он обязан разобраться в них, и тогда он узнает, в какой степени, казалось бы, крайне нежелательные эмоции обусловлены эпизодами из его собственного детства. Точно так же должны вести себя психотерапевты, консультирующие алкоголиков, наркоманов, жертв сексуального и физического насилия. Обычно они лишь слегка приподнимают завесу над собственными страхами или вообще скрывают их от самих себя под покровом разнообразных теорий и концепций, а также авторитарности, либо убеждают себя, что эти страхи не следует воспринимать всерьез.

На терапии есть несколько правил. В том числе и «если не можешь придти — звони».

Мне это правило не нравится (мне не нравится звонить по телефону), но я стараюсь его не «нарушать».

В прошлый раз я не смог придти, потому что спал после самолета до вечера, а Катя не спала, потому что дети ее все равно разбудили утром. Поэтому я попросил Катю позвонить вместо меня.

Это официальная версия. И даже «все так и было», но это ничего не меняет.

Прихожу на терапию сегодня. Терапевт пол-сессии терпит, а потом все-таки задает вопрос, почему позвонила жена.

— Я знал,что вам понравится!
— Как понравится?
— Ну вот вы спросили, интересуетесь!

Потом он меня вывел на чистую воду. Если мне дать правила, то я играю так, что формально всё по правилам, а не формально — чувство, что где-то наебали.

Я ему не звонил, при этом он все равно узнал, что я не приду.

При этом всё остается милой игрой, и это спасает.

И вот такое «наебалово» — единственный цивилизованный для меня способ участвовать в конфликтах, потому что второй способ — это ядерная война до полного уничтожения, а мне людей жалко.

Терапия пошла нажористая. Дошли до «самореализации».

Рассказал, что я постоял у истоков рунета. Тогда еще Яндекса не было, да. Тут терапевт и говорит — «раз ты такой умный, почему тогда ты Яндекс не сделал?».

(Ну, это вольный пересказ, конечно, «но по смыслу так»).

Иногда у меня возникает смутное подозрение, что кому-то хотя бы самую малость на меня не похуй. К счастью, я быстро себя одергиваю и все возвращается в норму!

Да, если я буду писать роман, то он будет про отношения. Я в них нихуя не понимаю, так что это будет фикшн, ага. 

Терапевт в очередной раз журил меня по поводу моего всемогущества. Как будто это что-то плохое.

О, надо завтра устроить терапию про заботу.

Я с детства был эмоциональным говном, а родители (хаха, «родители», как будто это множественное число) утешали меня «на отъебись».

Хотя мне утешений требовалось раза в два больше, чем нормальному ребенку (tm).

С тех пор я отучился отъебываться. Ну, типа, поутешали для галочки — а дальше ты сам. В результате сейчас чтобы какому-нибудь левому человеку привести меня в нормальное состояние если я чем-то расстроен требуется минут 40. При этом первые 30 минут я проверяю, серьезно ли человек настроен на мои утешения или как обычно — чтобы отъебались.

Я вообще люблю проверять людей. Хлебом меня не корми.

Ну и конечно таких людей, которые бы 40 минут это могли выдержать, в мире не бывает. Обычно все ломаются минуте на двадцатой.

Слабаки.

Поэтому лучше с самого начала на них не рассчитывать и все делать самому.

Вот йога, например, помогает — ее аж на полтора часа обычно!

Вторая часть поста напрямую связана с первой, но будет отдельным постом, потому что связь для многих не очевидна.

Хорошо быть собой. Мимические морщины разглаживаются, нормализуется сон, появляется улыбка, перестают дрожжать руки и стоять член. 

На дейтинговых сайтах меня интересует больше не дадут ли мне (ну, допустим, дадут, и че, мне это все солить, что ли?), а как у людей устроен секс.

Потому что у меня он устроен явно по-другому!

Чтобы испортить человеку настроение двумя словами, надо быть очень чувствующей скотиной, а вовсе не наоборот. Надо тонко чувствовать, какие два слова и когда сказать.

Я отношусь к людям так, как хочу, чтобы они относились ко мне. Но эти суки каждый раз норовят относиться лучше.

Ну ок, отправил жену с младшим в больницу на скорой, теперь можно и поработать.

Я не только бесчувственная, но и безвольная скотина. Поперся за гомеопатией ребенку, ХОТЯ Я В НЕЕ ДАЖЕ НЕ ВЕРЮ.

Решил проспать терапию, так за 10 минут до ее начала позвонил папа и устроил милую сессию.

One way or another I gonna get ya get ya get ya. 

Ну и конечно же папа бы не позвонил, если бы в очередной раз чуть не умер.

Из всего разговора больше всего запомнилось, как папа с отвращением спросил, не работаю ли я не дай бог РАДИ УДОВОЛЬСТВИЯ. 

На гемодиализе смертность 14.7%
При пересадке почки — 14.5%

Вот папа сидит и думает.

– Что твой папа хочет на день рождения?
– Дожить?
– Ну, я купила ему футболку, может, он еще что-то хочет?
– Новую почку?

Вообще, мы с папой недовольны мамой ровно в одном и том же. Папа недоволен ей, что она «не давала меня воспитывать», я не доволен тем, что она — правильно — не давала меня воспитывать.

Назвал при терапевте женщин «мерзкими тварями». Мне кажется, теперь он что-то подозревает. 

Сегодня у терапевта.

— Вы злитесь на женщин.
— Нет, не злюсь.
— А если найду?!

Жена говорит с утра:
— Двоеженство — это круто, чисто логически. Но я — живой человек, эмоционально я против.
— А я кто?
— А ты, видимо, нет.
— Человек не рационален?
— Если бы человек был рационален, мы бы жили в идеальном мире.
— Ок, то есть из-за таких, как ты мы не?..

Логика. Никогда не используйте ее с женщинами.

Моя жена — MILF!

— Жена, мне хуево, дай конфетку.
— Сладкое вредно!
— Ну тогда анальный секс.

Моя жена — враг всего хорошего.
(Она у меня лучшая, ну).

Жена сидит, читает названия книг о сексе и ржет в голос.
Типа «Как заниматься сексом 6 раз в неделю» (реальное название).
Как-как. Не ебаться по воскресеньям?

— Ты знаешь, жена, я бы смог быть с другой бабой. Но для этого надо сильно поменяться.
— Ей?
— Ну конечно!

— Сегодня ты был дружелюбен и приветлив с людьми, — говорит мне жена.
— Кто-то за это пострадает в интернете!

Жена наконец-то поняла намеки в виде фотографий чужих пирожков и печет свои.

Возвращаюсь домой. Достаю и показываю жене смешульку из кармана (гусары, молчать), не снимая наушников.

Мама что-то говорит, я не слышу, жена начинает ржать.

Снимаю наушники.

— Что?
— Твоя мама меня смешит.
— Мама, что?
— Ты там что-то Кате купил, да?!

Начинаю демонстративно ржать тоже.

— ЗАЧЕМ? ОНА ЖЕ УЖЕ ВЫШЛА ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ.

Жена говорит, что у нас marriage proposal-а вообще не было.
— Че за хуйня?, — говорю, — Почему ты его не делала?

Вот начну прокачивать Вишудху — всем наступит пиздец. Потом еще спасибо скажете за иронию и сарказм, но будет поздно.