Все, как у людей

Посвящается мне, любимому. А че, имею право.

— Ну, а ты как хотел? — пухленький розовощекий ангел в застиранной оранжевой униформе с выцветшими пятнами крови начал отвечать на не заданный вопрос Николая, едва тот переступил порог распределителя, открыл рот и набрал в него воздух, чтобы задать не заданный вопрос.

— Амебы размножаются делением, почему чуть более сложным сущностям, типа человеческих душ, не делать то же самое? Ой, да ладно, не куксись. Давай возьмем человеческий эмбрион. Из одной яйцеклетки — которая таки да, сложнее амебы, но не принципиально, в результате деления могут получится вполне себе милые близнецы.

Со всеми чудесами природы во всем их великолепии, крохотными точеными писечками, кулачками и ушками, не говоря уже о венце якобы творения — человеческом мозге. Которых у них два, из одной-то яйцеклетки.

Нет, ну, конечно, душа всегда была более тонкой материей, но где тонко — там и рвется, хахаха.

А как еще на ваши семь миллиардов тушек наскрести душ? Животные помогают, впрочем. Эволюция духа, все дела. Какие-то сорок лет назад твой сосед Василий радостно бегал кабанчиком в подмосковных лесах, а сегодня уже потомственный алкоголик в третьем колене.

Но это так, компост. Питательная среда. Планктон, если изволите.

А вот хорошие признаки надо закреплять.

Селекция!

Нет-нет, я все понимаю. Уникальность снежинки, все дела. «Люди все разные». (Ой, ничего более смешного не слышал за последнюю тысячу лет).

Но можешь рассматривать это, как победу в естественном отборе. Растолкал локтями других самцов, присунул самочке, через девять месяцев получил свою маленькую копию. Ути-пути, на кого мы больше похожи? На папу! И это никого не смущает.

С душами примерно так же. Доросла до половой зрелости — размножили. Отпочковали. Да и совать ничего никуда не надо, чистота и стерильность. Высокие материи!

Обычно это делается во сне, простите за интимные подробности. Тушка даже и почувствовать ничего не успевает, просто в очередное утро просыпается совсем другим человеком.

Свежих копий не так много, к тому же они разбавлены в семи миллиардах. Буквально разница в одну реинкарнацию — и уже процентов 20 другие, а ренкарнаций через четыре так и вовсе не узнать, одно отдаленное сходство.

Но при встрече это вот «духовное родство», особенно если родственники совсем близкие, конечно, вызывает умиление. «Плоть от моей плоти, дух от моего духа». Как говорится, «прёт». Понимание с полуслова, «душа в душу», буквально, хехе.

Да-да, «вторая половинка».

Тем не менее, смысл размножения душ такой же, как и размножения вообще — чтобы вас, таких хороших, стало двое и каждый пошел набивать шишечки своим путем, накапливая собственный узор шрамов, который и делает вас такими уникальными снежинками.

По-хорошему, надо разойтись по разным дорожкам, чтобы каждый обогащал свой «генофонд», ведь самые симпатичные дети — правильно — метисы.

А иначе как брат с сестрой: свое, родное, но — нельзя.

Но вас же тянет на легкое да простое. Хорошо быть самим собой в обществе самого себя. Все приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению. За все надо платить.

Нет, расписывать мы не стали, минорный случай. Входит же в «не прелюбодействуй», очевидным образом.

Вкупе с «не возжелай жену и скот ближнего» и вовсе картинка вырисовывается в целом понятная: довольствуйся той домашней скотиной, что есть, и не рыпайся.

Любовь вообще пару веков как придумали, но это так, к слову. В основном безвредное занятие, мы не возражаем.

А в остальном у вас, Николай, все хорошо.

Но вот этот, простите, духовный инцест... Ну нельзя же так, ох.

Мы не звери. Даже с «не убий» все прагматично. На воплощение души в тушку столько энегии тратится, вы не представляете! Если каждый дурак будет по пустякам развоплощать — ну, сами понимаете.

Обычно просто идет минус одно воплощение убийце и плюс одно жертве, чисто для баланса. А потом и вовсе душонку выкидываем за ненадобностью, при систематических нарушениях. «Исчерпал лимит доверия».

С вами же — скорее наша недоработка, не проследили. «Не раскидала вас судьба», увы.

Но мы вовремя вас выдернули, удалось обойтись малой кровью. Вашей. Вам от этого не легче, понимаю, но вы же мужчина!

Так что вы просто несколько веков тут посидите, вам только на пользу пойдет, заодно выдержку приобретете, заматереете, а мы пока ее душу усиленно повоплощаем в разных условиях с десяток раз. Станет со-о-овсем другим человеком! Там уж, даже если и случайно встретитесь — никто ничего и не заметит.

Будет все, как у людей.

4-Hour Scam

Давно я ничего не писал. Самым требовательным поклонникам наверняка скучно. Все ради вас, любимые.

Просмотрел я книгу 4-Hour Body, от создателя книги 4-Hour Workweek — про то, как работать 4 часа в неделю и не болеть.

Советы там, если вы не помните, очень смешные: нанять индусов, а самому заниматься паразитизмом, типа раздувания рынка недвижимости. Ну то есть про уровню говнизма — что-то типа Кийосаки.

Разумеется, 8-часовой рабочий день — еще большее зло, но внушать другим, что они вот так вот легко смогут 4 часа в неделю продавать воздух (или книги о том, как продавать воздух 4 часа в неделю) и станут богатыми — как минимум не гуманно.

4-Hour Body про то же — как стать здоровым и красивым за 4 часа (богатым и успешным мы же уже стали, прочитав прошлую книгу!).

Почти в самом начале 4-Hour Body довольно доходчиво написано, почему она не работает: «Если давать просто готовые рецепты, которые люди будут тупо выполнять, у них ничего не выйдет. Люди должны думать сами». Поэтому... всю оставшуюся книгу автор дает готовые рецепты.

Книга при этом... хорошая, по своему посылу. Но отвратительная в остальном. Мотив автора понятен: он минмаксер, поэтому хочет получить все и легко, и часто это даже работает — принцип 80/20 еще никто не отменял.

Возможно, именно у автора это и получается (минус пиздёж, который составляет где-то 75% книги — так, очевидно, что на body он потратил не 4 часа, а 400 часов на исследования, куда приложить эти 4 часа, плюс эти 4 часа), но получается не за счет Суперзнаний, которые пытается передать книга, а за счет того, что вот такой он хитрый хуй с резьбой.

Я тщательно прочитал две главы, в которых я эксперт. Разумеется, это секс и сон.

Разумеется, там чепуха.

Автор опросил экспертов — например, Нину Хартли на тему «как надо ебаться». В ответ получил — вы не поверите — указание на то, где находится клитор — вообще, про это не писал только ленивый — и сакральное знание, типа «в миссионерской позиции надо под жопу подкладывать подушку, нет, не себе».

Это смешно, господа.

Я до подушки дошел на следующий день после потери девственности — так ведь банально удобней, а в существование клитора не верю.

Особенно умиляет упражнение, в ходе которого предлагается 15 минут монотонно (в заранее заданном ритме) без остановки теребить женский клитор и стать суперлюбовником.

Сайт «ебанные машины» учит нас, что для этого даже не обязательно обладать интеллектом — 15 минут настойчивости помогут тебе, даже если ты пылесос или стиральная машина.

Не говоря уже про вибраторы.

Давайте просто сознаемся, что большинству мужиков банально похуй на клитор!

Автор же факт наличия клитора и его точные координаты выдает за откровение.

Впрочем, если вы зайдете на порнолаб.нет и найдете там фильмы «Nina Hartley’s Guide», то вы получите гораздо больший объем знаний от первоисточника — от самый Нины Харли, а не в облегченном изложении какого-то эгомоньяка. В принципе, эти гайды даже можно и посоветовать. В них даже ебутся, под видом обучения.

То же самое со сном. «Я плохо засыпаю, поэтому смотрите, какие способы засыпания я нагуглил».

Нормальные люди умеют гуглить сами. Хотя меня порадовала секретная позиция для засыпания — это единственная позиция, в которой я могу нормально заснуть уже последние лет десять! Откуда он ее знает!

Про набор мышечной массы я больше доверяю Скуби, в 4-Hour Body мне хватило главы, в которой автор хвалит анаболики и со страшным лицом рассказывает, что анаболики — это не яд, а вовсе даже лекарства, улучшающие регенеративные процессы. Например, анаболики спасают людей, получивших ожоги! Следовательно, анаболики — это хорошо!

Даже в википедии больше написано. Ну и после оды анаболикам «дальше можно не читать», ага.

У книги есть и плюсы — ну... она мотивирует? И правильный посыл «если тебе за 30, пора бы задуматься, через сколько лет ты рассыпишься».

Но они легко перекрываются минусами, в том числе и маркетинговым подходом — то есть автор старается казаться, а не быть.

Ну ок, ты накачал за 4 часа анаболиками тело, ты от этого стал крупнее, но не здоровее. Доволен? Что дальше? Снова пивко, телевизор и чипсы?

Что, еще 4 часа тратить?

Нет, мы так не договаривались.

Augmented reality

Посвящается очередной любовнице.

— Самое лучшее время в сексе — это 20 минут до и 20 минут после. Этакий aftertaste.

Знаете, как переводится «окрошка»? Помимо «okroshka», что ни о чем не говорит. «Cold kvass soup with chopped vegetables and meat». И ведь не поспоришь. Поэтому разговор ведется на привычной смеси двух языков, просто ради сокращений речевых усилий. У каждой социальной группы — свой диалект, группа «я и мои воображаемые друзья» — не исключение.

— Пожалуй, соглашусь, — согласился я, пожалуй.

— Да любой мужик за 30, которому спермотоксикоз не давит на мозг, так думает.

— Ну, далеко не любой, есть нюансы. По знаменитой классификации игроков я — эксплорер, в сексе. А не ачивер. Мне как-то лишние звездочки на фюзеляже ни к чему, только краску переводить. Цель сегодня трахнуть Лену, а завтра — Машу уже не стоит. Может быть, лет десять назад — да. А теперь мне интересней в девушке поковыряться (pun intended).

— Расскажи мне об этом! Я в WoW только так эксплорер и играю, но есть свои минусы.

— Медленно качаешься? Ганкают? Нет эпиков?

— Да-да, все перечисленное. Ну ты же понимаешь, что когда начинается взаимное проникновение, начинаются и привязки. Они думают, что интересны тебе, как личность! А у тебя просто стиль игры такой.

— Сам мучаюсь, э! Но это как щенки и радуга: все, что нас не убивает — делает нас сильнее. С точки зрения нормального половозрелого самца я дефективен, секс на одну ночь и ковровое осеменение мне не интересны, а страсть к познанию и поиск правильных кнопок делает меня практически идеальным любовником — ну, в глазах женщин. Но мне-то от этого не легче! Особенно тяжело, когда девушка считает, что их у меня уже 10, а она будет 11-ая.

— У тебя на лице просто написано, что их у тебя 10. Как в augmented reality. Видел на айфонах такая штука? Виртуальное изображение проецируется на картинку из реальности. Бабы результирующую картину и принимают за правду. Чисто потенциально их у тебя действительно 10, а она действительно 11-ая.

— «Потенциально». Ну, да, конечно. Надо меньше говорить «нет». А то как баба, блядь. Так, я побежал, у меня через 20 минут клиент.

— Давай, а я спать.

Я мысленно хлопнул собеседника по плечу, закрыл ноутбук и одним глотком допил остывший кофе. Все, кто презренно кривят губы на слове «виртуальное общение» — идиоты.

Минусы, видимо, кроются в слове «виртуальное». Да, мы никогда не видели друг друга и почти не обращаемся к друг другу по именам, но взамен имеем возможность выходить (или не выходить, что тоже прекрасно) на связь когда угодно, игнорируя даже банальную географию — он давно свалил в одноэтажную Америку, в город-не-помню-его-названия (а «настоящий» друг запомнил бы) и сейчас ляжет спать, а у меня начинается трудовой день в Москве, в которой я прижился, как грибок в питательной среде.

К тому же — очень легко быть откровенным с буковками на экране. Они не осуждают. Просто не умеют.

Я — «шоппинг ассистант».

Это не сложно.

Одеваешься, как Ив Сен Лоран в молодости, с одной стороны — вроде бы классика, с другой — пикантная деталь в виде роговых очков, вытащенных из 60-ых так называемыми хипстерами (жалкие мартышки) намекают на связь поколений и на то, что мода бегает по кругу. Так же мягко улыбаешься — теперь это можно себе позволить, в отличие от напористого стиля, с которого пришлось начинать, когда был не известен и требовалось производить впечатление. Сейчас мои контакты передают из рук в руки по дружбе, вместе с рекомендациями, исключающими необходимость что-то доказывать.

Главное — харизма, а вовсе не знание того, что в этом сезоне белый — это новый черный. А харизма накачивается так же, как и мышцы — изнурительными тренировками. Плюс хотя бы минимальное чувство прекрасного, что тоже поддается тренировке.

Как правило, я беру деньги за то, что меняю одну дорогую безвкусную хуйню, надетую на клиента на другую, чуть более дорогую и чуть менее безвкусную. Сначала я даю клиенту шанс — говорю не то, что он хочет услышать, а то, что стоило бы сделать. Чаще клиент предпочитает платить за то, чтобы не меняться. «Слишком радикально».

Что ж, «кто девушку обедает, тот ее и танцует». В конце концов, если люди просто хотят купить мое время в качестве приятного попутчика по цене элитного эскорта — это их право.

Иногда они хотят купить и ночь после. Хотя даже у меня есть стандарты.

Но их немного.

Если девушке за 26 и у нее нет детей, то она должна следить за собой. «Это гормоны», — объясняют они магические изменения, превратившие золушку в тыкву. Возраст такой. Ну да.

Гормон лени. «Острый шлангит», как говорил мой папа, правда, по моему поводу. Папа еще тогда знал, что я вырасту паразитом и тунеядцем. Но, конечно, не шлагнит — я следил за собой с остервенением нимфетки, ищущей олигарха.

Фитнес, йога, бассейн, велосипед, массаж, маникюр, педикюр. Я часто шучу, что в списке остается только отбеливание ануса.

Соль шутки — помимо смешного слова «анус» — состоит в том, что если бы мне действительно пригодилось бы отбеливание ануса, жизнь стала бы в разы проще и понятней.

«Трутень», — еще говорил мой папа. Это правда, я — трутень, узко специализированный на перекладывании сотого процента нефтедолларов из одного кармана — чужого, в другой — мой и такой родной. Специализация — для насекомых, pourquoi бы ne pas, да? Простите за мой французский.

Так, что еще? Острые черты лица, можно даже морщинки, но ухоженные. От девушки не должно веять пирогами, блинами, борщом и приятными уютными округлостями, даже в лице. Это меня настораживает.

Совершенство тоже пугает, во внешности должно быть что-то, что девушка считает изъяном, но от чего лично ты заводишься.

Остальное не принципиально. Теряю волю от рыжих (а кто нет?) и от брюнеток с каре. Зеленые или синие глаза автоматически дают +10 к обаянию.

Отдельным пунктом идут влагалища — они так же индивидуальны, как и лица и так же порой страшны, причем хорошее лицо не гарантирует красивое влагалище — и наоборот. Да, это принципиально — если повезет, я с влагалищем буду общаться не меньше, чем с лицом.

Но это сразу не угадаешь, конечно.

Пожалуй, всё — стандарты на этом заканчиваются.

Клиентка до стандартов не дотягивает, но ведь это не повод быть невежливым?

Верзила без грудей, но стройная от природы, мезоморф. Мы скрыли это, купив сарафан с завышенной талией, сместив акцент на и без того длинные ноги, сделав их недостижимо шикарными и платье в виде розы, обтягивающее снизу и пышно маскирующее верх. Ну, раз кроме ног похвастаться и нечем. Попу я бы на ее месте подкачал бы, пока попа не подкачала тебя, хаха.

Про попу я все-таки сказал вслух, встретив вежливое недоумение. «Я и так стройная». Не настаиваю.

Дура.

Девочка с попой мальчика — это лучшее, что может быть в этом мире. «И вдоволь, и без греха».

И отбеливание ануса, да.

Вечером — смотрины. Переодеваюсь в джинсы и футболку со смешным рисунком. На палец надеваю кольцо. «Обручальное».

В семи случаях из десяти это — мгновенный облом. В остальных — сигнал «мы же не будем ебать друг другу мозг, да, детка?», распознаваемый правильно. Ну, меня устраивают шансы.

Теперь я — программист. Во-первых, ценовая категория. Средний чек в кафе сразу падает раз в пять. Отсекаем гламурных сучек, берущих 10000 за ночь, часто не напрямую валютой (не проститутки же!), а опосредованно, через подарки. Программисты не шикуют, и девушки это понимают. Во-вторых, программисты занудны, но стабильны.

Если все идет хорошо, то я — ведущий программист. Это намекает на потенциальную руководящую карьеру, а это уже сексуальней.

Встречаемся в кафе.

Юля. Первое впечатление от виртуального общения позитивное. Понимает шутки, вовремя хихикает, вероятно, не полная дура. Назначаю встречу.

Внешне все хорошо: немного вздернутый носик, черные короткие волосы. Рубашка. Короткая юбка. Озорные коленки. Я внимательно слушаю, задавая стандартные вопросы на определение проблемных зон.

«А расскажи о своем отце?».

Я не раздеваю ее взглядом — раздеть ее я смогу и с закрытыми глазами, если вы понимаете, о чем я.

Я подхожу сзади, с двух сторон беру ее за руки чуть ниже плеч, мягко, но уверенно поддерживая, и губами легко касаюсь шеи, чуть выше выступающего седьмого позвонка. Короткие волосики тут же едва заметно приподнимаются, главное — не переборщить, чтобы девушка не покрылась гусиной кожей. (Люблю короткие прически, с длинной пришлось бы удерживать волосы одной рукой, впрочем, с длинными подходит вариант поцеловать в районе внешнего края ямки Моренгейма. Если вы даже не знаете, где у женщин клитор, этот шаг можно пропустить).

Сзади — беспроигрышный вариант, мечтательные особы тут же запустят воображение, а те, кому надо бесстыже смотреть глаза в глаза (люблю таких) развернутся. Это ведь еще не совсем секс, шевелиться пока не постыдно.

Она разворачивается и мгновенно устанавливает контакт глаза в глаза. Вечер обещает быть томным.

Я смотрю на нее страстным взглядом с оттенком похоти. Это не сложно — немного расширяем глаза, чтобы это было чуть заметно, но не до состояния подростка, впервые набравшего в Яндексе «норки нараспашку», и начинаем «бегать» глазами. Поздравляю, у вас вид застуканного мамой за мастурбацией. Выкручивайтесь дальше сами.

Я достигаю «бега» просто: фиксируя взгляд в одной точке, я пытаюсь водить зрачками туда-сюда, что, естественно, не получается — взгляд-то я зафиксировал. Но это создает необходимое напряжение глазных мышц и микровибрации.

Можно чуть поджать нижнее веко, но если переусердствовать, взгляд выйдет пренебрежительным, а мы ведь уважаем ее, как личность, зачем нам это?

Она «проглатывает» наживку, ее глаза начинают ощупывать мое лицо, стараясь не потерять мои. У нее страстный взгляд выходит легко и непринужденно. She’s a natural!

Легкая дымка застилает ее глаза, взгляд приобретает восхищение («ай да я, как он от меня возбудился сразу») и легкое удивление («эй, что с тобой, мы же только начали, ты ведь не один из тех, кто сейчас забрызгает себе штаны, да?»).

Я тут же вспоминаю историю с сайта неудачных знакомств, когда мужик после «дружеского» прикосновения девушки страшно засипел носом, жутко переигрывая, а потом сказал, что после тяжелого разрыва пять лет назад (от которого он только что оправился) к нему ни разу никто не прикасался.

Жалкие мартышки, взращенные на американских комедиях. И — нет, способ «я — гей» для затаскивания баб в постель тоже не работает, ты ни за что не «вытянешь» гея, тебя выдает все, начиная с обуви, носков и стелек.

Я презрительно улыбаюсь краем рта. Она расценивает улыбку, как ироничную и успокаивающую («нет, я не один из тех»), ее глаза вспыхивают еще сильней.

Понятно, поцелуи отодвигаем на потом, ее прет от невербального подкрепления собственного нарциссизма.

Делаю улыбку чуть более широкой и глядя ей прямо в глаза расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке. Потом следующую. Она опускает руки (умница девочка) и рубашка падает на пол, открывая бюстгальтер с застежкой спереди.

Ого, somebody has done her homework.

Бюстгальтер падает вслед за рубашкой. «И вот моя рука уже скользит по ее груди», да-да. Как конькобежец на большом, плоском, холодном катке. Скользит, как промасленный опенок по пустой тарелке, убегая от вилки. Скользит, как нефритовый стержень в ее пещерке. Впрочем, хватит.

Я касаюсь ее подушечкой пальца в районе ключицы и медленно веду его вниз, к груди, давая ей время на раздумье и наблюдая за реакцией. Она слегка прогибает спину назад. «Совершенно напрасно», — говорю я ей взглядом, — «у тебя великолепная грудь». Второй с половиной. Нет, даже «без пятнадцати третий».

Медленными круговыми движениями я веду палец от края груди к соску, сжимая спираль. Почти никто не любит, когда вы крутите соски, как регуляторы громкости, но чувствительность у всех разная, некоторые одобряют покусывания, но бывают и такие, кто не выносит даже прикосновения к соскам. В таких случаях нужно стимулировать грудь целиком. Помните, как вы держите компьютерную мышку? А как доите корову? Так вот, первый вариант.

Она откидывает голову назад, я понимаю намек и целую ее в шею, приближаясь к губам шажками из мелких поцелуев. Вместо ожидаемого поцелуя я легонько кусаю ее за нижнюю губу, как только она пытается поймать меня в обе свои губы, я немного отстраняюсь назад. Она понимает правила игры и улыбается, снова оставляя нижнюю губу беззащитной, я тут же атакую ее.

В очередной раз она меня все-таки ловит и мы резко целуемся до боли в губах, постепенно переходя на нежные мягкие поцелуи когда она понимает, что я больше не убегаю.

Оставив левую руку на груди, я подношу правую ко рту и демонстративно облизываю палец.

В ее глазах снова это милое недоумение. Я засовываю палец ей между ног и показываю поднятой бровью — мол, «а ты как думала?». Теперь она снова начинает глядеть мне прямо в глаза и наблюдать за моей реакцией. А я — за ее. Если долго вглядываться в бездну — ...

Никогда не понимал поиски клитора, достаточно нащупать место вверху, где сходятся две губы и опуститься на два сантиметра вниз. У меня большие длинные пальцы, верхняя фаланга легко покрывает погрешность в измерении.

Это как «поиски себя» — вот он же я, блядь.

Ее тело начинает волнообразными движениями отвечать на покачивания моего пальца. В голове привычно включаются Riders on the storm. Детство. Импринтинг. Мы вместе бредили Моррисоном — впрочем, нет, им бредил я, а ее, как говорится, «подсадил».

Она хотела жрать мескалин, ебаться и безобразничать, «всё, как они», но была в юношеской сборной с регулярными проверками у врачей, включая гинеколога, а мама ее была тренером и, естественно, в курсе.

Вместо мескалина оставался табак и алкоголь (да и какой мескалин тогда) и взаимное изучение тел друг друга сантиметр за сантиметром, бесследное для анализов.

Я опускаю палец чуть вниз, чтобы убедиться, что она влажная, вытаскиваю его и облизываю снова.

Это уже предосторожность — от пальца приятно пахнет, но бывает всякое. Не вынимая пальца, я оттесняю ее к столу, приподнимаю и легонько подталкиваю. Она садится на стол и угол наклона влагалища изменяется. Теперь можно и.

Я медленно засовываю два пальца, упираю подушечки в верхнюю стенку и начинаю делать движения «ну-ка, ну-ка, иди сюда», преодолевая трение шершавой выпуклости. Это, детки, точка G, которой не существует, как и женского оргазма.

Другую руку я кладу ей сверху на лобок и большим пальцем поглаживаю клитор снизу вверх.

Женского оргазма не существует еще следующие четыре минуты.

Как только ее накрывает, я вхожу в нее членом, наслаждаясь вибрациями оргазма уже не пальцами. Член не изогнут вверх, как пальцы (ну, по крайней мере — у меня), поэтому давит на нижнюю стенку — учитывая то, что она полусидит на столе. За это время мышцы влагалища привыкли к размерам пальцев, поэтому член кажется огромным, хотя он всего на три сантиметра длиннее среднестатистического значения.

От разницы ощущений она замирает, и я начинаю набирать темп.

Она недоверчиво прислушивается еще с полминуты, ожидая, что я вот-вот кончу, а вот это всё было предварительным оправданием, а не предварительными ласками. Поняв, что я только вхожу в темп и собираюсь в нем оставаться какое-то время, она выдыхает и улыбается.

Улыбаясь, она встречает второй оргазм.

Я улыбаюсь в ответ и слушаю, как она кончает рассказ про отца.

Молочный коктейль давно допит, и Юля ерзает на попе. Дальше надо запрыгнуть ко мне в машину и поехать в кино, потом — в свободную холостяцкую «однушку» на Таганской.

Можно и сразу.

Еще раз пробегаюсь по списку. С отцом все в порядке. Приличная московская семья. Мединститут. Музыкальная школа. Работа в зарубежной фирме. Не употребляет, нет, не была, не замечена.

Передо мной сидела болванка — идеальный цилиндр, который за время жизни успел только отшлифоваться и стать блестящим, даже покрыться стразиками, но все так же проходит в стандартные круглые дырки для болванок.

Гомункул.

Гомункул сидел и хотел ебаться со мной, оставляя на стуле мокрые круги под своей пиздой.

Я представил 20 минут после секса с ней, широко раскрыл рот и вместо того, чтобы надрывно взвыть во всю глотку, зевнул.

Оставив на столе сумму в полтора счета, я встал и молча вышел.