Язык ненависти
Scrupus vulgaris
Есть люди, которым везде трет и давит жизнь. Им всегда все не так. Я хотел написать пост про то, что таких людей надо оберегать и ставить на должности, типа создателей интерфейсов в продуктах Apple (потому что продукты Microsoft безнадежны, если туда поставить такого человека, его это просто убьет).
Сегодня, кажуально просматривая этимологию слов, выяснил, что для таких людей есть даже специальное название.
Скрупулёзный, далее от франц. scrupuleux «щепетильный; тщательный», далее от сущ. scrupule «скрупул; тщательность, точность», лат. scrupulus «острый камешек; беспокойство», уменьш. от scrupus «острый камень».
Камешек у них в ботинке, блядь.
Как нам реформировать язык
Борьба за право заставлять других людей называть тебя гендерно-правильными местоимениями, типа she, даже когда ты выглядишь, как he, или, например, ze/hir, когда вы выглядишь, как hir зрозумій хто, служат только одному нарциссическому мотиву — чтобы о таких людях побольше говорили.
В английском нет категории рода, кроме как в местоимениях, причем не первого лица. То есть, сказать «я/ты купи_ла книгу» с помощью невеликого немогучего никак нельзя, это в любом случае будет I/you bought a book. В частном разговоре (от первого лица — второму) нет никакой возможности показать человеку, что ты уважаешь его сложный внутренний мир снежинки.
И только в третьем лице наконец-то можно понять, что гендеров больше, чем полов. Но в третьем-то лице говорить о человеке в его присутствии просто неприлично!
Таким образом, они хотят, чтобы в их отсуствии только о них и говорили — что и требовалось доказать.
Притяжательные же местоимения (his/her) и вовсе закрепляют эксплуатационно-патриархальное право частной собственности и должны быть полностью упразднены.
И, наконец, «критикуешь — предлагай». Правильное решение: именные суффиксы, как в японском. Ну, типа, Паша-сан, Петя-гей и проч. У человека уже как бы есть контроль над его именем («называйте меня Сашей, а не Женей»), так что возражений особых не будет.
Follow-up
Три года назад писал, что Кате понравится Хиллман. И вот не прошло и трех лет — она села его читать.
«Что за говнише?!», — говорит, — «ничего не понимаю!».
Смотрю в книгу — и правда, ничего не понятно!
«Последующий контроль при изложении истории болезни и составляет наше пищеварение. Практика продолжается в практикующем враче, и поэтому мы все еще «практикуем» фрейдовские истории болезни. Психотерапия продвигается только путем отхода на исходные позиции, повторного просмотра материала и переписывания своей истории. Поэтому в психологическом отношении я преклоняюсь перед алтарем Сатурна, бога исторического времени и неспешности, архетипического пожирателя, который учит нас искусству внутреннего пищеварения с помощью синдрома своих специально показанных депрессий».Джеймс Хиллман, «Исцеляющий вымысел».
Не, ну про Сатурн, допустим, все понятно: у меня Сатурн в 6-ом доме, if you’re into that sort of thing. Но что за «Последующий контроль при изложении истории болезни и составляет наше пищеварение»?
– А ты как это все понял?
– Ну я же известный ксенолингвист!
Кстати, я ровно этот же кусочек три года назад цитировал.
Полезли в оригинал.
«The follow-up in writing is our digestion. The practice goes on in the practitioner, and we are still «practicing» with the cases of Freud. Psychotherapy advances only by regression, going back over the material one more time, rewriting its own history. For this reason I worship psychologically at the altar of the god of historical time and slowness, Saturn, the archetypal swallower, who teaches us the art of internal digestion through the syndrome of his magistral depressions.»James Hillman. «Healing Fiction»
«Последующий контроль при изложении истории болезни и составляет наше пищеварение» — это «The follow-up in writing is our digestion».
Русский перевод — это не поэзия, а вот оригинал — очень даже да. Тяжело переводить поэзию.
«Волка ноги кормят, а терапевта — записи после сессии», — сказал бы я, если бы мне надо было выразить эту же мысль по-своему.
Это, кстати, ответ на не заданный в прошлой заметке вопрос «что делать?». Рассказывать все своим языком! (И читать на языке оригинала).
Вот, например, есть книга «The Language of Winnicott: A Dictionary of Winnicott’s Use of Words», в которой — как понятно из названия! — описывается, что Винникотт на самом деле имеет ввиду, когда говорит определенные слова английского языка.
При этом Винникотт, понятное дело, титан.
Но и вам тоже можно.