Психоанализ, опять
Слово «секта» изначально не несло в себе никакого негативного смысла. В классической латыни этот термин (лат. secta — «партия, школа, фракция») служил для обозначения образа мышления, образа жизни, а в более конкретном смысле — политической партии или философской школы, к которой принадлежал человек....Латинскому слову лат. secta в древнегреческом языке соответствует слово др.-греч. αἵρεσις — ересь.
(википедия)
Психоанализ — самая древняя секта психотерапии, и я давно не признавался ему в любви, считайте это традиционным ежегодным признанием.
В качестве шутки убеждал недавно Катю (мою жену, она тоже терапевт, у нас семейный бизнес по одурачиванию гоев), что все секты еврейские, христианство — само собой, психоанализ — тоже понятно, марксизм — туда же, про каббалу и вовсе молчу. Она сначала не поняла шутку и возмутилась, что это антисемитизм, а я ответил, что вовсе наоборот — горжусь нашими.
Как ни странно, психоанализ с самого начала стоял на гуманистическом идеале, что «знание — сила»: его задачей было сделать бессознательное осознанным («Где было Оно, там должно стать Я»). Это же нас отсылает к знаменитому «Неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить».
Психоаналитическая нейтральность тоже, как ни странно, гуманна, хотя выглядит бесчеловечно. (Мне даже в шутку говорили, что я должен изображать большую заинтересованность на сессиях, что, конечно же, не надо делать: есть такие клиенты, которые хотят рассказывать только то, что интересно терапевту).
Напомню, что «гуманизм — жизненная позиция, утверждающая, что человеческие существа имеют право и обязанность определять смысл и форму своей жизни», и если терапевт относится ко всему, что «приносит» пациент одинаково нейтрально, то выбор, как к этому относиться, ложится на самого человека.
И вообще, куда ни плюнь из новых направлений, это уже всё было в психоанализе. Даже наша любимая «экзистенциальная терапия», которая сводит все проблемы человека к «ужасам бытия», легко заменяется на психоаналитические «принцип удовольствия» и «принцип реальности», где «принцип реальности» эти ужасы бытия, собственно, и есть.
(Понятно, что под таким углом выходит плоско и без характерного философского экзистенциального нытья, но всё-таки).
У меня Катя давно в секте, обучается психоанализу, и я регулярно читаю её материалы, а потом перевожу на человеческий язык, если ей не понятно. Помогаю учиться, осваивать еврейскую науку. Как и любой другой жаргон, язык психоаналитиков выполняет в том числе и эзотерическую функцию, поэтому знания, несмотря на абсолютную доступность всех психоаналитических книг, надежно охраняются от непосвященных.
Интересно, что психоанализ делится на две большие части: теорию и практику. Эта мысль выглядит банальной, но означает вот что: теоретическая часть доступна всем желающим для свободного пользования и может применяться без практики, то есть, человек может свободно использовать психоаналитическую теорию для осмысления не только других людей, но и жизни, и никто ему ничего не скажет (по крайней, мере Дэвид Белл, психоаналитик, так утверждает). Жижек, например, философ, который использует лакановский психоанализ в своем философствовании, но пациентов не принимает. (Более того, терапевту можно знать психоаналитическую теорию и работать в другой «модальности»).
Вот, например, недавно Катя прошла очередной семинар Дэвида Белла, и темы там были такие:
— Введение в работы Фрейда и его место в культуре
— Психоанализ и эпистемология
— Все твердое растворяется в воздухе: Недовольство культурой Фрейда в современной перспективе
— Тоталитаризм: работа Ханны Арендт с точки зрения психоаналитической перспективы
— Гамлет
— Дориан Грей
— Вакханки
— Истина — иллюзия: психоаналитическая критика постмодернистского релятивизма
— Размышления о трагедии «Король Лир»
— Общее обсуждение
Казалось бы, причём тут психотерапия, да? Где «методики» и «техники», как вообще это соотносится с проблемами и проработками?
В целом я рад, Катя попала в хорошую компанию, проходит супервизию у зарубежных современных психоаналитиков и зовет меня в ту же секту. Я уже почти поддался, смущает чувство принадлежности, с которым у меня тяжело. Психоаналитическую теорию я знаю, разумеется (если терапевт не знаком с психоанализом — он не заслуживает моего уважения), но называть себя психоаналитиком не могу.
За этим психоаналитическим движем интересно наблюдать немного со стороны, и это «сектанство» даже милое: нельзя найти ни одной серьезной работы обычного аналитика, которая бы не ссылалась на весь иконостас по кругу, начиная с Фрейда и Кляйн. С одной стороны, это создает связность и показывает развитие мысли, с другой — тексты приобретают оттенок богословских и множественные толкования писания, просто в этом случае это писания Фрейда.
Некоторые книги не добавляют вообще ничего к сказанному, а только обобщают теорию. Некоторые используют это только как предлог, чтобы поговорить о чем-то своем и в конце выяснить, что Фрейд об этом уже поговорил.
Ну и, разумеется, как и в каждой секте, в психоанализе есть все минусы сектанства, которые становятся очевидными, если туда хорошенько погрузиться.
К несчастью (или к счастью), ни одна другая терапевтическая секта не родила более качественных исследований человеческой психики, чем психоанализ. Да и в целом психоанализ развивается, растёт, цветёт и пахнет, а критики психоанализа спорят либо с анекдотическими представлениями о нем, либо с Самим Фрейдом вековой давности (что психоаналитики тоже делают, если им хватает смелости).
Так исторически сложилось, что перед первыми психоаналитиками стояло поле непаханое и осваивать его было гораздо интереснее, чем всё остальное. Если я правильно помню, Лакан говорит, что психоаналитик просто занимается изучением психики пациента, потому что у него такие интересы, и если вдруг пациенту это помогло, то можно его поздравить: ему повезло, но такой цели аналитиком вовсе не ставилось.
Современные же направления терапии ставят задачу прежде всего помочь, поэтому ищут способы поэффективнее и модели попроще. Психоанализ же продолжает копать вглубь.
При этом психоанализ такой же «научно-доказанный», как и все остальные виды терапии, которые пиарят себя как «единственно доказанные». Просто психоаналитиком некогда пиариться, им клиентов лечить исследовать надо.
Разумеется, не всегда нужно стрелять по пушке из воробьев, и кому-то вполне хватит обычного КПТ, по крайней мере, мне хочется в это верить. С другой стороны, я тоже гуманист, и мне также хочется верить, что люди хотя бы такие же сложные, как и я.
В очередной раз отсылаю к моей любимой книге про психоанализ «Невозможная профессия». А там можно и Горацио Этчегоен, «Основы психоаналитической техники», небольшая книжка на 1011 страниц. (И это только «основы», да. К слову, книга Джудит Бек, «Когнитивная терапия. Полное руководство» занимает всего 400 страниц).
Ну и самое главное (ради чего это все и затевалось) — записаться на терапию к Кате можно здесь. Она старый опытный терапевт (всего на пару лет менее опытный, чем я). Покупайте наших слонов.
Перегибы на местах
Я научила женщин говорить…
Но, Боже, как их замолчать заставить!
— Анна Ахматова, «Тайны ремесла»
Советские ученые в рамках борьбы с дефицитом достигли успехов в изготовлении масла из говна: оно уже мажется, но всё ещё пахнет.
— анекдот
В жизни каждой женщины наступает этап...
В терапии некоторых людей, чаще женщин (они вообще чаще ходят, плюс культурные гендерные особенности) наступает этап, когда открывается Правда: что надо, как это сейчас называется, «проявляться», особенно женщинам с «недостатком нарциссизма» или, простым языком, забитым и помалкивающим в сторонке.
Терапевт не только приветствует, но и поощряет выражение себя, выполняя роль хорошего родителя, которого никогда не было. Бенефиты выражения своих потребностей быстро становятся очевидны: «скажешь — получишь» (но на этот раз не подзатыльник).
Вооруженные этой правдой, люди начинают считать, что раскрыли тайную суть счастья, заканчивают терапию и принимаются в реальной жизни делать то же самое: «отстаивать границы», «заявлять потребности», «заботиться о себе».
Достается чаще всего партнерам, от них ожидается всё то же, что раньше получали от терапевта. Одного моего клиента, например, прошаренная в терапии жена упрекала в том, что он не дает ей «безусловное принятие» (что он, конечно же, делать не должен).
Получается такой промежуточный вариант (уже мажется, но все еще пахнет): человек начинает носиться с собой, как с писанной торбой и требовать от окружения правильного отношения, еще не подозревая, что в реальной жизни не такие тепличные условия, как в терапии. Иногда тебя будут принимать, а иногда нет, иногда тебя будут выслушивать, а иногда пошлют в жопу, не объясняя, что «нет ресурса», и это никакой не «абьюз», а совершенно обычная жизнь.
Получается, что у таких людей (и да, часто они и есть бывшие жертвы абьюза) появилась опция «не терпеть» и теперь они не терпят вообще всё, а если что-то приходится терпеть, то это абьюз и они такого не потерпят!
Дорога к гуманизму, в моем понимании, выглядит так: человек понимает, что он уникальная нежная снежинка и начинает любить себя, а потом делает неожиданный вывод, что другие люди тоже такие же, и дальше подключается «золотое правило нравственности»: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
Эти же люди застревают на этапе удовлетворения собственных потребностей и всё ещё принимают своих партнеров за человека, который это делает (или не делает, проклятый абьюзер), а не просто за человека.
Этап понятный, как и само застревание, как и не допивать курс антибиотиков (помогло ведь на середине). Да и в терапии таким людям не скажешь: «окей, тебе помогло, и полегчало, но ты не уходи, давай теперь будем работать над тем, чтобы начать видеть других людей, а не только себя».
А зачем? Более того, у подобных клиентов есть абсолютная уверенность, что они и так прекрасно видят других людей. Выращенные в условиях абьюза, они тщательно мониторят эмоциональное состояние партнера и реагируют на малейшие изменения. Но это просто страх, а не любопытство и желание узнать человека на более глубоком уровне.
«Видеть других людей» здесь нужно для того, чтобы разглядеть и начать считать партнера равноправным человеком, а это значит (используя арифметику и логику) получать в 50% случаев отказ (потому что «Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого»), и этот отказ надо научиться воспринимать какими-то новыми, прости Господи, «нейронными связями», не считать его привычным абьюзом и не трактовать через свою травму.
К сожалению, часто такие девочки сами идут в психологи. Например, я знаю такую историю: терапевтка принимала на дому, делала записи и вышла, например, в туалет, а клиентка залезла в эти записи и получила — правильно — скандал про «нарушение границ» и чуть ли не отказ работать дальше.
Правильный терапевт, разумеется, не только знал бы, что терапия — это место, где его границы будут нарушаться (и это будет оплачиваться), но и первым делом с интересом обсудил бы мотивы и фантазии клиента, зачем он это сделал и что хотел там найти. И только потом бы с любовью и принятием говорил про нарушение границ.
При этом терапевт не должен совершать сам над собой насилие («мои границы нарушают, я по привычке потерплю»), но делать это добровольно, опираясь на свое ощущение, что ему ничего не угрожает, и он в состоянии себя защитить («ничего, зато в следующий раз я нарушу границы клиента!»).
Короче, если в вашем окружении появился человек, который «научился отстаивать свои границы» и вы чувствуете, что вас прессуют, срочно идите на терапию, учитесь давать отпор и бороться уже за свои границы взад. Бей врага его же оружием! Так победим!
Vas hermeticum
Итак, представляю вам очередной (ежегодный) заход на тему чувств в терапии, противопоставления чувств и знаний, извечный вопрос «что делать?», в том числе «что делать в терапии?», почему всё так долго, зачем чувствовать и переживать, и вот это всё.
На самом простом уровне эта проблема звучит, как «я всё знаю, но почему-то не делаю». И на том же уровне ответ звучит, как «видимо, проблема не в знаниях, а в чувствах».
Люди часто замечают, что я «говорю выводами». На самом же деле это «прием перевернутой пирамиды» — метод подачи новостной информации, максимально кратко и по существу, отвечающий на запрос читателя: сначала главное, потом второстепенное. Так как для многих я сообщаю новости, этот прием должен сэкономить всем время.
Итак, после размышления над проблемой приходим к следующим выводам:
1. Чтобы что-то поменять, нужно решение.
2. Решение это продукт переживаний.
3. Переживание переживаний (duh) называется «психическая работа».
Resolve (во всех смыслах).
Чтобы начать что-то делать, надо принять решение. Под решением я понимаю развязку.
Пятиминутка этимологии: resolve происходит от латинского resolvere, from re- (expressing intensive force) + solvere ‘loosen’. То есть, «развязать».По-русски так же: др.-русск. рѣшити «развязать; отпустить грехи»; сербохорв. дриjѐшити, дриjешим «решить, отвязать».
Решение — это не намеренье (от намѣрити «метиться, целиться»), то есть, это не цель. Решение — это не желание. Решение — это разрешение.
Поменять поведение можно тогда, когда уже всё решено.
Я обычно называю это «выбором» и утверждаю, что человек всегда делает выбор, даже если он не осознан (а Ялом говорит, что цель терапии — привести человека в то место, где он сможет сам сделать выбор).
Решение — продукт переживаний.
Для тех, кто притворяется сугубо логичным агентом: ироничным образом выбор начать игнорировать собственные переживания делается тоже на основе переживаний: видимо, они настолько невыносимые, что по-другому не получается.
Человек идет на терапию, чтобы ему «стало лучше», под этим он понимает избавления от тяжелых переживаний. Терапия же предлагает химическую реакцию, прости Господи, трансформацию.
Resolve (CHEMISTRY)
— separate or cause to be separated into constituent parts or components.
«alpha-zein is often resolved into two major size components»
— reduce a subject, statement, etc. by mental analysis into (separate elements or a more elementary form).
«the ability to resolve facts into their legal categories»
Similar: analyse
Терапия предлагает анализ, ха-ха.
Если более серьезно, то терапия позволяет (помимо всего прочего) снова символически оказаться в той же ситуации и сделать выбор заново. Как это произойдет — разговаривая со стулом, вспоминая (да, именно поэтому некоторые виды терапии «копаются в прошлом», а не чтобы «найти виноватых»), или разыгрывая ситуацию с терапевтом в переносе («получая новый опыт») не столь важно.
Важно вот что: вам придется заново переживать всё потому, что выборы, которые вы тогда сделали, вас не устраивают, вернее, не устраивают последствия. В конце концов, именно они и привели вас в кабинет терапевта.
Здесь есть пара сложностей.
Во-первых, в терапии сначала становится только хуже, потому что «вытеснение», или, как я его называю, «заметание под ковер» никто не отменял. Вскрывается масштаб проблемы.
Во-вторых, здесь кроме неприятных штук «из прошлого» придется переживать и другие сопутствующие вещи терапевтического процесса: страх (не понятно, к чему новый выбор приведет), растерянность, неопределенность, эротические чувства в отношении терапевта.
Психическая работа.
Итак, выбор делается как результат (хотя, скорее, как «последствия») психической работы.
Самый наглядный пример так и называется «работа горя» и случается, когда кто-то из близких помирает. Где-то там же рядом есть мем про «стадии принятия», который говорит нам о том, что этот процесс течет и трансформируется. Он может легко занимать, например, год, постепенно становясь все более выносимым.
Как его можно ускорить? Сказать «если любишь, то отпусти» или сообщить какую-то доселе неведомую клиенту информацию? Да никак.
Другой пример — это пиковые переживания, например, опять околосмертный опыт, но уже собственный. Человек может «знать», что он смертен, но ничего не помогает, пока он это не «пережил».
С остальными выборами так же — они должны созреть внутри клиента. Порой очень интересно наблюдать, как некоторые пытаются соскочить с работы и срезать углы, но, увы, оно так не работает.
Не обольщайтесь, схема «сначала пережил, потом сделал выбор и зажил по-другому» теоретически прекрасна, но жизни всё равно, что ты в данный момент в терапии, она просто происходит. В результате все напоминает починку летящего самолета в воздухе, получаем попытки одновременно жить по-новому, жить по-старому и переживать это всё. И это еще в лучшем случае, обычно же сначала идут попытки жить по-старому и борьба психики за свое постоянство, называемая «сопротивлением». Отсюда мем, что «люди идут на терапию и хотят изменить жизнь но так, чтобы ничего не менять». Но ведь понятно, что если любишь (старые способы жить), то отпусти! (Да, разумеется, «работа горя» будет и здесь).
У меня было довольно много (больше семи точно) разговоров с клиентам по поводу так называемой «реальности». Вы не поверите, но она им не нравилась, и они приняли когда-то выбор ее игнорировать. Некоторые даже раздражались, когда я им а неё указывал. Как будто я эти правила сам выдумал. Что поможет таким клиентам? Очевидно, что не логические уверения о пользе реальности, а переживание собственной боли от разбитого лба.
Ваза (Герметичная).
Вообще, конечно, не очень понятно, почему один и тот же человек в одной и той же эмоциональной ситуации сможет сделать другой выбор. Очевидно, что тут есть новый фактор, которого не было раньше в жизни, назовем его... ну, например, «терапевт».
Что же делает этот шарлатан, кроме как скучает и говорит «угу»? Тоже занимается психической работой.
Здесь есть одна тема, на которую я давно хочу что-то написать, условно ее можно назвать «напряжением в терапии», и есть юнгианская метафора алхимии.
Применительно к теме заметки это выглядит примерно так: человек варится в переживаниях — и когда-нибудь сварится, а сами переживания — алхимический процесс трансформации. Звучит несколько пафосно, но это Юнг.
Терапевт варится там же, иногда подбрасывая что-нибудь в котёл. Другая метафора совместного психического пространства, которую я упоминал:
Юнгианцы часто используют метафору заклинателя дождя: притчу про то, как в одной деревне была засуха, они вызвали специалиста, он посмотрел на это все, заперся в отдельной избушке и три дня молился, после чего дождь пошел. Его спросили, как он вызвал дождь, на что тот улыбнулся и сказал, что ничего не вызывал, а просто пришел, посмотрел, какой в деревне бардак, заразился этим бардаком и потом три дня себя чистил. Терапевт должен заболеть, а потом выздороветь.
Что-то новое выходит как результат совместной работы двух психик: терапевта и клиента и всё это варево работает на фрустрации клиента.
Я писал, что интерпретация должна быть долгожданной, но из-за всеобщей психологической грамотности ее уже никто не ждет.
Мне кажется, именно поэтому старая аналитическая любовь к инсайтам в современном виде невозможна — инсайт фетишизируется. Раньше, когда знание, например, что человек путает жену с мамой не было мейнстримом, происходило вот что: клиент мучался чем-то неизвестным, накапливал от этого психическое напряжение, и когда находил вместе с терапевтом долгожданное «решение», это действительно ощущалась, как развязка, разрешение проблемы. Сейчас же это банальность.
Сейчас я слово «инсайт» слышу в основном в ключе «о, прикольная идея». Просто приятное щекотание в голове. У меня есть больше одного клиента, которые, конечно, не называют это инстайтами, но регулярно записывают «интересные мысли» в процессе терапии — чтобы потом к ним не возвращаться.
Понятно, что «настоящий» инсайт невозможно развидеть и поэтому не надо записывать.
В процессе терапии психика клиента ищет выход из глобальной ситуации, но найти ее не может, а «правильный ответ», который, несомненно, терапевт знает, но почему-то удерживает, не поможет.
«Знания» позволяют это напряжение от безвыходной ситуации клиенту сбросить, поэтому терапизировать психологически грамотных клиентов — отдельная сложность, «они всё знают». И вообще, сейчас этих способов не проходить терапию стало еще больше.
Другая, но тоже Юнгианская метафора терапии — это закрытый алхимический сосуд, vas hermeticum («Ваза герметичная», оно же the unum vas, оно же vas bene clausum). Это как раз тот запаянный котёл, в котором варятся клиент и терапевт. Терапевт, хоть и знает «правильный ответ», занимается тем, что просто выступает ингредиентом (те, кто пытается выступать катализаторами, просто слишком хорошего о себе мнения).
Сброс напряжения в этой метафоре — это убавление огня, и тогда все перестает вариться. Или проковыривание дырки в сосуде, после чего он перестает быть герметичным и туда заносятся загрязнения.
Другой популярный способ сбросить напряжение, возникающее в процессе терапии — это начать её обсуждать с другими людьми. «Спустить пар на стороне».
Например, в целом вредный тренд «напишите в комментариях, что вам такого сказал психолог, что вы от него ушли». Позиция «как жаль, что с вами это случилось, ай-яй-яй, какой плохой специалист» греет собственный нарциссизьм («я-то не такой»), но если почитать комментарии к таким постам (да, которые и являются сбросом напряжения), то как минимум в половине случаев... ну, скажем мягко: «этим людям нужна терапия».
«Правильный» выход, разумеется, приносить это напряжение на сессию, чтобы пригорало кипело там.
Пример из моей практики — когда мама клиентки тоже пошла на терапию, на каком-то этапе они обе решили сверить показания и внезапно оказалось, что два независимых терапевта говорят одинаковую глупую ерунду. Пример милый и безвредный, главным образом потому, что клиентка мне об этом рассказала и вообще не стеснялась это приносить на терапию, но легко представить с какой-нибудь другой клиенткой и другой мамой все могло бы быть по-другому: заговор семьи против терапевтов. Разумеется, семья победила бы.
Другой пример — образование подгрупп в терапевтической группе, когда происходящее на группе обсуждается вроде бы с членами группы, но не становится общим достоянием. У меня так одна группа почти развалилась!
В общем, если ваш друг полезет к вам жаловаться на терапевта, идеологически верным ответом — если вы ему друг — будет «обсуждай это со своим терапевтом». Ну либо терапевт не профессионален, тогда, конечно, бегите от него. Но сначала обсудите это со своим терапевтом.
Получаем привычную уже ситуацию, когда то, что очень хочется не считать терапией (например, переживание растерянности на сессиях или чувства к терапевту, особенно негативные, которые «мешают терапии») и есть большая часть терапии, а иногда и вся терапия.