Психотерапевты — ослы

Сегодня клиент назвал меня ослом. И я только что соврал на 50%.

Не так давно мне рассказали вот такой терапевтический анекдот:

Приходит клиент к Роджерсу на приём:
— Доктор, я потерял смысл жизни.
— Да, Вы потеряли смысл жизни.
— Доктор, я хочу покончить с собой.
— Да, Вы покончите с собой.
— Доктор, я сейчас выпрыгну в окно.
— Да, Вы сейчас выпрыгните в окно.
(Клиент открывает окно и прыгает. Роджерс подходит к окну, провожает его глазами):
— Плюх!

Довольно интересно, что современный российски «психологический» пейзаж повторяет американский 70-ых годов. Тогда тоже в моде были «женщины-богини» (правда, с феминистическим уклоном, у нас же сейчас ведизм и прочий домострой), были всякие тренинги и прочие группы, которые назывались «группы встреч». Разные около-восточные чуваки — там же.

Короче, отставание на полвека.

И где-то примерно полвека назад был Карл Роджерс, основатель клиенто-центрированной терапии. Именно Роджерс впервые применил слово «клиент», до этого люди, проходящие терапию были «пациентами». Он впервые отнесся к клиенту, как к человеку, а не как к «больному».

У нас же многие до сих пор считают, что психотерапевт — это тот, кто лечит, используя специальные терапевтические приемы, совершает над пациентом манипуляции. Всесильный и всезнающий. Роджерс же утверждал, что клиент знает лучше, чем кто-либо, в чем заключается его проблема, и вместе с консультантом может сам найти ее решение.

Анекдот про Роджерса, приведенный выше, доводит до абсурда этот подход: что бы клиент ни делал, терапевт его принимает и со всем соглашается.

Мало кто знает, что моя психотерапия началась с Роджерса. Я прочитал его книгу «Брак и его альтернативы», где он с пониманием относится к тому, что у брака могут быть альтернативы! Где-то же в это время у нас начался семейный кризис (иначе зачем бы я вообще эту книгу читал), мы нашли семейного терапевта в Москве, к которому (которой) я бы ни за что и никогда бы не пошел, если бы не увидел в регалиях, что она где-то и когда-то проходила у Роджерса обучение.

Так что я подумал, что (возможно!) и этот семейный терапевт понимает, что у брака есть альтернативы (например, развод! ха! ха!).

Семейная же терапия отличается от обычной тем, что там можно давать советы, потому что работа происходит на уровне семьи, а семья — это система, которую можно починить. На первой же сессии терапевт дала единственный совет, который, как выяснилось пару лет спустя, сработал: «А идите-ка вы оба на индивидуальную терапию».

Но я отвлекся.

Да, в какой-то степени Роджерс мне очень симпатичен. Более того, произошел своеобразный казус: раньше я думал, что есть два Хаксли, один наркоман и написал «Двери Восприятия», второй — классик литературы и написал «Дивный новый мир» (который я не люблю) и другие прекрасные романы (которые я люблю). Потом, конечно, я выяснил, что это один и тот же человек.

Так же было и с Роджерсом: мне казалось, что «Брак и его альтернативы» писал какой-то хиппи, а умные книги по терапии (которые я читал у него позже) писал какой-то другой Роджерс, серьезный терапевт. Ну мало ли Роджерсов. Оказалось, что это один и тот же Роджерс, и я полюбил его еще сильней.

И вот разговаривал я как-то с одним человеком, который спросил меня, а не боюсь ли я навредить клиенту. Потом, конечно, выяснилось, что человек это спрашивает не просто так, а потому, что сам, терапизируя друзей, лелеет фантазию на тему «а вот я сейчас как скажу такое, что у человека вся жизнь изменится!».

Я, как мог, успокоил человека. Дескать «все нормально, это у тебя просто-напросто садизм и комплекс бога».

Садизм — потому, что тебя никто не просил ни терапизировать, ни говорить такое, а комплекс бога — потому, что ты слишком большого мнения о своих возможностях.

У людей есть миллион способов не слышать того, чего они не хотят услышать. (Известны анекдотические случаи, когда терапевт целый год говорил одно и то же). Более того, человек может просто-напросто сбежать, если терапевт на него будет давить.

(Если клиент боится, что терапевт ему навредит, то и тут аналогично: клиент просто слишком хорошо думает о мощи терапевта).

Ребенка, конечно, «сломать» можно, но это надо постараться, потратив несколько лет («лучшие годы») своей жизни, капая ему на мозги. Ребенку просто некуда бежать и его выживание зависит от родителей.

Максимум, что может сделать терапевт — это неаккуратно задеть старую травму, но и в этом случае ничего страшного не произойдет, именно вокруг старых травм находятся такие защиты, через которые «в лоб» не пройдет и рота терапевтов.

Естественно, получив диагноз, этот человек тут же заинтересовался, как дело с этим обстоит у меня.

Я ответил, что в моем понимании терапевт — это не властный садист, а черный местный проводник у белого господина. «Местный» — в том плане, что привычный к лесу.

Белый господин хочет в джунгли? Пойдем в джунгли.

Белый господин хочет к крокодилам? Пойдем к крокодилам.

Белого господина покусал крокодил? Белый господин сам сказал «хочу к крокодилам».

И вот сегодня клиент заявляет мне, что терапевт — это мул (а не осел, я же предупреждал, что соврал на 50%), которого можно нагрузить и с которым можно пройти туда, куда один не пройдешь.

Что, в общем-то, очень похоже на мою метафору по духу. Белому господину лучше знать, куда идти.

Итого, в сухом осадке — меня назвали ослом, а я радуюсь.

Осла не нашел, но вот вам вторая половина мула.

Жизнь, наполненная смыслом

Прочитал Альфрида Лэнгле, «Жизнь, наполненная смыслом. Прикладная Логотерапия».

(До этого я у него читал «Экзистенциальный анализ синдрома эмоционального выгорания», в той заметке тоже много про смысл).

Очень лаконичный автор, ученик (или коллега?) Франкла. Кстати, похоже, Франкла надо читать не про его приключения в концлагере, а что-то более теоретическое на тему именно логотерапии. (А я до сих пор не читал!)

Самое приятное во всех этих книгах — это находить что-то знакомое и каждый раз радоваться: теперь есть, на кого сослаться! Или, например, «опа, а я, оказывается, стою на позиции экзистенциальных терапевтов (надеюсь, они не возражают)».

Скажем, я придумал шутку, что если гадание — это прикладная семиотика, то терапия — это прикладная антропология, а сегодня прочитал, что Франкл понимал свою логотерапию как «метафизически-религиозно обоснованную антропологию и психотерапию».

Но вернемся в книге.

Лэнгле лаконично, но очень подробно рассказал, что такое смысл и каковы его свойства.

Случайные цитаты («просто понравились»):

Смысл нельзя навязать, вручить или одолжить. Никто не может диктовать другому, в чем тот должен видеть свой смысл – ни начальник подчиненному, ни родитель ребенку, ни врач пациенту. Смысл нельзя ни дать, ни предписать – его нужно найти, обнаружить, распознать. Смыслом может стать только то, что пропущено человеком через «игольное ушко» личного опыта – прочувствовано и постигнуто с точки зрения его ценности, необходимости и привлекательности.

Бывает так, что от нас чего-то требует начальник или родители, а мы сами не уверены, что поступить так будет правильно. То, что для кого-то другого явно имеет смысл, для меня остается приказом, насилием или поручением, если я сам смотрю на это иначе. Подлинный смысл не имеет ничего общего с принуждением, со словами «Ты должен!». Смысл – дитя свободы. Нельзя принудить меня к тому, чтобы я увидел в чем-либо смысл. Но уж если я его обнаружил, его невозможно будет игнорировать; даже если я стану поступать наперекор ему, он все равно останется обнаруженным, хотя и не реализованным мной смыслом.

Смысл нельзя выдумать. Рефлексивное мышление (склонность анализировать свои переживания, поступки, мысли) порой бывает даже препятствием на пути к смыслу, если используется в качестве защитного механизма – то есть для того, чтобы рационализировать и отбросить то, что человек ощущает внутри себя. Все, что является смыслом, полностью овладевает нами, мы чувствуем и ощущаем его еще до того, как он постепенно становится для нас осознанным.

Смысл может найти любой человек, независимо от возраста и уровня интеллекта, пока он способен принимать решения. Даже если это будут простые и негромкие, возможно, совсем незаметные для других решения. Для нахождения смысла человеку даже не нужны пять органов чувств, поскольку органом смысла (по Франклу) является внутреннее чутье, на основе которого появляется ощущение, что в этой ситуации следует поступить именно так, что именно такое поведение будет правильным. Этот орган смысла также можно было бы назвать совестью. Поступки «по совести» или поступки «бессовестные» могут совершаться человеком независимо от пола, возраста, интеллекта и даже от вероисповедания.

Есть тонкая разница между цитатами из клевых терапевтов и статусами во вконтакте.

Примерно про это (смысл — это чувство, а не менталоконструкция) писал я, но еще более коротко. А эта заметка вышла довольно сумбурной, но мне не хочется пересказывать Лэнгле своим языком, читайте его.

«Он все правильно пишет», но это скорее информация для терапевтов — или для тех, кто дошел до смысла и надо уточнить некоторые моменты. Или сказать «ага! я так и знал!». Там есть описание картины, но совершенно нет советов, как до нее дойти.

Не надо обольщаться, что прочтение кому-то в чем-то поможет. Не поможет. Но прочитать надо, для общего развития. Как и Фромма, кстати.

Вот, скажем, про успех.

«Успех не нужен».

Моя картина мира такова: люди занимаются тем, что участвуют в естественном отборе («привет участникам естественного отбора!»), если шутить на эту тему. Если не шутить и пафосно, то «Человек — это творческая единица вселенной».

Свобода воли все-таки есть, а задача человека — «быть собой», реализуя персональную свободу воли. Если бы такая задача не стояла, все были бы одинаковыми муравьями (впрочем, все к этому и стремятся, судя по всему).

Цель разнообразия — не в том, чтобы люди преуспевали (все не могут быть успешными), а в том, чтобы каждый человек, прожив свою жизнь, проверил гипотезу собственной уникальности.

Каждый человек — это стартап, с шансом успеха в 1%. Напомню, что оригинальная цель любого стартапа — проверить идею, а не раздуть его, продать подороже и обогатиться.

Человечество эволюционирует за счет того, что кто-то проваливается, отсеивая «неудачные» варианты. Все не могут быть Биллами Гейтсами. Кому-то надо еще быть Стивами Джобсами. Ха! Ха! Успех — это приятно, но это приятное исключение. «Повезло».

Впервые эту мысль в письменном виде я нашел у астролога-юнгианца (обязательно перечитайте).

Лэнгле пишет ровно то же самое, только менее поэтично:

Настоящий рецепт успеха состоит в том, чтобы прикладывать усилия и стараться в той мере, в какой это необходимо, не становясь при этом зависимым от успеха. Стремление достичь успеха напрямую оборачивается погоней за миражом. Условием и предпосылкой для настоящего результата, основанием для успеха является «обходной путь»: взаимодействуя с различными обстоятельствами и ситуациями, человек поступает осмысленно, утверждая свои ценности.

...Смысл содержится в самоотдаче человека тому, что само по себе представляет ценность, безотносительно к успеху. Таким образом, смысл целиком находится в той области, где человек может действовать: смысл заключается не в том, чтобы иметь успех, а в настоящей увлеченности чем-то ценным (например, работой или любимым человеком).

Успех означает: я хорошо поработал, мне сопутствовала удача – и я достиг желаемой цели.

В свою очередь, жить осмысленно означает следующее: я в своем усердии следовал тому, что имеет для меня ценность, и поэтому моя жизнь остается осмысленной, даже если цель не достигнута или работу не удалось завершить.

То, что художественное произведение, представленное публике впервые, не имеет успеха, не наносит никакого ущерба его красоте, так же как и незаконченное произведение может относиться к самым прекрасным творениям нашей культуры.

Если бы смысл сводился только к успеху, то чем бы тогда поиск смысла отличался от азартной игры?

Вот еще у Лэнге: Как быть собой.

У Ялома в «Хрониках исцеления» есть эпизод, где он такой «ну блин, поначитался Франкла и сегодняшнюю сессию вел себя, как Франкл! Стыдно! Стыдно!».

Я наполнил комнату Виктором Франклом. Так получилось, что я всю прошедшую ночь читал одну из его книг и думал о нем. Я всегда становлюсь противен сам себе, когда кого-нибудь почитаю, а затем вдруг обнаруживаю, что применяю его методы в ходе следующего сеанса терапии.

Я тоже так делаю. Начитался Лэнгле и тут же применил его на сессии. Только я не понял, почему это противно, по-моему, наоборот: если читать и не применять, то какой смысл?

Применил я, значил, Лэнгле. Не уверен, что у меня получилось, правда. То есть, я пока не достиг успеха, «пациент не исцелился», но сделал мою работу хорошо (чем и доволен).

Хроники исцеления

Читаю Ялома, «Хроники исцеления». Книга примечательна тем, что написана в соавторстве: он «лечил» пациентку взамен на то, что она должна была описывать ощущения от каждой сессии (она была писательницей с творческим кризисом, так что даже это должно было ей помочь). Ялом тоже описывал каждую сессию, потом все это было сведено вместе и опубликовано в качестве книги.

Из отзыва на Озоне:

Для меня было неприятным сюрпризом то, насколько мелкие и приземлённые вопросы обсуждаются в терапии и то, как мелочно и приземлённо на них может реагировать психотерапевт. Тем удивительнее, что были достигнуты глубокие и устойчивые изменения к лучшему. Мне не хватает психологического образования, чтобы понять, почему эта терапия оказалась успешной, но история очень познавательная.

Кроме того, сразу бросается в глаза, насколько у терапевта и клиента разное восприятие одной и той же сессии. Ялом пишет об одном — пациентка о другом.

Пока что (прочитал половину) книга оставляет двойственное впечатление.

Во-первых, действительно, отзыв верен: два человека больше года обсуждают всякие «приземленные вопросы» и прочую мелочную ерунду. Практически нет никаких психологических терминов и совершенно не понятно, что делает Ялом, первую половину книги он озабочен только тем, как к нему относится пациентка. Вот ведь мудак! Зачем тебе отношение к тебе, лечи и лечи.

Во-вторых, «к сожалению», терапия примерно так и работает, так что книгу можно смело рекомендовать клиентам, которым кажется, что только они обсуждают на терапии что-то не то, или есть какой-то список правильных тем. Нет, даже великий Ялом (и его великие пациенты) «маются дурью» и «бесятся с жиру».

В-третьих, это вообще его первая «книга», она вышла в 1974. «Нормальным» писателем он стал лет на 15 позже.

«Хроники» — это просто заметки в хронологическом порядке, Ялом (как и его пациентка) описывали конкретную сессию, раз за разом, почти не стараясь выстроить большую картину, поэтому собирать все вместе приходится читателю. Если не прилагать эти усилия, то книга держится только за счет двойного вступления и двойного заключения (и Ялом и его пациентка каждый написали по вступлению и заключению), оставляя ощущения сырой неоднородной массы.

Какой она, впрочем, и является. В этом одновременно и плюс и минус: неподготовленный читатель просто не поймет, где же там магия. Подготовленный, возможно, поймет (что никакой магии нет). Я, например, читаю все это и думаю «ну йолки-палки, зачем мне еще один пациент, но бесплатно и в виде дневников сессий?». (Потому что начинаешь же это все восстанавливать-обрабатывать и прилагаешь усилия).

Чисто стилистически Ялом ужасен, его клиентка — получше. Интересно, стала ли она писательницей? Больше книг с таким автором не находится, но это может быть и псевдонимом.

У меня есть знакомая, начинающий писатель (к тому же поэтесса). Думаю, если бы она пошла ко мне на терапию и писала бы отсчеты, у нее вышло бы лучше (местами бы даже в стихах). И у меня бы тоже.

В оригинале книга называется «Every Day Gets a Little Closer», что напоминает нам о песне Buddy Holly, который разбился в авиакатастрофе.