Наука быть живым

Я убежден, что мы не живем в подлинном согласии со своей глубочайшей природой.

Наоборот, мне кажется, что мы живем образами самих себя. Они искажены и снижены. Мы мыслим себя в качестве машин и животных и принимаем это за свойства нашей природы, когда это всего лишь простейшие средства достижения наших целей.

Люди, с кем я работал, научили меня тому, что наша природа гораздо глубже и гораздо менее изучена, чем мы обычно предполагаем. И большую часть своей жизни мы проживаем, имея ограниченные представления о самих себе. Мы обычно упускаем из виду, что каждый из нас проживает жизнь в соответствии со сложившимся у него образом того, что возможно. Когда нам говорят, что мы животные и такие идеи, как «свобода и достоинство», являются иллюзиями, мы можем усвоить этот образ самих себя. Разумеется, это правда: мы животные, так же, как правда и то, что мы можем ходить на четвереньках. Большой угрозой для человека являются навязываемые нам взгляды бихевиористов, но не потому, что они ошибочны. Господство действительно ошибочных взглядов на природу человека было бы относительно коротким. Нет, опасность не в том, что Скиннер и его коллеги ошибаются, а в том, что они правы. Они правы, но их правота умышленно односторонняя и разрушительная.

Голубей можно научить ударять по шарику для пинг-понга, чтобы этот шарик прыгал туда-сюда по маленькому столику. Скиннер это сделал. То, что не понимает Скиннер и упускают из виду популярные издания, сообщающие о его работе: Скиннер не научил и не может научить голубей играть в пинг-понг. Скиннер добился только того, что превратил голубей в маленькие машины, ударяющие по мячу. Однако голуби могут играть, но, разумеется не столь механическим и искусственным способом.

Человека можно низвести до уровня белой крысы или голубя. Человека можно превратить в машину. Редуцированный образ человека можно использовать, чтобы им управлять, как это хочет сделать Скиннер. Но останется ли человек человеком, если превратить его в голубя, гоняющего мячик для пинг-понга?

Когда я думаю о том виде психотерапии, который больше всего поглощает меня сейчас, я обнаруживаю, что пользуюсь словами, которые звучат непривычно в таком контексте: я в основном занят работой с теми пациентами, которые разрешают мне разделить с ними поиски бога в самих себе. (Для тех, кто до сих пор воспринимает слово «бог» как препятствие, можно заменить его словом «творчество» (креативность), но значения этих слов не до конца совпадают, во всяком случае, для меня.)

Я убежден, что осознание каждого отдельного человека — уникальная часть Вселенной. Каждый человек является частью существующей материи, и в этом смысле каждое осознание подобно растению, животному или даже реке или горе. Каждое существо получает некоторую порцию потока бытия (солнечный свет, силу тяготения, химический состав воздуха) и использует его в соответствии со своей собственной природой (обменом веществ, уязвимостью перед вниманием, воздействиями и разрушением), вносит свой вклад в общую космическую систему (выделяя углекислый газ, отражая свет). Во время этого цикла материя космоса меняет форму, но она не прибавляется и не убавляется. Мы называем это «законом сохранения вещества».
Но индивидуальный человеческий разум не только похож на животное, реку или гору. Каждый человек также имеет возможность внести во Вселенную что-то новое, что-то ранее не существовавшее. В области значений человек не только воспроизводит по-новому существующие понятия, но может в некоторых случаях создать поистине новые смыслы и значения. Если это подлинное творчество есть дар Божий, то создание новых значений, новых визуальных образов, новых отношений, новых решений свидетельствует о божественности нашего глубочайшего бытия.

Можно добавить еще кое-что к этому расширенному представлению о роли человека во Вселенной. В основном, насколько нам известно, мир и космос существуют как совершенные часы, которые были заведены однажды и теперь идут и будут идти вечно. Из конденсированной влаги формируются облака, которые проливаются дождем на районы, где увеличивается масса зелени, способствующей конденсации влаги и т.п. Вся конструкция замечательно продумана, чтобы работать, не вскрывая фабричной печати.

Конечно, иногда человек вмешивается и срывает печать (съедает яблоко), и тогда великие часы останавливаются или меняют ритм, по крайней мере на один удар. И, тем не менее, человек является частью этого замысла. Но он — нечто большее. Человек — особый элемент системы, элемент, имеющий знание обо всей системе и о самом себе. Совершенно ясно, что человек не знает всего — или, может быть, даже не знает большей части — о системе и о себе, но сам факт, что он нечто знает, полностью меняет весь ход вещей. В широкой перспективе (сто лет, миллион?) это может быть лучше или хуже (для кого и для чего?), что он знает, но дело не в этом. Дело в том, что человек знает.

И это другая совершенно реальная божественная способность, которой обладает человек: мы участвуем в великом деле творения. Мы создаем не только новые смыслы и образы внутри нашего субъективного мира. Мы также — насколько нам известно — единственные создания во всей космической системе, которые сознательно выбирают из бесконечности возможностей те элементы, которые осуществляются в действительности. Мы, люди, служим архитекторами действительности, постоянно переделывая реальность и более или менее удачно приспосабливая ее к своим нуждам.

Так что, когда я говорю о поиске бога, скрытого в человеке, я имею в виду, совершенно буквально, что верю в божественную силу, скрытую в каждом из нас, — в способность к творчеству и осознание нашего участия в определении облика мира.

Этот творческий процесс исследования и открытия моего осознания является рискованным приключением, последствия которого трудно предвидеть; а его долгосрочные результаты неисчерпаемы. Из такого путешествия я могу извлечь гораздо больше, чем решение проблемы или осуществление трудного выбора. Хотя степень решимости и способности различных людей пройти этот путь очень различна, многие достигают обновленного ощущения собственной идентичности, силы и возможностей, открывающихся перед ними. В тех случаях, когда мы отваживаемся заглянуть в глубины нашего бытия и не исказить увиденное, мы возвращаемся с чувством, что видели Бога.

Человек познает Бога в своей глубочайшей интуиции относительно собственной природы. Глубоко внутри себя, далеко за пределами того, что можно выразить словами, я иногда чувствую такие возможности, открытые передо мной, перед всеми людьми, от которых захватывает дух и которые настолько превосходят все наши обычные заботы (хотя и не умаляют их), что я знаю, что никогда не увижу их воплощения — по крайней мере, в этой жизни. Я думаю, что это видение Бога.

Чем глубже я могу проникнуть в свои собственные возможности, тем ближе я подхожу к тому, чтобы узреть Бога. Я не думаю, что существует конечная точка. Я не мыслю Бога в качестве определенной сущности или существа. Мне кажется, Бог — это измерение бесконечной возможности; Бог — это возможность всего. Так что Бог — это Все. Внутри себя я могу ощутить все возможности, хотя я не могу представить себе ничего даже близкого к этой бесконечности.

Когда мы обнаруживаем свое собственное ощущение возможности, мы открываем нашу глубинную природу и все больше и больше обнажаем собственную жизненную силу. Знать (в самом глубинном смысле знания), что возможно, значит оживить то, что есть. Знать, как можно жить более полно, значит быть недовольным случайным и частичным в своей нынешней жизни. Понимание ожидающей нас полноты жизни делает нас жадными в стремлении обогатить свою жизнь.

Все мы ищем Бога, все. Атеисты и агностики не меньше, чем страстные богомольцы. Мы можем отказаться от этого поиска не больше, чем остановить поток нашего осознания.

Осознавать означает заботиться о том, что есть и чего нет, о бытии и небытии. И единственный способ осознать небытие (то, чего нет) состоит в том, чтобы думать о том, что могло бы быть.

Невозможно мыслить небытие. Мы пытаемся представить себе его, но все кончается представлением чего-то, что, как мы знаем (или думаем), не существует. Но, разумеется, оно больше не является несуществующим, раз мы подумали о нем. Оно существует по крайней мере в нашем воображении, а на самом деле является колыбелью всех человеческих творений.

А когда мы думаем о том, чего еще нет, но что могло бы быть, мы думаем о том, что хотим воплотить в жизнь. Наши мысли неизбежно сталкивают то, что есть, с тем, чего мы желаем, и вскоре мы уже представляем себе, какими мы могли бы быть и, таким образом, вступаем на путь поисков Бога. Это Бог, который над богом.

Я верю в то, что Бог совпадает с глубочайшими стремлениями человека к его собственному бытию.

Джеймс Бьюдженталь.
«Наука быть живым (диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии)».

Очень хорошая книга, советую ее всем, кто хочет (или не хочет) пройти, прошел или проходит терапию.

Москва всё

Академгородок — это, по ходу, лес.
(местный мем)

Терапевт меня на последних сессиях пытал «Вы же понимаете, что все равно, где жить? Все драмы — внутри!». От судьбы и не убежишь и все такое. Я рассмеялся и сказал, что теперь-то понимаю (хотя мне известны обратные примеры, и много). А раз все равно, где жить, то какого черта это вообще должна быть Москва?

Я ехал не в Москву, а в Яндекс. При этом люди годами не могли понять, почему я такой талантливый и хороший до сих пор не ринулся покорять Москву.

Я и не ринулся, потому что прекрасно осознавал, что Москва мне не нравится. Но если Яндекс — лучшая айти компания в России, а я такой талантливый и хороший — то мне там место, а Москву можно потерпеть. Оказалось, нет. В Яндексе место, например, Кукуцу (что доказывает его уже девятилетнее самозабвенное служение этому эгрегору). Впрочем, Яндекс (и Кукуц) ни в чем не виноваты. Яндекс вообще хороший.

Другие места, в которых я успел поработать в Москве после Яндекса — тоже. В Москве вообще все хорошие, особенно приезжие.

Первые два года в Москве я болел каждые две недели. «Акклиматизация», говорят. Ну да, ну да. Завелась пара психосоматических болезней. Тоже акклиматизация.

Ближе к концу срока открыл для себя йогу «и все такое». В целом, в Москве мне полегчало, «как и просил». Выбора не было: либо легчает, либо ты дохнешь, потому что Москва — очень недружелюбная среда. Даже Яндекс не помог, хотя план-то был «коль в жизни скука, может, хоть Идеальная Работа поможет». Нет, пришлось все делать хардкорно, через «духовный рост». То есть, «купи козу».

Козой оказалось Москва.

С другой стороны, родной город Новосибирск — мало чем примечательный индустриальный город-миллионник. С пробками (не хуже Москвы!). Он мне никогда особо не нравился, пока я не открыл для себя Академгородок. Юридически — район Новосибирска, фактически же — отдельный элитный городок в 30 км. от Новосибирска, построенный в лесу в начале 60-ых для советских ученых.

Все прелести жизни на свежем воздухе. Во-первых, свежий воздух, чистый белый-белый снег, белки, ежики, природа. (Климат, правда, сибирский, «на любителя»).

Для внешней эмиграции я пока не готов, всякие Гоа, Тайланды и прочие места, где ты с 500 баксами в карманах среди желтожопых будешь чувствовать себя белым господином — не для меня. Тем более, не для семьи с двумя детьми, которые должны расти в более-менее нормальной культуре.

Если я уеду — я буду ассимилироваться всеми силами (поэтому надо ехать к белым, а не к желтым, и вообще туда, где есть шанс стать нормальным гражданином), уезжать на другой конец глобуса, чтобы годами сидеть там в каком-нибудь русском коммьюнити и сравнивать всё с поганой Рашкой и писать об этом в интернетиках — тоже не мой стиль.

Для внутренней эмиграции что-то лучше Академгородка сложнее придумать, тут до сих пор каждый второй — либо интеллигентный потомок ученых, либо либеральный студент, либо сумасшедший (их тут много, и их тут любят — у меня получится затеряться).

Тут давно уже есть собственная очень уютная квартира, а ввязываться в Москве в любые операции с недвижимостью никогда не хотелось.

То есть, ничего страшного не произошло, это с самого начала было скорее «съезжу в Москву, посмотрю чо как», которое растянулось на пять лет (я просто тормоз), чем «все бросаем, становимся москвичами».

Козу продал.

Астрология как инструмент психоанализа

Несколько разных цитат из книги «Астрология как инструмент психоанализа», Хоуэлл Э.О.

Перед каждым из нас стоит задача увидеть духовный смысл собственной индивидуации: именно уникальность и представляет собой наш дар, скромную лепту, которую мы отдаем коллективу. А коллективное бессознательное является общей суммой сознаний всего сущего, из которой может черпать любой человек, просто погрузившись в глубь самого себя. Ни любовь, ни мудрость не исчезают бесследно. Даже ужасные страдания не пропадают, поскольку они претерпевают алхимическое превращение — и боль становится мудростью, отпечатывается в коллективном бессознательном, чтобы когда-нибудь помочь другим. Это источник мифов.

Существует глубокая причина сохранения универсальных мифов, которые стали основой всех религий мира. Как писал Юнг, мифы не являются «вымышленными историями»; мифы всегда правдивы с точки зрения души, развивающейся в священном времени и пространстве, в вечном «здесь и сейчас». Мифы — это литература коллективного бессознательного. Можно говорить о том, что мифы рождают «морфологический резонанс» в душе. Биолог Руперт Шелдрейк предположил, что после накопления некой критической массы в эволюции вида происходит внезапный скачок. Возможно, мифы представляют собой собрание коллективной мудрости, накопленной людьми методом проб и ошибок, страданий и радостей, неудач и триумфов каждого отдельного человека. С помощью шаблонов универсального мифа, Божьей воли, нас ведут и инициируют, одного за другим, до тех пор, пока не завершается эра. Таким образом, любовь и усилия человека, какими бы мелкими и незначительными они ни казались, не пропадают втуне. Любой из нас может добавить ту последнюю и решающую каплю сознания, которая способна неожиданно изменить всех нас к лучшему. Человечество, несмотря на все свои расовые, культурные и религиозные различия, остается общественным видом. Эволюционируя и продвигаясь к эре Водолея, мы сталкиваемся с задачей четко осознать этот факт и увидеть новую творческую дихотомию индивидуального и коллективного, коллективного и космоса.

Как вы знаете, и аналитическая психология, и астрология исходят из одной и той же предпосылки: мы субъективно ощущаем объективный мир, причем манера этого восприятия уникальна для каждого индивида. Юнг хотел, чтобы мы научились делать это более осознанно, выполняя таким образом основную обязанность перед Богом — помочь духу максимально полно воплотиться в проявленном (физическом) мире и, в то же самое время, освободить плененное сияние мироздания с помощью нашего сознания. Если говорить более обыденным языком, то Юнг подчеркивал важность принятия самого себя — не столько своего совершенства, сколько своей целостности.

На самом деле, я глубоко убеждена в том, что одной из функций эго как раз и является «уменьшение накала» ошеломляющей природы космоса, чтобы помочь нам жить здесь и сейчас каждый день. В рамках психики эго защищает нас от огромности вещей. В этом вселенная очень милосердна. Дождь падает на землю каплями, а не в виде одного колоссального шлепка. И время идет минута за минутой, а если у нас нет часов, мы можем измерять его течение ударами своего сердца. Небеса образуют свод удивительной красоты и величия, и мне дают время на то, чтобы открутить крышку с банки с мармеладом.

Это если серьезно. Ну и забавные цитаты:

Одна моя приятельница-психоаналитик рассказала мне, что для одной из ее пациенток мысль о том, что у нее есть своя собственная астрологическая карта, стала источником чувства собственного достоинства — по какой-то причине она считала, что астрологические карты есть только у очень важных персон!

Как сказал Гераклит, «даже коров приходится бить, чтобы перегнать на более зеленое пастбище».

Существует забавная игра, в ходе которой людей просят написать три своих наблюдения относительно денег. Когда они выполнят это задание, им предлагают заменить слово «деньги» на слово «секс». Результаты вызывают бурное веселье.

Хорошая книжка.

Терапия всё

Сегодня была последняя сессия терапии. Так как поднимать серьезные темы не хотелось, я решил на терапии поговорить про терапию.

Поделился своим наблюдением, что знакомые девушки с радостью идут на терапию, а знакомые мужчины — с остервенелой радостью сопротивляются. Силками не затащишь. А те, которых затаскивали, приходили с отношением «вы докажите, что ваша терапия помогает!» и ходили на пару сессий.

За которые, естественно, никто им не собирался ничего доказывать.

Типичные мужские страхи я описывал: что в тебя вторгнутся и переделают. Девушкам же это знакомо, потому что в них — гмммм — вторгаются регулярно.

Ну, вы понимаете!

«Комплекс кастрации», — подтвердил мой терапевт, старый фрейдист.

Потом мы чинно пообсужали разные состояния, предшествующие терапии, в процессе обсуждения терапевт пару раз упомянул тоже несомненно фрейдистский термин «полная жопа», в чем я его радостно поддержал.

Нет, все-таки, психоаналитический background — это прекрасно, лучше всякой новомодной ереси, типа гештальтпсихологии.