Venus in furs
Говорить клиентам термины — только все портить.
C клиентом надо говорить на его языке, а термины дают иллюзию понимания, причем и терапевту и клиенту (и не понятно, какая вреднее).
Не дай вам бог сказать даже что-нибудь простое, типа «мазохизм» или «садизм» — потом вовек не объясните, что вы имели ввиду в целом человеколюбивую трактовку Фромма, а вовсе не намекали, что клиент — грязный извращенец и садист.
Желание причинить боль и страдание не являются самоцелью. Все формы садизма сводятся к единственному стремлению — полностью овладеть другим человеком, стать его абсолютным повелителем, проникнуть в самую его суть, стать для него Богом. Добиваясь такой неограниченной власти над другим человеком, заставляя его думать и действовать по своему желанию, превращая его в свою собственность, садист как бы отчаянно старается постичь тайну человеческой природы, человеческого бытия.Эрих Фромм
Я ничем не хуже Фромма (кроме того, что моложе, глупее и все еще жив), поэтому придумал собственную формулировку.
Садист — это тот, кто относится к человеку, как к игрушке потому, что игрушка не может причинить боль.
Мазохист — это тот, кто хочет, чтобы к нему относились как к игрушке потому, что игрушки бывают любимыми.
Психотерапевты — ослы
Сегодня клиент назвал меня ослом. И я только что соврал на 50%.
Не так давно мне рассказали вот такой терапевтический анекдот:
Приходит клиент к Роджерсу на приём:
— Доктор, я потерял смысл жизни.
— Да, Вы потеряли смысл жизни.
— Доктор, я хочу покончить с собой.
— Да, Вы покончите с собой.
— Доктор, я сейчас выпрыгну в окно.
— Да, Вы сейчас выпрыгните в окно.
(Клиент открывает окно и прыгает. Роджерс подходит к окну, провожает его глазами):
— Плюх!
Довольно интересно, что современный российски «психологический» пейзаж повторяет американский 70-ых годов. Тогда тоже в моде были «женщины-богини» (правда, с феминистическим уклоном, у нас же сейчас ведизм и прочий домострой), были всякие тренинги и прочие группы, которые назывались «группы встреч». Разные около-восточные чуваки — там же.
Короче, отставание на полвека.
И где-то примерно полвека назад был Карл Роджерс, основатель клиенто-центрированной терапии. Именно Роджерс впервые применил слово «клиент», до этого люди, проходящие терапию были «пациентами». Он впервые отнесся к клиенту, как к человеку, а не как к «больному».
У нас же многие до сих пор считают, что психотерапевт — это тот, кто лечит, используя специальные терапевтические приемы, совершает над пациентом манипуляции. Всесильный и всезнающий. Роджерс же утверждал, что клиент знает лучше, чем кто-либо, в чем заключается его проблема, и вместе с консультантом может сам найти ее решение.
Анекдот про Роджерса, приведенный выше, доводит до абсурда этот подход: что бы клиент ни делал, терапевт его принимает и со всем соглашается.
Мало кто знает, что моя психотерапия началась с Роджерса. Я прочитал его книгу «Брак и его альтернативы», где он с пониманием относится к тому, что у брака могут быть альтернативы! Где-то же в это время у нас начался семейный кризис (иначе зачем бы я вообще эту книгу читал), мы нашли семейного терапевта в Москве, к которому (которой) я бы ни за что и никогда бы не пошел, если бы не увидел в регалиях, что она где-то и когда-то проходила у Роджерса обучение.
Так что я подумал, что (возможно!) и этот семейный терапевт понимает, что у брака есть альтернативы (например, развод! ха! ха!).
Семейная же терапия отличается от обычной тем, что там можно давать советы, потому что работа происходит на уровне семьи, а семья — это система, которую можно починить. На первой же сессии терапевт дала единственный совет, который, как выяснилось пару лет спустя, сработал: «А идите-ка вы оба на индивидуальную терапию».
Но я отвлекся.
Да, в какой-то степени Роджерс мне очень симпатичен. Более того, произошел своеобразный казус: раньше я думал, что есть два Хаксли, один наркоман и написал «Двери Восприятия», второй — классик литературы и написал «Дивный новый мир» (который я не люблю) и другие прекрасные романы (которые я люблю). Потом, конечно, я выяснил, что это один и тот же человек.
Так же было и с Роджерсом: мне казалось, что «Брак и его альтернативы» писал какой-то хиппи, а умные книги по терапии (которые я читал у него позже) писал какой-то другой Роджерс, серьезный терапевт. Ну мало ли Роджерсов. Оказалось, что это один и тот же Роджерс, и я полюбил его еще сильней.
И вот разговаривал я как-то с одним человеком, который спросил меня, а не боюсь ли я навредить клиенту. Потом, конечно, выяснилось, что человек это спрашивает не просто так, а потому, что сам, терапизируя друзей, лелеет фантазию на тему «а вот я сейчас как скажу такое, что у человека вся жизнь изменится!».
Я, как мог, успокоил человека. Дескать «все нормально, это у тебя просто-напросто садизм и комплекс бога».
Садизм — потому, что тебя никто не просил ни терапизировать, ни говорить такое, а комплекс бога — потому, что ты слишком большого мнения о своих возможностях.
У людей есть миллион способов не слышать того, чего они не хотят услышать. (Известны анекдотические случаи, когда терапевт целый год говорил одно и то же). Более того, человек может просто-напросто сбежать, если терапевт на него будет давить.
(Если клиент боится, что терапевт ему навредит, то и тут аналогично: клиент просто слишком хорошо думает о мощи терапевта).
Ребенка, конечно, «сломать» можно, но это надо постараться, потратив несколько лет («лучшие годы») своей жизни, капая ему на мозги. Ребенку просто некуда бежать и его выживание зависит от родителей.
Максимум, что может сделать терапевт — это неаккуратно задеть старую травму, но и в этом случае ничего страшного не произойдет, именно вокруг старых травм находятся такие защиты, через которые «в лоб» не пройдет и рота терапевтов.
Естественно, получив диагноз, этот человек тут же заинтересовался, как дело с этим обстоит у меня.
Я ответил, что в моем понимании терапевт — это не властный садист, а черный местный проводник у белого господина. «Местный» — в том плане, что привычный к лесу.
Белый господин хочет в джунгли? Пойдем в джунгли.
Белый господин хочет к крокодилам? Пойдем к крокодилам.
Белого господина покусал крокодил? Белый господин сам сказал «хочу к крокодилам».
И вот сегодня клиент заявляет мне, что терапевт — это мул (а не осел, я же предупреждал, что соврал на 50%), которого можно нагрузить и с которым можно пройти туда, куда один не пройдешь.
Что, в общем-то, очень похоже на мою метафору по духу. Белому господину лучше знать, куда идти.
Итого, в сухом осадке — меня назвали ослом, а я радуюсь.
Осла не нашел, но вот вам вторая половина мула.
Imagine
Чтобы не волноваться, экзистенциальные терапевты представляют своих клиентов мертвыми.
First sign of sanity
Свежий мультик про психотерапию от School Of Life. На английском, но мы же все его знаем.
Несколько не особо связанных соображений о психотерапии, которые накопились за последнее время, тезисно, чтобы не забыть. Будет интересно далеко не всем (постараюсь следующую заметку сделать поинтересней).
1. Терапия — это практика.
Как и многие практики, она учит чему-то «сама по себе». В терапии есть хороший принцип здесь-и-сейчас, который заключается в том, что... терапия и есть терапия. Например, клиент не может довериться терапевту, но старается, при этом считает, что когда у него это получится, тут-то терапия и начнется! А на самом же деле он прямо сейчас уже работает над доверием, и не только к терапевту. «Это уже терапия».
Несколько людей побоялись идти ко мне на терапию потому, что «у меня (у них) сложности в общении, а терапия — это общение». Казалось бы, где же еще решать эти сложности, как не на терапии!
«Я слишком слабый, чтобы заниматься спортом, слишком отвлекаюсь, чтобы медитировать и слишком не гибкий, чтобы идти на йогу».
Особенно ярко принцип здесь-и-сейчас проявляется в групповой терапии, которая вообще вся такая «мы тут собрались в группу для того, чтобы быть группой и смотреть, как мы ведем себя в группе, пока находимся в группе, которую для этого и собрали».
Читаю «Групповую терапию» Ялома. Дочитал до того, что 98% успеха группы (цифру я выдумал) решается на этапе подбора состава группы. Я так и знал! Я так и знал! То есть, групповой терапевт может (и должен) формировать группу, как подбирать актеров для сериала LOST. Реально, кастинг.
Собираюсь все это хорошо изучить, набрать группу — и на остров.
Сейчас у меня вообще все клиенты — мужчины. Женщин отправляю к Кате, она у меня сертифицированный сказкотерапевт.
Вот у Кати был интересный эпизод: она записалась на групповую терапию, а потом решила прогулять день. Очень по этому поводу переживала, что «подведет группу». Я ей указал на то, что на групповой терапии отрабатываются именно отношения с группой и в группе. И пошла она туда именно за этим — чтобы эти отношения отработать, для себя. Вместо этого она волнуется не о себе, о группе... что она всегда и делает в групповых отношениях!
Тут, конечно, у нее сразу наступил катарсис, инсайт и оргазм — и все из-за меня.
2. И про инсайт.
Разные школы пытаются добиться от клиента разного, некоторые ждут инсайта. Скажем, мой старый фрейдист почему-то ждал от меня инсайтов, а я настаивал на том, что надо придумать себе домашние задания. Ни одного инсайта у меня так и не было.
Сейчас мне кажется, что инсайт работает, когда у клиента есть навык, который он может «клонировать» в недостающее место. Скажем, где-то вычитал такой случай: терапевт мучается с композитором, у которого жизнь не ладится. При этом композитор умеет... композировать. Наконец терапевт говорит, что жизнь — это как музыкальное произведение, и у клиента случается инсайт. Он понимает, что к жизни можно относиться творчески, что он уже умеет, но на примере музыки.
Тадам!
А если, например, клиент не умет «любить себя», то этот навык надо выращивать (потому что любить других он тоже не умеет, так как любовь к другим — это производное от любви к себе, а не наоборот, в лучшем случае других он боится, старается угодить, задобрить или просто «заботится о»).
3. И про выращивание.
В какой-то мере терапия (долгосрочная, работающая с «тяжелыми» случаями) — это развоспитание™. Сколько вас воспитывали? Много лет. Причем воспитание, естественно, не работает в ключе «я вот курю, а ты не кури». Слова вообще не работают. Воспитание — это «вода камень точит», родители капают (своим поведением) на мозги много лет, от чего мозги деформируются.
Терапия не «вправляет мозги на место», поэтому «развоспитание», а не «перевоспитание», но создает пространство, в котором можно какое-то время свободно жить и дышать, «понять, какой ты есть» и начать расти в нужном тебе направлении.
Если воспитание заняло столько лет, то почему развоспитание должно занять пару часов?
Развоспитание — это в том числе и практика отказа от того, что так дорого и привычно — например, от установок «настоящий мужчина должен». Критерии отказа простые: «мое — не мое». А вот что такое «мое», словами не объяснить, конечно.
Но есть и более понятные критерии, например, «вредит/помогает» или «устарело/актуально» или «работает/не работает».
Можно сказать, терапия — это практика отказа от иллюзий. (С другой стороны, утрата иллюзий — это не всегда больно. Например, когда человек с заниженной самооценкой начинает смотреть на себя более объективно).
Терапевт не отбирает иллюзии силой. У Ялома в «Лечении от любви» описан случай, когда к нему пришла пациентка с «любовию», а он довольно жестко ее оттерапизировал, с мотивом «я тебя, сссссука, вылечу!».
Иногда он все-таки слишком давит, хотя и сам же об этом пишет. Как будто если признать ошибку, то она не так ужасна!
Одна из интересных характеристик терапевта — его терпение.
Есть те, которые на первой сессии говорят «ага, все с тобой понятно!» и сообщают «диагноз», с которым человек не согласен вообще, даже если тот правильный (потому что Время Избавления От Иллюзий еще не наступило).
Есть те, которые готовы нянчиться всю жизнь, «лишь бы деньги платили». Первые и вторые — выдуманные, а хорошие — где-то посередине.
У меня с терпением проблем нет. Опять-таки, если задуматься: терапевт, который торопится сделать работу и переживает, что она не идет, просто не уверен в себе. «Как же так, мне тут деньги платят, а я не отрабатываю!». Хотя, казалось бы — если клиент медленно работает, и его это устраивает, то сиди и радуйся: у тебя есть долгосрочный постоянный клиент.
А вот если его это не устраивает — то это прекрасная тема, о которой можно поговорить на терапии.
Что правда, которой клиент должен взглянуть в глаза, часто умещается «на одной странице». Или даже в паре предложений. А вот ходить вокруг нее можно годами, и это естественно, потому что правда может быть абсолютно ужасной.
Так, например, ребенок, который чувствует, что он не любим своими родителями, может, как правило, говорить самому себе: «Если бы я был другим, если бы я не был плохим, то они бы любили меня». Таким образом, он избегает того, чтобы посмотреть правде в глаза и осознать ужас от того, что не любим.Ролло Мэй
Единственная сложность состоит в том, что правду недостаточно узнать, правду надо прочувствовать. Поэтому недостаточно просто сообщить клиенту интерпретацию.
5. И про время.
У моего старого фрейдиста было правило «даже если ты прогулял сессию, ее надо оплатить». Я считал правило фашистским, но работающим на благо терапии. Теперь я начинаю понимать, что оно вовсе даже и не фашистское.
Когда у тебя есть постоянные клиенты, а некоторые из них прогуливают, ты начинаешь задумываться: если на их место взять более ответственных? Нет, дело не в том, что прогульщики — «плохие», это же не школа. Но у тебя есть ресурс, «время», ты им дорожишь. И ты можешь войти в положение клиента (тебе за это и платят), но войти в положение прогулявшего клиента гораздо проще, когда он прогул оплатил: у тебя в этом случае нет вообще никаких претензий, подсознательного раздражения или чего-то подобного.
А уж клиенту это как полезно! Он может прогулять сессию и не испытывать чувства вины (он же за нее заплатил!).
6. И про деньги.
В мире терапевта присутствует неизбежный диссонанс: «дружба», «любовь», «Я-Ты» – с одной стороны; «пятидесятиминутная сессия», «шестьдесят пять долларов в час», «обсуждения случаев», «оплата третьей стороной» – с другой. Никакой лакировкой и смазкой не подогнать одно к другому так, чтобы получилось гладко.Ялом, вот тут
65 долларов в час! Мне кажется, я нашел смазку, с помощью которой оно все подгоняется. По крайней мере, у меня есть убедительное объяснение, в которое я верю.
Мне нравится «помогать людям» (на самом деле нет, мне нравится работа терапевта, которая в том числе и заключается в «помощи людям»). Я не могу помочь всем людям, их надо как-то выбирать. Я выбираю тех, кто платит.
7. И про разное.
А вообще терапия разнообразна. Это не обязательно «развоспитание», например. Часто человек справляется сам, и ему просто нужна поддержка. (Но у нас принято «обращаться к врачам» только когда «ваще капец»).
Была какая-то супер-научная статья (ссылку потерял), в которой психологи (не практикующие) жаловались, что не могут измерить эффективность терапии у своих практикующих коллег. Например, подросток сталкивается с возрастным кризисом и идет на терапию, после чего кризис успешно преодолевает. Авторы статьи пишут «вот, мы не можем сказать, что терапия помогла, может, он просто повзрослел!».
Правда состоит в том, что он действительно просто повзрослел и действительно, если бы он не ходил на терапию, он бы... тоже повзрослел. Поддерживающая терапия бесполезна! В таком случае и обезболивающие тоже бесполезны, так как просто снимают боль, но выздоравливает организм сам.
И напоследок. Есть такие люди — «гуманитарии». Многие ошибочно думают, что в гуманитарии идут те, кому не хватает мозгов для всякой математики. И часто это так.
А на самом деле в гуманитарии должны идти люди, которые будут заниматься человечностью, хранить ее и распространять (да и корень слова как бы намекает, humanus — человеческий).
Гуманитарии — это не девочки, которые ни для чего больше не годны, кроме как для чтения книг, нет, гуманитарии — это, по выражению Ленина (1917) — «ум, честь и совесть нашей эпохи».