Просыпаясь от кризиса смысла

10,820 просмотров:

504,573 просмотров:

ПРОСЫПАЙТЕСЬ ПРОСЫПАЙТЕСЬ

Neurotypical

— Это этот. Ну как его. Зигхайль сейчас такой на дворе.
— Кто?
— Я не помню, как точно произносится. А, цайтгайст.
— Что?
— «Гайст» как в слове «полтергейст». «Цайт» как (задумывается) видимо, как в «цейтнот». Ну понятно же!
— Что?

Регулярно вижу, короче, новое для меня cлово — «нейротипик». Так-то оно «старое», аж в 90-ых годах прошлого века придумано, но я не в курсе, я нормальный. Жена, конечно, утверждает, что у меня ass burger, но мы-то знаем, что она просто завидует моим мощным интровертным скиллам.

Neurotypical — это то же самое, что civilian и normie, на этот раз — «человек без мозговых отклонений». Слово изначально придумали мы, аутисты, чтобы «просто» называть тех, кто не-мы, и чтобы не обидно было, да. Заменить «нормальный» на «типичный», хитрый ход!

Сразу понятно, что ничем этим хорошим не кончится. Слово уже почти ругательное. Люди не любят чужих. Бойцы за толерантность нетолерантны к нетолерантным точно так же, как нетолерантные нетолератны. Это общечеловеческое, не то, чтобы термин «neurotypical» какие-то психические больные люди придумали!

У меня была идея, что всех спасут только инопланетяне, несколько лет назад встретил эту же идею у Ялома и порадовался. Понятно, что инопланетяне — это такие идеальные Они, которые помогут человечеству почувствовать себя единым целым.

Другие, чуть более реальные противоядия от ксенофобии, которые мне известны — это либо считать всех людей другим видом (и ненавидеть всех одинаково), а потом или сидеть в гордом одиночестве или попробовать полюбить этот вид — и тогда не важно, черная кошечка или белая, они все милые.

Похоже, по этому в свое время пути пошел я, правда, вовсе не для развития толерантности.

Либо — пытаться «узнать каждого человека получше», ксенофобия перестает работать в настоящих близких отношениях («Я не антисемит, у меня друг — еврей» — из той же оперы, но это ничего не значит, у тебя есть твой друг, а остальные — все равно группа чужих, а с чужими мы что делаем? Правильно).

Обратное тоже работает: стоит только обозначить группу, как индивидуальный участник группы расчеловечивается. Вот, вы только посмотрите, какие нипикалы тупые:

Еще можно работать с ксенофобией, как с психической травмой: когда темнеет в глазах и рука тянется к пистолету, закутывать себя в одеяло и ползти в безопасное место и только потом, отлежавшись, выползать вешать негров уже в спокойном состоянии — если захочется.

Je suis Louis

Jordan наш Peterson рассказывает простую схему: берем угнетенную и обиженную группу, внушаем ей, что обидчики во всем виноваты, натравливаем группу на евреев и строим лагеря.

Схема прекрасно работает до сих пор в условиях так называемой «демократии».

Аргументация «но ведь они и правда виноваты» может быть даже правдивой (в смысле, мужчины и правда «виноваты», что «угнетают» женщин), но совершенно не оправдывает строительства лагерей.

То есть, евреев нельзя сжигать не потому, что «потом все-таки выяснилось, что они не виноваты», а потому что «а давайте просто не будем сжигать людей, им больно».

Большой комик Louis CK (кстати, еврей?) был пойман справедливой общественностью за тем, что дрочил в присутствии несогласных женщин. Это то, что называется «эксгибиционизм». Он не применял ни власти, ни насилия — просто заманивал поклонниц в номера и там без спроса дрочил. Статья за хулиганство. А судят его, как педофила, и под «судят» я имею ввиду неформальный общественный суд.

Louis CK несомненно омерзителен — и любим мы его именно за это! — но схема-то снова работает. «Всех собак повесили».

Довольно обидно, что Louis CK в общем-то, вполне себе women sympathizer, хотя и девиант.

См. его последнее выступление за аборты или что-то такое:

За все эти годы ни одна женщина никуда не заявила, что ей больно было смотреть, как Луи дрочит, потому что — видимо — боялась мужского шовинистического мира, а теперь под шумок можно. Теперь общество разберется и накажет по всей строгости.

Я даже не буду вспоминать про то, как Тюринга кастрировали, но вот вам более мягкий пример: в сериале «Друзья» всеми любимый извращенец Джоуи делает the naked mad — раздевается перед женщинами, «и это нормально».

Но времена поменялись.

«Луи судят, как педофила» — это не фигура речи, женщины выступают, как беззащитные существа, а общество — как патернальная фигура, которая знает, как правильно и защищает их, выступая от их имени. Изящная передача власти. «Власть — женщинам», ну да.

«В идеале» каждая женщина — как взрослый самостоятельный человек — должна выставить Луи счет за душевные страдания, общество бы этот счет одобрило, Луи бы его оплатил, после чего we’re even. Вместо этого кто-то получил власть, а кто-то моральное удовольствие. Был ли ущерб?

Ну и на будущее, чтобы такое не повторилось, мы повесим на Луи специальный значок — ну, какую-нибудь звездочку, например, и отвезем в специальное место, где он никому не сможет больше навредить.

Oh, wait.

Из других новостей:

Сайт для путешественников TripAdvisor отныне будет помечать флажком отели, в которых останавливались артисты, обвинённые в сексуальных домогательствах.

По словам представителя компании Кевина Картера, новые отметки будут выставляться на основании сообщений СМИ, а также отзывах клиентов: «Эти опознавательные знаки будут стоять на TripAdvisor вплоть до трех месяцев. Впрочем, если артисты продолжат там останавливаться, мы можем и продлить этот срок. Сами же «флажки» носят информирующий, а не карательный характер».

From Siberia with love

Однажды я делал браузерку, в которой в основном издевался над бедными подростками, которым не повезло в нее играть.

И был там совершенно безумный персонаж, бывший афганец, работающий где-то охранником (если ему верить), с традиционным бредом преследования. Ну, вы знаете, «админы игры все делают специально мне назло».

Админы — это, стало быть, я. Он такие там теории заговора разводил — просто диву даешься. Впрочем, любой человек, который хоть как-то соприкасался с поддержкой (особенно в играх, где часто меняется баланс), это знает.

И вот однажды решил я поделиться с Катей эмоциями по этому поводу.

Говорю ей что-то вроде «Вот ведь долбоеб контуженый, все неймётся ему» и все в таком духе.

Смотрю — у Кати глаза, как в аниме, большие и влажные.

«Чего?», — спрашиваю.

«Ты сейчас это с такой любовью говоришь!», — отвечает Катя с умилением.

Смотрю на себя со стороны — и действительно, ласково улыбаюсь, нежность в голосе и вот это все. Прислушался к эмоциям — то же самое. А слова? Ну, а что слова? Слова врут.

Тогда я впервые заподозрил, что люблю людей.

Потом, конечно, пришлось уйти из игрового дизайна, так как это несовместимо.