Кирпичи и смысл жизни
«Представьте себе группу счастливых идиотов, занятых работой. Они таскают кирпичи в чистом поле. Как только они сложат все кирпичи на одном конце поля, сразу начинают переносить их на противоположный конец. Это продолжается без остановки, и каждый день, год за годом они делают одно и то же. Однажды один из идиотов останавливается достаточно надолго, чтобы задуматься о том, что он делает. Он хочет знать, какова цель перетаскивания кирпичей. И с этого момента он уже не так сильно, как раньше, доволен своим занятием.Я идиот, который хочет знать, зачем он таскает кирпичи».
Эта предсмертная записка, эти последние слова, принадлежащие отчаявшейся душе, человеку, который убил себя, потому что не видел смысла в жизни, служат достойным введением в проблему, действительно представляющую собой вопрос жизни и смерти.
Ялом Ирвин, «Экзистенциальная терапия».
И тут ты радуешься, что наконец-то тебе всю правду расскажут, но далее Ялом пишет:
Ни одному великому мыслителю на всем протяжении истории не удалось удовлетворительно разрешить загадку смысла жизни. Неудивительно, что на этих страницах не содержится ни решения, ни синтеза многочисленных попыток найти решение, который был бы полностью оптимальным. Я пытаюсь лишь поднять сознание терапевта до вопроса смысла жизни и сделать обзор основных подходов, предпринятых другими. Я надеюсь, что терапевт, вооруженный знаниями об испытанных и прочных тропинках через трясину бессмысленности, будет действовать как информированный и творческий проводник пациента, страдающего от кризиса смысла.
И тут смысла нет!
Но вообще, конечно, это одна из самых страшных книг, которые я читал в жизни — потому, что Ялом не только предлагает популярные способы, как найти смысл, но так же и критикует каждый способ. А ведь один из способов может быть твоим.
Угнать за 60 секунд
Обычные разговоры за пределами психотерапевтического кабинета напоминают словесный пинг-понг. Один собеседник говорит и делает паузу, второй подхватывает и останавливается, первый подводит итог и т. д. В обычном разговоре это приемлемо, однако в психотерапии, где основная цель — побудить клиента углубиться во внутреннее осознавание, это будет скорее контрпродуктивно. Во втором случае — особенно в самом начале работы — вербальную активность психотерапевта чаще всего стоит свести к минимуму так, чтобы клиент мог сосредоточиться на потоке своей субъективности.Бьюдженталь, «Искусство психотерапевта»
Все терапевты сходятся в том, что терапевту надо поменьше разговаривать.
Так и хочется добавить «и побольше слушать». Потому что, ну если не разговаривать, то что еще делать? И, казалось бы, нет ничего проще! «Просто заткнись и выслушай».
Но нет.
Слушать надо особым образом (это называется «присутствие»), который я не буду здесь описывать, но отсутствие которого очевидно. А если же, простите, присутствие присутствует, то это тоже ощущается.
Да, можно сказать, что присутствие выдает мимика, жесты и прочие невербальные способы. Наверное, так оно и есть. Но это — как разница между искренней и неискренней улыбкой. Присутствие сымитировать невозможно.
Я же хотел рассказать вовсе не о присутствии, а об не очевидных последствиях установки «говорить надо меньше».
Разговор на терапии — это ткань, которую создает клиент (и это буквальная метафора, слова «текст» и «текстиль» — однокоренные).
Пока клиент ткет, он находится «в потоке». Даже пауза в разговоре — это то место, где клиент ведет внутреннюю работу. Думает. Надо дать ему на это время, нельзя просто так удачно что-то ввернуть в паузу.
Надо дождаться, пока он додумает и «даст слово тебе», а делает он это часто тоже невербально.
Вот тут-то у терапевта и есть шанс!
Надо очень «компактно» высказаться, причем настолько компактно, чтобы не выбить клиента из его потока.
И главная сложность — это, естественно, тяжесть выбора.
Грубый пример: клиент сказал, что он испытывает такое-то чувство, связал это чувство с еще одной ситуацией, а потом упомянул бабушку. И дал терапевту слово.
Терапевт может выбрать что-то одно. Он может отправиться в погоню либо за бабушкой, либо за ситуацией, либо за чувством. Нельзя сделать так: «а давайте-ка разберем по пунктам».
Терапевт и клиент плывут вместе по реке на одной лодке и доплывают до развилки. Надо свернуть, но потом вверх по течению уже не поднимешься. «Нельзя в одну реку дважды» — это как раз про психику.
При этом терапевт говорит не «направо!», а «не хотите ли повернуть направо?».
Если у терапевта всего один шанс высказаться за сессию (особенно на первых сессиях так, смотри выше Бьюдженталя), то на этом шансе лежит «ответственность» за удачу целой сессии.
Тут, конечно, некоторые могут вспомнить дзен-учителей, которые парой фраз переворачивали мир учеников. Сравнение, возможно, уместно.
Пример из моей терапии. В которой я выступал, как клиент — поэтому публикуется с разрешения клиента.
Я сидел и убеждал терапевта в том, что расщепленность — это круто. Что у меня есть несколько частей, которые я могу переключать. Почти как независимые личности, но все еще не сумасшествие.
Он это все терпеливо выслушал и сказал «так это что, мне надо каждый раз спрашивать, с какой частью вас я сейчас разговаривал?».
И это меня излечило.
Проснулся на следующий день целостным человеком!
...ах, если бы это так и работало.
Если давать точное определение происшедшему, то «фраза мне понравилась». Я даже записал эту фразу — и опубликовал ее сейчас, много лет спустя.
И она, определенно сработала, но не мгновенно. Обладая сегодняшним опытом, я могу разобрать, как и почему она сработала.
Эта фраза натолкнула меня на следующую цепочку:
1. Я хочу, чтобы меня поняли. У меня есть такая важная потребность. Например, я удовлетворяю ее тем, что пишу в блог.
2. У меня есть потребность в безопасности, для этого субличности обычно и формируются.
3. Если я использую субличностей, собеседнику труднее понять меня, так как акт коммуникации нарушен. Ну не может же он, правда, каждый раз спрашивать, с какой частью меня он сейчас разговаривал? Что это за разговор такой? Вот, посмотрите, терапевт жалуется, ему тяжело! Впервые! Нашелся человек, который наконец-то, пожаловался! А что же вы, остальные-то, молчали?!
4. Таким образом, субличности вредят удовлетворению важной потребности.
5. Что важнее, эта потребность или безопасность (ради которой существуют субличности)?
6. К сожалению, эта потребность важнее.
7. Вывод? Субличностями можно пожертвовать, запускаем программу по их медленной переработке. Почему именно «медленной», а не «немедленной», думаю, очевидно. Мы же по реке плывем. Сегодня опустил в нее послание в бутылке — через месяц выловили ниже течения.
А если бы терапевт вместо этого начал бы меня переубеждать? Я бы сказал «ой, да ничего вы в моих страданиях не понимаете, вам легко говорить „будь целостным!“, вы же терапевт!».
Поэтому оно и называется «искусство психотерапии», да.
...с другой стороны, искусство субъективно.
Ялом в наших с ним беседах разные интересные истории рассказывает, в том числе и такую: договорились они с клиенткой, что оба будут вести дневники терапии и записывать результаты сессий. В конце терапии сравнили.
Оказалось, что Ялом записывал свои блестящие формулировки, а женщина — совсем другое. Например, он ее один раз пожалел, о чем он не помнит, а она — да.
Ялом, конечно, расстроился. Блестящие формулировки никому не нужны А потом вспомнил, что деньги-то заплачены, клиент доволен, а терапия успешна.
Если же говорить серьезно, то это все вполне ожидаемо.
Люди редко помнят точные формулировки, для этого надо иметь определенный лингвистический талант. Но они помнят общие ощущения, к тому же в праве (и даже обязаны) выносить из терапии свое.
Почему сравнивали дневники после терапии — тоже понятно.
(По этим же причинам я не могу публиковать диалоги с клиентами, пока те проходят терапию. Я ведь не могу даже показывать их клиентам, чтобы попросить разрешение!)
Ролло Мэй
Ролло Мэй еще один наш чувак, «известный американский психолог и психотерапевт, теоретик экзистенциальной психологии».
Сначала учился на лингвиста, потом работал пастором, потом стал психологом, потом открыл частную практику, а потом стал психотерапевтом.
Имел трех жен, но последовательно.
Его «Искусство психологического консультирования» — очень простая и доходчивая книга для консультантов, ее можно порекомендовать в качестве самой первой людям, интересующихся темой.
Там даже во вступлении русский рецензент говорит «Иногда у читателя этой книги будет складываться впечатление, что Ролло Мэй очень уж прост: теория элементарная, случаи какие-то слишком понятные... Такий вот „американский лубок“. Может быть, на это впечатление не стоит полностью полагаться...».
Может... быть... и... не... стоит...
The future is now
Вот так читаешь Карла Роджерса, «Консультирование и психотерапия» и понимаешь, насколько же актуальная критика старых и новых подходов к консультированию. А так же всяких «правил хорошей жизни», типа Вед.
Современный подход отличается от предшествующих тем, что преследует совершенно другую цель. Он прямо направлен на большую независимость и целостность личности без расчета на то, что если консультант будет помогать в решении проблемы, то будут достигнуты и результаты. Человек, а не проблема ставится во главу угла. Цель — не решить отдельную проблему, а помочь индивиду “вырасти” таким образом, чтобы он сам смог справляться с существующей, а также с последующими проблемами, будучи уже более интегрированной личностью. Если он сможет обрести достаточную целостность, чтобы решить какую-то одну проблему, являясь в большей степени личностью независимой, ответственной, ясно мыслящей и хорошо организованной, то на этом же уровне он сможет решать и все свои новые проблемы.
Потом, конечно, вспоминаешь, что книга 1942 года.
И что сейчас она актуальна тут. А тогда, в 1942 году была актуальна там. А теперь — тут.
То есть, тут теперь — как там тогда, в 1942 году.
Нет, безотносительно политики, всего-то хотелось сказать, что «уровень развития психологического консультирования 40-ых годов наконец-то нами достигнут, в 2010-ых!».
Впрочем, книга «Консультирование и психотерапия» и правда неустаревающая классика.
Вот ее недавно Бьюдженталь упомянул в своей книге. Ну, как недавно — в 1992. Всего-то 22 года назад.
Совершенно безотносительно к теме поста (просто ссылка есть, чтобы не потерять) — история американского ученого, занимающегося разработкой ракет. То есть, натурально, rocket scientist. Literally.
Его звали Джек Парсонс. Говорят, «он сделал для ракетной науки больше всех в мире». Проблема была в том, что он параллельно увлекался оккультизмом-колдунизмом и прославился и там тоже.
После чего здесь о нем забыли. «Здесь» — это среди нормальных людей. Вроде, был такой ученый, но мы о нем не говорим.
(Понравиться и тем и тем удалось только Юнгу).
Так вот, Джек Парсонс написал, а Касталия (это такие русские оккультные просветители) перевели очень актуальный в наше темное время манифет.
(Он, конечно, написан в 1950 году).