Frame fucking work-2

Простите, погорячился в прошлой заметке. Давайте более культурно все расскажу.

Наблюдаю за эволюцией языков, например. Компьютерных.

Эта эволюция есть окультуривание.

Человек столкнулся с примитивной хренью. Да, компьютер довольно примитивен. Для тех, кто не в курсе — «компьютеры это просто единички и нули и арифметика с ними». Погуглите «машина тьюринга».

Напоминаю, что prīmitīvus по-латыни — это просто «первый», first of its kind.

Столкнулся человек с компьютером или изобрел его — вопрос анамнезиса (про него у меня тоже есть не написанная заметка).

Как и в случае с алхимией, всегда можно сказать «ход ваших мыслей мне нравится». Во время этого окультуривания человек делает компьютерные языки более «человечными», привнося туда опять-таки человеческие же метафоры (самый простой пример — ООП).

(Более машинными их сделать уже нельзя, мы начали с самого дна).

Фреймворк в таком случае — это какая-то чужая высокоуровневая конструкция, в которую предлагается просто верить. Примерно как невроз. Или как идеология. (Что, в общем-то, одно и то же). Евангелисты, например, в IT тоже есть.

Отсюда понятно, почему мы фреймворки не любили.

Со стороны может показаться, что это просто набор метафор, но это не просто набор метафор, натянутых на глобус и сшитый белыми нитками, это — то же самое: компьютерные языки — тоже языки, а культура программирования — это тоже культура, с нюансами, но безо всяких «но».

Все это очень красиво наблюдать в режиме «большой картинки», помещать туда себя и узнавать что-то в том числе и про себя.

Вот, как-то так.

Frame fucking work

Обновил hwyd.me — бесплатный инструмент по легкому прививанию привычек. Который, конечно, можно легко превратить в инструмент насилия (но постарайтесь так не делать).

Если здесь люди, которые умеют пиксельную графику и пользуются hwyd’ом, то вы можете сделать мне приятное, нарисовав пиксельную помидорку, колокол и солнышко.

Да, я все еще не сошел с ума, это такие иконки в интерфейсе. Сейчас они выбиваются из общего стиля.

Удивительно насколько «человек — это отношения». Не только к другим людям и к себе, но и «вообще». «К миру».

Что бы человек ни делал — это не он, а его отношения. Все магические (или, наоборот, логические) обоснования в конечном итоге сводятся к «я так вижу» или «это мне нравится/не нравится».

Начал любить к старости комфорт. Понял, что любовь к примитивам — шизоидная черта, а нелюбовь к фреймворкам — тоже шизоидная. «Эти люди что-то там делают по-своему из наших родных примитивов». Понял, что слово «примитивный» у меня несет положительную окраску почти всегда.

Поэтому — только ассемблер, только хардкор. Но начал проникаться любовью к фреймворкам (хотя все еще особо не использую).

Например, выкинул из hwyd’а js-библиотеку гугля, которая рисовала красивые графики и сэкономил около 40-400 кб. Рисую красивые графики html’ем за бесплатно. Прогресс.

Ладно, не обращайте внимание на мое непонятное брюзжание (а красиво разворачивать мысль лень).

Бонус для тех, кто дочитал до конца: в моей психотерапевтической группе есть два свободных места.

Жизнь понимается как искусство

У меня Катя иногда выступает под архетипом Мудрой Женщины. Соплячка, всего на полгода меня старше, а туда же!

Сижу недавно, жалуюсь:

— Был в гостях. Говорил с людьми. Играл в настольные игры. Жалкое подобие правой руки!

— Что, прости?

— Не понимаю, говорю, что люди в этом находят. Вот в таких сборищах.

— Это все потому, что ты болен.

— А, ну да. Но блин! Я уже и так и этак прикладываю, и то и другое попробовал, а все равно!

— А твои клиенты, думаешь, че?

— Че?

— Думаешь, им легко?

Тут я вспоминаю, что сам говорю клиентам, что травма неизживаема, а только обживаема. Но это не значит, что не надо пытаться.

Потом смотрю на пять лет назад и понимаю, что проделал хороший путь.

Каждому, конечно, кажется «мне бы твои проблемы», но нет.

Мне, находясь на другом уровне организации, некоторые невротические проблемы кажутся легко разрешимыми. Кстати, под «на другом уровне организации» имеется ввиду «на более примитивном», а не то, что вы подумали! Но я постоянно напоминаю себе, что страдания универсальны. И Катя вот тоже.

У меня уже какое-то время (лет пять) крутится в голове метафора бонсая.

Сабамики. Это технический приём искусственного старения древесины, когда ствол расщеплён. Внешне бонсай выглядит так, словно в него попала молния. Этот эффект достигается с помощью расщепления ствола кусачками и клиньями. Благодаря этому само дерево становится мощнее и сильнее. Растение в процессе может погибнуть.

случайная цитата из википедии

То, что нас не убивает, делает нас сильнее, но еще и оно может сделать «красивее».

При условии, что оно нас не убивает, конечно. И не уродует.

Цель терапии — дорастить себя до состояния бонсая. (И еще надо бы заняться на старости лет настоящим бонсаем. С деревьями).

В этом плане, конечно, мне ближе установки гуманитарных направлений терапии, в которых нет «ненормальности», но есть разные способы адаптации к жизни, а цель — не стать «нормальным», а научиться со всем этим жить.

Целью экзистенциального консультирования и психотерапии является прояснение, обдумывание и понимание жизни. Проблемы, возникающие в нашей жизни, сопоставляются с ее возможностями и исследуются установленные границы. Экзистенциальный подход не претендует на исцеление людей в традиционном медицинском смысле. Клиенты рассматриваются не как больные, а как испытывающие отвращение к жизни или так называемые «неудачники». Когда люди заблудились и растерялись, они менее всего нуждаются в том, чтобы с ними обращались как с больными или неспособными. То, что им действительно нужно, так это некоторая помощь в исследовании местности, на которой они оказались, и определении правильного курса с тем, чтобы они могли снова найти свою дорогу.

Экзистенциальное консультирование или терапия не намеревается изменять людей, как это принято в бихевиоральной традиции. Оно не предполагает, что людям непременно требуется измениться, или что они желают этого, или даже что они способны меняться. Предлагаемая экзистенциальным терапевтом помощь направлена на то, чтобы, осмыслив свою жизнь, найти в ней свое направление. Суть процесса состоит в размышлении клиента о своих целях и побуждениях и о своем общем отношении к проживанию жизни. Процесс, таким образом, сосредоточен на жизни как таковой, а вовсе не на чьей-то личности. Целью является помощь людям в развитии и укреплении их персонального способа энергичного взаимодействия с теми задачами, которые ставит перед ними жизнь.

В результате некоторые клиенты могут придти к заключению, что менять им нужно очень немногое или вовсе ничего, поскольку сама жизнь приобретает для них большее значение. Другие же, наоборот, могут произвести существенные перемены, когда они осознают, что их теперешнее жизненное направление является совсем не тем, чего бы они хотели. Очень часто в процессе этих открытий клиенты избавляются от имевшихся у них прежде симптомов подавленности, хотя напрямую работа и не была на это нацелена. Помощь людям в проживании их жизни с большей компетентностью и непринужденностью является целью экзистенциальной работы. Дело состоит в том, чтобы научиться уверенно смотреть в лицо неизбежным проблемам, трудностям, огорчениям, разочарованиям и кризисам человеческого существования. Открытие в процессе неисчерпаемых источников радости и удивления является обычно побочным продуктом этого смелого предприятия.

Жизнь понимается как искусство. И так же как в любом виде искусства художник совершенствуется только благодаря практике. Проникновение в сущность секретов этого искусства достигается посредством совершения ошибок. В то время как многие люди, прилагая собственные усилия, годами учатся этому искусству успешного проживания жизни, большинство может также получить пользу, посещая время от времени дополнительные занятия и консультации. Экзистенциальная терапевтическая сессия очень похожа на такого рода занятия.

Эмми ван Дорцен, «Практическое экзистенциальное консультирование и психотерапия»

Сама книга, кстати, так себе.

Начинается хорошо, но чувствуется деление на неправильных и правильных (экзистенциальных) терапевтов. При этом неправильные терапевты творят всякую ерунду, типа успокаивают клиентов или навязывают им мораль, и только экзистенциальные терапевты молодцы.

А на самом деле не только экзистенциальные терапевты так работают.

Или вот вам пример про «принятие себя». А так же «посмотрите, как искусно я умею жить!».

Я саркастичный, язвительный, ироничный, и подобное по списку. Да, это такие «психологические защиты».

Но их использую я, а не они используют меня.

В любой момент я могу перестать быть таким. Нет, не в стиле «Я сто раз бросал курить: это легко!», а правда перестать. Но тогда накопившееся напряжение надо будет реализовать по-другому. И вот это «по-другому» я тоже умею.

На терапии (и как клиент и как терапевт), например, я не язвительный. Я могу быть ироничным, но не с целью принижения страданий, а как способ выразить парадокс.

В жизни же, если я «вдруг» начинаю язвить, то я вижу это оптимальным выходом. Не единственным, но оптимальным.

Важно не то, что у тебя есть дар к сарказму, а то, что ты с ним делаешь.

Увидел сегодня цитату, приписываемую Сартру: «Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня». До этого я видел эту же цитату, но приписанную Юнгу.

Мне, будучи человеком примитивным, даже как-то проще «лепить» что-то из себя. Главным образом потому, что не приходится ничего переделывать, но зато приходится выстраивать «с нуля».

Вот один известный интернет-писатель написал книгу про отцовство. Я первую половину книги прочитал — и мне поплохело. От зависти. Потом узнал немного про автора, он до сих пор помнит, как отец водил его в походы и прочее. Ну, вы понимаете?

Это как писать книгу «Как быть финансово успешными, имея богатых родителей».

Только «как быть прекрасным отцом, если у тебя тоже был прекрасный отец».

Как-как. Легко!

Просто подражай.

Жалкий подражатель.

Я и говорю — зависть.

С другой стороны, если ты вообще не знаешь, каким отцом быть — то можно быть каким угодно отцом! Огромное пространство для творчества.

«Жизнь понимается как искусство» в том числе и когда из говна и палок лепишь что-то прекрасное.

Недавно посмотрел на себя со стороны, как на отца. Купил старшему велосипед, относительно спонтанно. То есть, он сам попросил (в магазине велосипедов, не спрашивайте, что мы там делали), а я согласился. Кататься ребенок не умеет. Но всю дорогу от магазина пробовал. Въехал в машину. При первых признаках опасности катапультировался с велосипеда, бросая его, куда упадет. На полном ходу.

Ну я шел рядом. Натерпелся столько же страху, сколько в последний раз терпел тогда, когда младший вырезал тыкву настоящим ножом, а я сидел рядом и старался не помогать.

Все это ощущалось, как естественный ход событий, хотя при должной режиссуре можно было бы преподать, как идеальную картинку в инстаграмме.

Не бог весть какие достижения, но от «какие-то мелкие люди в моем доме, с которыми вообще не понятно, что делать, но выгнать нельзя» дети перешли в разряд близких людей.

That’s one small step for mankind, one giant leap for a man.

15 лет назад

Вспоминали на днях с Катей университет.

С моей стороны это выглядело так: я жил своей жизнью, но иногда приезжал в какой-то большой дом, в котором было много милых людей (у нас подобралась очень хорошая группа даже на мой безжалостный вкус, хотя ни по кому не скучаю), которым другие милые люди старались привить любовь к каким-то своим областям знаний.

Между любовью и свободой я всегда выбирал свободу, о чем стоило бы пожалеть.

Жалею, например, что прогуливал Берса на первом курсе. Прогуливал английский, хотя преподаватель была прекрасна. Настолько прекрасна, что разрешила его прогуливать, наивно поверив мне, что в конце обучения я приду и сдам его сам. Хотя, скорее, устала бодаться и махнула рукой. Пришел, сдал на отлично.

Помню, как мне милая женщина в годах поставила «тройку» по зарубежной литературе, а потом очень переживала, что эта тройка оказалось финальной и пошла в аттестат. Преподаватель почему-то посчитала, что в запасе еще есть несколько четвертей, я одумаюсь и возьмусь за ум. Тройку я заслуживал только в воспитательных целях, как казалось ей. Мне было все равно.

В общем, это могли бы быть мои лучшие годы. И в какой-то степени были, но тусовки, студенческая жизнь в общаге и прочие прелести человеческого контакта обходили меня стороной — не без моей помощи.

Катя жила в общаге и тусовалась с кучей народа. А так как Катя прекрасный человек, вся куча народа ее очень любила.

Я довольно плохо переношу то, что можно назвать «бардак и маразм». Ближе к выпуску его стало довольно много, о чем я совершенно без задних мыслей несколько раз написал в своем блоге, который у меня к тому времени уже очень сильно был.

Дальше точки зрения расходятся. Я какое-то время не понимал, почему знакомые и незнакомые люди подходили в коридорах университета и жали мне руки, но потом пожал плечами и перестал обращать на это внимание. Мало ли непонятных вещей эти люди делают.

Катя же говорит, что с другой стороны, где-то там в общежитиях я воспринимался как пламенный борец за правду, который осмелился впервые опубликовать в самом Интернете то, о чем все шептались на кухнях общаги, но ни у кого не хватало смелости написать.

«Аааа, так вот, что эти рукопожатия обозначали для людей!», — догадался я наконец-то 15 лет спустя.

Были даже анекдотические истории, например, когда Катю со мной увидели в метро какие-то студенты. Один человек сказал «да это же та самая Катя!», а второй — «Да это же тот самый Спектатор!».

Мы даже как-то хихикали по похожему поводу с Берсом — он рассказал каким-то своим студентам, что он мой научный руководитель, после чего сразу вырос в их глазах. Научный руководитель Самого Спектатора!

Да, наверное, работа над дипломом и чаепития у Берса в доме были лучшей частью учебы. Я пришел к Берсу с уже готовым дипломом за два дня до предзащиты и попросил принять меня. Он удивился, изучил диплом, восхитился им — и нам по большей части оставалось пить чай.

Или, например, как-то Катя рассказала мне по секрету историю из их тусовки, порочащую сразу всех участников. С моралью у меня никогда близких отношений не было, я просто восхитился красотой истории и опубликовал ее без задних мыслей. Каким образом об этом узнала та тусовка и почему на это все обиделись — ума не приложу!

Мораль этой истории проста: если человек попирает устои, то он, возможно, вовсе не ницшеанская личность, а просто живет своей жизнью, при этом подслеповат и не видит не только самих устоев, но и то, что за ним кто-то при этом наблюдает.