Капитализм это нарциссизм

Текущий бардак я концептуализирую так (не важно, как оно «на самом деле», это просто удобный и простой способ думать об этом).

У человека, как вида, есть две сильные стороны: первая — социальность (apes together strong), вторая — использование инструментов. Благодаря им люди не только выжили, но и начали процветать.

Социальность ограничена собственным племенем, и это не только научно доказано в виде «Числа Данбара», но и эмпирически наблюдается в виде гомофобии.

Если человек не использует социальность (относится к человеку как к человеку), то он использует вторую свою сильную сторону: начинает относиться к человеку, как к инструменту.

Инструменты при этом совершенствуются, а социальность примерно все там же. Если добавить к этому тренд на атомизацию общества, картина становится еще мрачнее. (Кстати, одна из частых мечт клиентов — жить в «своем племени»).

Это все перекликается с цитатой из Вконтакта:

«Люди были созданы для того, чтобы их любили, а вещи были созданы для того, чтобы ими пользовались. Мир в хаосе, потому что все наоборот.» — Далай-лама XIV

Использование человека как инструмент имеет долгую историю и называется «эксплуатацией». Для этого всегда необходимо было некоторое расчеловечивание, деление на расы или классы. Чтобы было понятно, что мы используем нелюдей и социальность не мешала.

Высшая форма эксплуатации называется — правильно — капитализм, эксплуатация с помощью капитала, совершенно гениального инструмента. Не надо гнать человека на работу плетками, достаточно того, что ему будет нечего есть. Так как нет явного насилия (буквальных плеток), многим людям тяжело разглядеть суть, и им кажется, что это «ну просто мир так устроен», и что самое главное — всё по-честному, каждый может заработать миллион, если хорошо постарается (самые умные уже должны догадаться, что это по форме чисто нарциссическая мечта).

Банальное утверждение, что в капитализме человеку уготовлена роль винтика в системе труда. Но главная беда в том, что эксплуататоры любят делать вид, что компания — это «семья», проводить разный тимбилдинг и повышать производительность труда с помощью паразитировании на том, что человек начинает считать эти отношения человеческими.

Про что-то подобное писал и говорил Жижек:

"Not only must you do it, you must also choose to do it, actively desire to do it. You must not only obey, you must love obeying and publicly demonstrate this, prove it. /…/ Like the example of the postmodern permissive parent who manipulates the child not only to visit grandma, but to also want to visit grandma. The message is: «you have to do this, and you have to enjoy doing it too!»
― Slavoj Žižek, Freedom: A Disease Without Cure

Как легко догадаться, это газлайтинг!

Самое здоровое, что тут можно сделать — это встать в позицию «я просто делаю мою работу» и не вестись на попытки вовлечь вашу социальность.

Работа — отдельно, жизнь — отдельно. Хорошо бы так, но к сожалению, главенствующий сейчас из предлагаемых культурой «успехов в жизни» — это капиталистический успех. То есть, человеку в качестве критерия человеческого успеха предлагается успех в нечеловеческих взаимодействиях.

«Чем лучше ты используешь людей как инструменты или даешь использовать себя, тем более успешен ты как человек».

Похоже, что в то время, когда Фрейд писал свои труды, проблемы нарциссизма не
носили такого характера эпидемии, какой они имеют сегодня. Психоаналитически
ориентированные социальные теоретики (Fromm, 1947; Slater, 1970; Hendin, 1975;
Lasch, 1978, 1984) утверждали, что превратности современной жизни усилили
нарциссическую озабоченность.
— Ненси МакВильямс

Мы до сих пор не определили, что такое нарциссизм. Я писал про него заметку, но сложную и неудачную, надо писать новую.

Есть тысячи разных определений, наиболее подходящую для данного случая дал Дэном Шо, автор книги «Травмирующий нарциссизм: система подчиняющих отношений» (психоаналитик, разумеется).

Причина, по ĸоторой я решил предложить свой собственный взгляд на патологичесĸий нарциссизм, ĸоторый был уже очень подробно разработан в аналитичесĸой литературе, заĸлючается в том, что, по моим ощущениям, невозможно было обсуждать нарциссизм ĸаĸ что-то, находящееся внутри отдельного человеĸа, не учитывая систему отношений. Таĸ что у меня сложилось ощущение, что нарциссизм можно лучше всего понять ĸаĸ отношенчесĸую стратегию нарциссичесĸого человеĸа в терминах того, ĸаĸ он подчиняет других людей для того, чтобы дать себе то, что ему необходимо для подĸрепления бредовой иллюзии своего всемогущества. Таĸ что многие авторы обсуждали злоĸачественных нарциссов, однозначно Эрих Фромм, ĸонечно Кернберг и Кохут. Я же хотел прояснить, что нарциссу всегда необходимо, чтобы другие люди — его последователи или близĸие — находились в подчиненном положении, именно таĸ нарцисс поддерживает бредовую идею своего превосходства и совершенства — посредством доминирования, ĸонтроля и эĸсплуатации других людей.

Шо делает финт ушами и говорит, что нарцисс — это тот, кто выстраивает нарциссические отношения, что, в общем-то логично, «нарцисс в вакууме» существовать не может и «по делам их узнаете, кто они» (Матфей 7:16).

И это же абсолютно капиталистические отношения.

Ресурс, который добывает нарцисс, называется narcissistic supply, и больше ему ничего не надо. Ресурс, который добывает капиталист, называется капитал, и больше ему ничего не надо.

Возьмите любую цитату про капитал и замените там «капитал» на «нарциссизм», а «прибыль» на, например, «восхищение» (так как narcissistic supply не настолько понятно). Потренируемся:

Капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы.

Томас Джозеф Даннинг

Пишу все это и думаю про себя «дед старый совсем поехал, таблетки сегодня забыл выпить». Потом иду, проверяю — нет, вроде не забыл.

С другой стороны, слушал недавно лекцию одного 74-летнего британского психоаналитика, так он в середине внезапно как давай социалистическую повестку толкать, и вообще у них это чаще, чем можно было бы подумать.

Промежуточный итог состоит в том, что патологичесĸий нарциссизм — это эксплуатация, и капитализм — это эксплуатация.

Современный мир постоянно наносит нарциссическую травму, как через капиталистические отношения, так и через экономику внимания (идею, что соцсети — это breeding ground для нарциссизма из-за ее полной очевидности даже развивать не буду).

Нарциссическая травма может принимать бесконечное число специфических форм, но принципиально появляется в тех случаях, когда окружение требует от личности, чтобы она каким-то образом стала другой, чем она есть в реальности. В сущности послание, которое получает формирующаяся личность, звучит: «Не будь тем, кем ты являешься, будь тем, кем я хочу, чтобы ты был. То, кем ты являешься на самом деле, разочаровывает меня, угрожает мне, злит меня и излишне меня возбуждает. Будь тем, кем я хочу, чтобы ты был, и я буду тебя любить».
Стивен М. Джонсон, Психотерапия характера

Самое травмирующее — в том, что общество требует именно «быть», а не просто подчиняться (смотри выше Жижиека), и это чистый газлайтинг для сокрытия факта эксплуатации.

Раньше было проще: если ты жил как раб, так это потому, что ты раб и родился не в том сословии, «ничего личного». Сейчас если ты плохо живешь, то только потому, что человек плохой (ленивый, не предприимчивый, не проработал тему денег, недостаточно проявляешься) и недостойный (если посмотреть текущую полемику вокруг попыток поднять минимальную зарплату в Америке, то главная аргументация противников звучит примерно так: эти люди не достойны человеческой жизни, потому что легко заменяемы и недостаточно ценные на рынке, что гораздо хуже, чем просто честное «да это люди второго сорта»).

Важное замечание для мнительных самодиагностов.

Есть «нарциссическая травма», на которую человек может реагировать по-разному. Есть «нарциссическая акцентуация», когда нарциссические черты в человеке заметно выражены. Есть нарциссизм как ведущая и единственная патология, вплоть до нарциссического расстройства личности. Внутри этой патологии тоже есть разные виды нарциссизма. То есть, «нарциссизм это спектр».

Избежать нарциссических черт в современном мире невозможно, нарциссизм — битч 21 века. Нарциссизм — как лишний вес, можно набрать любое количество килограммов.

Отдельная интересная тема — это шейминг нарциссов в современном обществе, и почему слово «нарцисс» стало ругательным.

С одной стороны, патологические нарциссы и правда ребята неприятные, с другой — явно наблюдается динамика козла отпущения/мальчика для битья. Нарциссическое общество помещает (проективно идентифицирует) свой нарциссизм в «нарциссов» и само остается чистеньким.

В этом плане не берите (чужой) грех на душу, не ставьте себе диагнозы.

Случай Х

Харрингтон пришел по рекомендации, а значит, не знал ни про меня, ни про мои методы работы и был не самостоятелен в выборе. Найти самому себе терапевта — святая обязанность каждого взрослеющего человека, как говорится, «родителей не выбираешь, но можешь выбрать терапевта».

Проблема, занимавшая Харрингтона, звучала как «хочу научиться поддерживать жену лучше». Ничего хорошего такой запрос тоже не предвещал, хотя, во-первых, запросы — всего лишь повод для начала разговора и поддаются переформулировке, и, во-вторых, у меня был, например, клиент с вопросом «как стать более эмоциональным для жены?» (он был от нее без ума, и это было заметно), да и я сам время от времени спрашиваю «как я могу любить жену еще больше?», не в смысле «возможно ли это?», а «что я еще могу сделать для любимой?». Ах, женщины.

Почти сразу выяснилось, что «поддерживать жену лучше» было ответом на другую существующую проблему, а не самим запросом.

У Харрингтона отсутствовали собственные желания. Он трудился на работе для того, чтобы заработать деньги, а на эти деньги удовлетворял все потребности жены. Таким образом ему всегда было, чем заняться в этой жизни.

Жене даже не приходилось за это никак расплачиваться, по крайней мере, как казалось поначалу.

Спустя несколько лет такой жизни жена почему-то сломалась, стала хандрить, впала в «депрессию» и даже стала утверждать парадоксальное — что он «испортил» все желания. Как только её желания становились его, они почему-то теряли в глазах жены привлекательность. В конечном итоге все претензии жены (возможно, только в голове Харрингтона) свелись к формулировке «ты меня плохо поддерживаешь», с этим заданием Харрингтон и пришел ко мне.

Жена являлась несущей конструкцией в жизни Харрингтона. Схема возвращения к счастью в его понимании выглядела так: он научится её поддерживать еще лучше — она выйдет из депрессии, у неё снова будут желания и жизнь, а значит, и у него тоже.

Попытка исследовать проблему как-то глубже каждый раз проваливалась. В его понимании все было просто: поддержка — это удовлетворение всех желаний, но жену почему-то это никак не радовало. На вопрос, что же она имеет ввиду, и что она считает поддержкой, Харрингтон неуклонно отвечал «я не знаю».

Образа жены словно не существовало в пространстве терапии. Да, всё всегда происходит «со слов клиента», но иногда с этих слов удается живо вообразить себе его партнера, иногда удается понять фантазию клиента по поводу жены (и сказать, что она похожа на маму), здесь же «жена в депрессии» и «мне надо лучше её поддерживать» — всё, что удавалось выяснить. Я даже опустился сначала до наводящего вопроса «не пробовали ли вы спросить у жены, что в ее понимании поддержка?» а потом и вовсе до «а спросите...».

Это оставалось загадкой. В попытке сохранить брак они даже пошли на семейную терапию, но и она не прояснила ничего. Я поинтересовался, что же происходило там на сессиях, но не получил никаких подробностей, кроме «жене/нам что-то не понравилось».

Мы обсуждали планы Харрингтона, находили противоречия («Чем больше ты исполняешь желания жены, тем ей хуже, почему ты хочешь исполнять их еще больше?») и получали новые вопросы, которые Харрингтон встречал без интереса. (Терапия, как сказал другой мой клиент — это место, куда приходишь за вопросами).

Мы регулярно доходили до того, что сама проклятая реальность показывает, что сделать другого человека счастливым невозможно и, наверное, стоит поискать другие пути. Казалось бы, Харрингтон с этим соглашался, но спустя несколько сессий он (видимо, не хотя отчаиваться) возвращался к «заводским настройкам» и снова приходил с тем же вопросом — «как лучше поддерживать жену?». Что такое поддержка в ее понимании? «Я не знаю».

Был, впрочем, и «план Б» — работа. Текущая не очень устраивала (но её можно было терпеть ради жены), главным образом потому, что Харрингтон дорос до руководителя и ему перестали говорить, что надо делать. Он подумывал сменить должность обратно на что-то более исполнительное, где желания других людей были бы более однозначно выражены. Тогда снова было бы понятно, чем заняться: если не получается «поддерживать» жену, можно «поддерживать» работодателя. Харрингтон стремился к меньшей автономности даже на работе.

Вне протеза-жены Харрингтон был сам себе не интересен, и все попытки заинтересовать его собой проваливались, главным образом потому, что никакой «собы» особо и не было.

Можно пофантазировать, что со стороны жены ситуация не имела никаких выходов: если жена была способна использовать Харрингтона только как функцию исполнения желаний, то жизнь ее была бы достаточно психически бедной, чтобы рано или поздно кончится «депрессией». Если же жена была достаточно здоровой, то жизнь с пустым местом могла бы довести до «депрессии» кого угодно.

(Я ни в коем случае не утверждаю — вслед за Харрингтоном — что он как-то отвечает за депрессию жены, обычно я исхожу из гипотезы, что муж и жена — одна сотона и друг друга стоят, то есть, одинаково нарушены. Также невозможность выяснить, что такое поддержка наверняка была совместной).

«Пустое место» я употребляю не в уничижительном ключе, человек, который не имеет своих желаний и никак не проявляется, вполне может восприниматься пустым. Опереться на пустое место нельзя, и в этом смысле оно не может оказать поддержку.

Пейзаж терапии всё это время тоже был пустым, воспринимался как вялый, безжизненный и uneventful (как и жизнь Харрингтона). Иногда он приносил что-то, похожее на события (главным образом с работы, потому что жена так и оставалась terra incognita, а ничего другого у него в жизни не было). Мы даже добирались до каких-то чувств, в основном они сводились к двум: радости, что получилось сделать то, что от него хотели и стыда, когда не получалось соответствовать ожиданиям (чаще собственным).

(И, конечно же, отношения Харрингтона с работой строились по принципу трудоголизма, это полностью укладывалось в клиническую картину. Он перерабатывал, хотя никто его об этом не просил).

Создавалось ощущение, что углубляться во что-то, кроме основной проблемы с женой, Харрингтон был согласен только потому, что это зачем-то нужно господину терапевту.

К слову, отсутствие интереса к себе вполне может считаться противопоказанием к психодинамической терапии, поэтому не очень понятно, что делать с людьми без «собы», кроме как информировать их, что способ им не подходит.

«В психоаналитическое путешествие отправляются только с теми, кто действительно хочет исследовать непознанные континенты своей психики. Те, кто решается пуститься в подобное путешествие, поступают так в надежде, что открытия, сделанные ими, позволят им извлечь пользу для жизни, научат выдерживать бури и разочарования, с которыми каждый из нас неизбежно сталкивается».

— Джойс Макдугалл

«Диагноз» ставится легко, случай вполне хрестоматийный. Почти все знают, что миф о Нарциссе имеет и второго участника — Эхо. Это нимфа, которую покарала Гера, лишив её возможности говорить что-то своё и оставив лишь способность повторять чужие слова. В мифе она любила Нарцисса, но могла лишь быть, натурально, эхом с маленькой буквы. И разумеется, он её не замечал.

В психоаналитической литературе они оба считаются метафорами нарциссической травмы. В случае Харрингтона мы имеем дело с нарциссизмом второго типа (Эхо), который менее описан, чем первый (но более распространен, особенно среди женщин, которые часто являются партнерами нарциссов первого типа).

(Впрочем, существует даже термин «эхоист» (до русского сегмента пока не дошёл), потому, что N-word занято настоящими злодеями, и говорить его вслух неприлично).

Психоаналитический «протокол» лечения нарциссических пациентов известен, но его успех опирается на несколько «если»: если клиенту удастся удержаться в терапии и выдерживать формат, если вообще он найдет мотив что-то с этим делать, а не решать узкий «запрос», если клиент сможет совладать с чувством стыда, если получится сформировать терапевтический альянс, если пройдет пять лет. Каждое из этих «если» — маленькое чудо.

(Я обычно говорю, что хорошим началом в терапии является ситуация, когда человек дошел до отчаяния — например, когда жить по-старому стало просто нельзя).

Мы помучались с вопросом «как лучше поддерживать жену» почти год, следует отдать должное упорству и Харрингтона и моему. Впрочем, полноценной терапией длинною в год это все равно назвать сложно, встречались мы всего раз в неделю, и то не всегда, хотя и предупредил, что толку от этого будет мало. Я исхожу из того, что «раз клиент ходит, значит, что-то получает» и стараюсь не терять надежду (кто-то же должен ее не терять!).

За это время жена наконец подала на развод, и Харрингтон решил прекратить терапию с ироничной ремаркой «проблема как поддерживать жену больше не актуальна».

Напоследок он сказал, что сейчас в худшем состоянии, чем когда начинал терапию, что терапия потеряла цель, и что «постоянно жаловаться на себя» ему не нравится (под жалобами он имел ввиду попытки поговорить о его чувствах, которые почти всегда сводились к стыду).

Спустя какое-то время Харрингтон написал мне и спросил, а может ли у него быть депрессия. Я ответил, что да. Нормальная такая нарциссическая депрессия, основанная на ненависти к себе.

Еще через два месяца я получил бодрое сообщение выздоровевшего человека: Харрингтон сходил к психиатру, который, разумеется, тут же поставил ему депрессию и выписал таблетки. Так же Харрингтон переехал в другой город на новую работу (план Б!). Со сменой обстановки жизнь заиграла новыми красками. В конце сообщения он добавил, что хочет знать, стало лучше из-за лекарств или из-за переезда и работы.

Не зная, что отвечать, я отправил относительно нейтральный стикер с «пальцем вверх» и получил ответ «Да, твой стикер не помог».