Alone
Прочитал вот этот пост и пошел смотреть сериал Alone (третий сезон). Посмотрел.
...
Наверное, дальше будут «спойлеры», если вам интересен «сюжет».
...
Сериал документальный, берут 10 «выживальщиков» и без еды (но с 10 вещами, которые те сами выбрали) оставляют их в глуши, по одиночке. Задача — прожить там дольше всех. Победитель даже не знал, что его на 78 день пришли поздравлять с победой: думал, что пришли снимать по состоянию здоровья. А его противника отправили в больницу, где откармливали 5 месяцев.
...
В третьем сезоне сразу выбыл учитель, клерк и 22-летний парень и остались настоящие задроты, которые и в своей «обычной» жизни живут в лесу.
...
Каждому участнику выдан набор камер для «селфи», из этих самострелов склеена совершенно скучная тягомотина с почти одинаковыми ракурсами, никаких убийств, социальных интриг, нападений медведей и прочего. Два месяца участники ловят рыбу, строят шалаши и ломаются психологически, безуспешно пытаясь поймать хотя бы одно животное.
...
Все страдания происходят внутри, их не очень видно, хотя участники и пытаются говорить на камеру. Один участник, например, с голода почти сошел с ума и начал запасать еду, накопил на два месяца вперед, но при этом забывал есть — и был снят с игры по состоянию здоровья. Это попытались смонтировать в виде какой-то интриги, но вышло вяло.
...
...
Если вам интересен сюжет, то победил дворецкий.
...
Мне же было очень интересно смотреть на — простите за банальность — отношения человека с природой, на то, как люди опускаются — в хорошем смысле — до примитивных вещей, снова в хорошем смысле.
...
Один, например, вырезал посох, на котором отобразил свое духовное путешествие, и — да — все отнеслись к этому, как к путешествию героя, хотя в основном сидели на месте. Или, например, интересно смотреть, как все, «не сговариваясь» благодарили существ, которых убивали для еды. «Спасибо тебе, рыба, что отдала свою жизнь».
...
Сериал наглядно показывает, что эта «примитивность» никуда не делась, стоит только попасть в правильные условия. Нет, это даже не пресловутое «слезает тонкий налет цивилизации», наоборот: понимаешь, что эта цивилизация гораздо глубже и богаче, когда видны ее древние слои. Ненавязчивые «попапы» тоже помогают проникнуться: участник делает ловушку для животных, а в подсказке для зрителя пишется, что подобные ловушки можно отследить до такого-то тысячелетия до нашей эры.
...
Да, это все напоминает очень Primitive Technology, только без возможности сделать перерыв и пойти домой.
(еще 26 слов)
Anamnesis
Приятным бонусом психотерапии — если ты пишущий терапевт, конечно — является то, что «терапия есть генеральная репетиция жизни» (Ялом), поэтому она так же богата, как сама жизнь — и осмыслять «чем же таким терапия занимается» можно так же бесконечно.
...
Все это осмысление является не больше, чем игрой слов, но а что — нет?
...
Вот, например, анамнез — это история болезни. По-английски — anamnesis. А есть еще такое философское понятие, Anamnesis_(philosophy). По-русски оно называется учение о припоминании или «анамнезис».
...
Платон считал, что истинное познание — это познание мира идей, которое осуществляется разумной частью души. При этом различается чувственное и интеллектуальное знание (умопостижение, мышление).
...
Платоновское учение о припоминании (др.-греч. ἀνάμνησις) указывает в качестве основной цели познания припоминание того, что созерцала душа в мире идей, прежде чем спустилась на землю и воплотилась в человеческое тело. Предметы чувственного мира служат для возбуждения воспоминаний души.
...
В диалоге «Менон» Платон доказывает верность учения о припоминании на примере разговора Сократа с неким юношей. Мальчик никогда до этого не изучал математику и не имел никакого образования. Сократ же настолько хорошо поставил вопросы, что юноша самостоятельно сформулировал теорему Пифагора. Из чего Платон делает вывод, что его душа раньше, в царстве идей, встретилась с идеальным отношением сторон треугольника, которое и выражено теоремой Пифагора. Научить в этом случае — это не более чем принудить душу к припоминанию.
...
Шутка же в том, что в терапия давно уже не занимеются анамнезом (в первом значении), но занимается анамнезом (во втором).
...
Ну или в том, что терапия не занимается анамнезом, но занимаются анамнезисом.
...
Терапевты не пытаются выяснить «ход болезни» (настоящий, взаправду), но пытаются дать клиенту «узнать» — или правильней будет сказать «вспомнить» себя.
...
Или вот вчера родил, что «терапевт играет большую роль в жизни клиента». Да, одновременно и «иметь заметное влияние» и «притворяться, прикидываться кем-либо».
...
Разговаривали мы с товарищем на тему «людям же ничего нельзя передать словами, зачем ты тогда пишешь?».
...
Я довольно настороженно отношусь к книгам по самопомощи, см. «Книги по психологии как топливо для каминов».
...
Но сам тоже же пишу. У меня даже смешной тэг есть — «как правильно».
...
Товарищу я ответил что-то пафосное, типа «Да, словами вообще ничего не передать, но а что делать? Не будем отчаиваться. Тем более, что мне кажется, что взять и провести человека за руку никуда нельзя, каждый идет свою дорогу сам, но можно просто подкинуть человеку следующий вопрос. Ну как вот Сократ юношу вопросами замучил, юноша теорему вывел. Он же в правильном порядке вопросы задавал? «В правильном месте в правильное время».
...
На терапии, кстати, некоторыми терапевтами используется «метод Сократовского диалога». Но это формат один-на-один. В формате один-на-всех приходится говорить с чем-то усредненным, но надеясь, что кого-то что-то зацепит».
...
Поэтому же я терпимо (и, возможно, даже хорошо) отношусь к людям, которые на разный лад твердят одно и то же. При условии, конечно, что они это делают на разный лад, а не повторяют друг за другом один и тот же набор мемов. («Границы», «созависимые отношения», «осознанность»).
...
До тех пор, когда они это делают по-своему, есть шанс, что кого-то именно это «по-своему» зацепит, конкретная формулировка, конкретный случай, конкретный человек.
...
Но бытие самим собой не решает проблем. Оно просто открывает новый путь существования, в котором больше глубины и силы переживаний чувств, больше широты и разнообразия. Человек чувствует себя более уникальным и отсюда – более одиноким, но гораздо более подлинным, так как его отношения с другими теряют свою искусственность, становятся более глубокими, удовлетворяющими его и выявляют сущность другого человека.
...
На этот процесс и на эти отношения можно посмотреть, и по-другому – как на приобретение знаний клиентом (и в меньшей степени – терапевтом). Но это довольно странное знание. Эти знания не отличаются сложностью, а самые глубокие из них почти невозможно выразить словами. Часто новое знание облечено в такую простую форму, как «Я отличаюсь от других», «В действительности я испытываю к нему (ней) ненависть», «Я боюсь чувствовать себя зависимым», «На самом деле я жалею себя», «Я эгоцентричен», «Во мне действительно есть чувства любви и нежности», «Я могу быть тем, кем хочу» и т.д. Но несмотря на кажущуюся простоту, эти знания крайне важны в каком-то новом отношении, которое трудно определить. Мы можем понимать их по-разному. С одной стороны, это знания, которые становятся частью «меня» и основаны на переживаниях, а не символах. Эти знания аналогичны знаниям ребенка, который выучил, что дважды два – четыре, но однажды, играя с двумя парами предметов, вдруг сознает, обретая совершенно новое знание, что дважды два – на самом деле четыре.
...
Другое понимание этих знаний состоит в том, что они представляют собой запоздалую попытку соотнести слова с их содержанием в области чувств, – процесс, который задолго до этого имел место в познании. В уме мы осторожно соотносим выбранное слово с содержанием, которое дает нам опыт. Так, я говорю, что что-то происходило «постепенно», при этом быстро (и по большей части неосознанно) перебрав и отвергнув такие слова, как «медленно», «незаметно», «шаг за шагом» и подобные, которые не передают вполне оттенка содержания нашего опыта. Но в области чувств мы никогда не учились соотносить слова с опытом, точно передавать его содержание. Что-то, что поднимается во мне в безопасной атмосфере принимающих отношений, – что это? Печаль это или гнев, раскаяние или жалость к себе? Или это сожаление об утраченных возможностях? – Я путаюсь, перебирая широкий диапазон чувств, пока одно из них не «подойдет», не «почувствуется верным», не покажется, что оно действительно отражает организмический опыт. В ходе этого клиент обнаруживает, что должен выучить язык чувств и эмоций, как ребенок, который учится говорить. Бывает и хуже: он обнаруживает, что должен расстаться с неправильным выражением, прежде чем научится правильному.
...
Давайте попробуем иначе определить этот тип знания, на сей раз описывая его путем отрицания. Это тип знания, которому нельзя научить. Сущность его состоит в том, что это – одна из сторон открытия самого себя. Имея «знание» в том смысле, в каком мы его обычно представляем, один человек, при наличии соответствующей мотивации и способностей, может передать его другому. Но в значимом научении, которое имеет место в психотерапии, один человек не может обучить другого. Обучение разрушит научение. Так, я мог бы учить клиента, что для него безопасно быть самим собой, что сознавать свои чувства не опасно свободно и т.п. Чем больше бы он это изучал, тем меньше бы овладевал этим знанием, которое возникает лишь в опыте, имея значимость для клиента и составляя его «Я».
...
Кьеркегор рассматривает этот последний тип знания как истинно субъективный и объективно доказывает, что его, и даже о нем, невозможно сообщить другому человеку непосредственно. Самое большое, что может сделать один человек, чтобы содействовать появлению такого знания у другого, – это создать определенные условия, которые делают это знание возможным. Оно не может быть навязано.
...
Карл Роджерс
(еще 75 слов)