All you need is love

Терапевт оказывает услуги.

Каждого терапевта можно потроллить, начав сравнивать его с профессиями, оказывающими услуги по снисходящей и закончив, понятно, первой древнейшей профессией (оказывающей услуги).

Где-то на уровне «парикмахера» терапевт понимает, к чему идет разговор и сдает позиции, краснея.

С другой стороны, ну вот Ялом пишет о том, что есть всего 5 видов человеческих отношений.

Четыре «неправильных», куда входит, например, «обладание». И один правильный. Ялом перечисляет признаки этого «правильного» и скромно говорит, что это — любовь.

Где-то там же он пишет, что терапевт и клиент находятся в человеческих отношениях (и это очень важно).

Но они же не могут находиться в неправильных отношениях! Следовательно, они находятся в пятом виде, в правильном.

То есть, терапевт пациента любит.

«Терапия — это любовь».

И делает это терапевт за деньги.

Терапевт продает любовь за деньги.

Что и требовалось доказать!

(Да, так называемая настоящая «продажная любовь» — это отношения неправильные, так как строятся на принципах «обладания». То есть, это совсем другая услуга, хоть и называется иронично «продажная любовь», это «сдача в аренду с целями обладания»).

Там дальше еще можно шутить, что проститутки — это неправильные терапевты. Откуда просится шутка, что терапевты — это правильные проститутки.

Шутка писалась до того, как я дошел до места, где Ялом подтверждает «факт любви».

Если основная задача терапевта – глубокие и полные отношения с пациентом, означает ли это, что терапевт формирует отношения Я-Ты с каждым пациентом? «Любит» ли (в том смысле, какой придавали этому слову Маслоу и Фромм) терапевт пациента? Есть ли разница между терапевтом и близким другом?

Едва ли терапевт может читать (или писать) такие вопросы без некоторого дискомфорта. Без какой то неловкости именно это слово здесь напрашивается. В мире терапевта присутствует неизбежный диссонанс: «дружба», «любовь», «Я-Ты» – с одной стороны; «пятидесятиминутная сессия», «шестьдесят пять долларов в час», «обсуждения случаев», «оплата третьей стороной» – с другой. Никакой лакировкой и смазкой не подогнать одно к другому так, чтобы получилось гладко. Это несоответствие встроено в «ситуации» как терапевта, так и пациента, его нельзя отрицать или игнорировать.

Один важный аспект составляет особенность «любовной дружбы», или Я-Ты отношений между терапевтом и пациентом аспект паритетности. Пациент приходит к терапевту за помощью. Терапевт не приходит к пациенту. Терапевт должен иметь мотивацию, склонность и способность со всей возможной полнотой воспринимать пациента как личность.

Пациент по определению обладает ослабленной способностью воспринимать другого человека во всей полноте, более того, он имеет совершенно иной мотив – избавление от страданий. Таким образом, терапевт обладает тем, что Бубер называет «объективным присутствием»: терапевт способен быть одновременно в двух местах – на своей стороне и на стороне пациента. «Терапевт способен быть там, где он есть, и там, где находится пациент; пациент может быть только там, где он есть».

Терапевта интересует «ты» пациента, не только нынешнее «ты», но и его потенциальное, спящее «ты». Терапевт, руководствуясь своим интуитивным ощущением открытости пациенту и близости с ним, постоянно стремится углублять отношения. Пациент же в начале терапии не имеет ресурсов для паритетных отношений с терапевтом. Он может задавать или обдумывать вопросы, касающиеся терапевта, но эти вопросы обычно не вызваны стремлением «узнать» терапевта или актуализировать его полный потенциал, они скорее отражают интерес к регалиям терапевта или к тому, намерен ли он удовлетворять потребности пациента. Иногда вопросы пациента – это часть борьбы за контроль в отношениях пациент. может чувствовать себя менее уязвимым в самораскрытии, если терапевт также готов открываться.

Карлос Секуин (Carlos Sequin) в «Любви и психотерапии» описывает отношения терапевт пациент как особую форму любви, «психотерапевтический эрос». Она имеет несколько отличительных признаков. Она, как я уже указывал, не паритетна. Но должен заметить, что это не является обязательным признаком по ходу терапии пациент, состояние которого улучшается, обнаруживает все больше понимания и заботы (понуждающейся заботы) по отношению к личности терапевта.

Психотерапевтический эрос неразрушим, или, по словам Карлоса Секуина, «безусловен». Другие виды любви уязвимы. Влюбленный в конце концов перестает любить, если его любовь остается без ответа. Друзья расстанутся, если между ними станет мало общего. Существует много обстоятельств, которые могут привести к отчуждению между родителями и ребенком, учителем и учеником, поклоняющимся и объектом поклонения. Но зрелый терапевт будет заботиться о своем пациенте, несмотря на непослушание, нарциссизм, депрессию, враждебность и лживость. Более того, можно сказать, что эти черты побуждают терапевта к заботе, обнаруживая силу потребности пациента в том, чтобы о нем заботились.

Еще один аспект психотерапевтического эроса состоит в том, что он подразумевает подлинную заботу о личности пациента. По словам Секуина, «это не «гуманная» любовь, которую врач должен испытывать к больному человеку, потому что он болен. Терапевт скорее должен испытывать подлинное чувство любви к определенному индивиду, находящемуся перед ним, который является этим человеком, а не другим, который является не «больным человеком», а просто человеком». Фромм, Маслоу и Бубер подчеркивали, что истинно заботиться о другом означает заботиться о росте другого и вызывать нечто к жизни в другом.

У терапевта должна быть именно такая установка по отношению к пациенту. Raison d’etre терапевта – «акушерская помощь» при рождении еще не прожитой жизни пациента.

Задача «вызывать нечто к жизни» в другом играет важную роль в определении стратегии терапевта. Бубер выделяет два основных пути воздействия на жизненные установки другого. Можно пытаться навязать другому собственную позицию и взгляды (причем таким образом, чтобы другой считал их собственным мнением), либо пытаться помочь другому раскрыть свои собственные тенденции, испытать собственные «актуализирующие силы». Первый путь Бубер называет «навязыванием», и это путь пропагандиста.

Второй путь «раскрытие», это путь просветителя и терапевта. Раскрытие подразумевает проявление в человеке того, что в нем исходно было. Само понятие «раскрытия» имеет богатые оттенки смысла и находится в резком контрасте с другими понятиями, описывающими терапевтический процесс, – «воссоздание», «разобусловливание», «поведенческое формирование», «восстановление в родительстве».

Человек помогает другому раскрыться не наставлением, а «встречей», «экзистенциальной коммуникацией». Терапевт – не руководитель, не формирующий агент, а «дающий возможность».

Ялом Ирвин

«Иди странствуй 10 лет»

Ялом описывает: одна дама настолько боялась остаться одна, что держалась за брак, игнорируя все здравое и смысловое. Брак, понятно, распадался, как они и любят.

Ялом ей сказал, мол, «единственный способ сохранить ваш брак — это согласиться его потерять».

Тут у нее, понятно, катарсис, прозрение и духовный рост. А Ялом и рад. Ходит довольный, как индюк. Такая формулировка хорошая! Какой Ялом молодец! Парадокс, все дела. Дзен.

Потом заглядывает в записи и видит, что год назад говорил ей то же самое, практически дословно. Теми же словами, ту же мысль. Просто год назад она это не поняла, а теперь — поняла.

Ну понятно, да?

Если нет, то перечитайте через год.

Полнота жизни

Я, как человек честный, отговорил от терапии уже, наверное, с десяток людей. Надеюсь, они теперь счастливы.

Ведь главная проблема с психотерапией — в том, что люди хотят, чтобы им продали счастье.

Но для счастья есть героин.

Рынок психологических услуг, однако, следует спросу, все продают счастье и позитив, заряжают энергией и прочее «все будет хорошо». Проще всего это делать в формате тренигов или ретритов.

Но если в тебе дыра, то из тебя это счастье за пару недель выльется. И самое время ехать на следующий тренинг, да. (А в тебе несомненно дыра, если твое собственное счастье в себе не задерживается).

К тому же люди любят простые способы.

Но для простых способов есть героин.

Можно позиционировать терапию, как «сложный, но работающий способ получить счастье». Но и это будет не правда, а я — человек честный.

Терапия — это способ вернуть себе полноту жизни.

Полнота жизни включает в себя и несчастья. Но и счастье тоже.

Полнота жизни — вообще штука сомнительная, но и самая лучшая из тех, которые у меня были и есть.

То, что «несчастья» оттеняют «счастья» и то, что вечно быть счастливым нельзя — надоест, знают все. Но это знание не помогает.

Однако же «полнота жизни» — это не «я обещаю, что вы будете чувствовать счастье, но в обмен на несчастье».

Важный нюанс заключается в том, что это — именно полнота.

Раньше у тебя был прайс-лист всего из двух позиций, типа:

Работа: -50 счастий,
Игра в танчики: +5 счастий в час

Для того, чтобы выходить хотя бы «в ноль», тебе надо было после работы 10 часов играть в танчики. Других выходов нет.

Когда я был в депрессии (и еще не прошел терапию), у меня был знакомый, который говорил что-то в духе «ой, ну сходи, посиди в кофейне, это дает +10 счастья». Сходишь 100 раз — вылечишься от депрессии.

Я лез в свой прайс, находил там «сидеть в кофейне — см. „тратить деньги на херню“», лез в «тратить деньги на херню» и находил там «-10 счастья».

Да, у меня была и депрессия, и аддикция, я ведь нормальный человек.

В процессе терапии ты открываешь полный и честный прайс. А он большой. Ну, натурально, полный. Отсюда и «полнота жизни».

И там такой сразу выбор! Глаза разбегаются.

(В продвинутых случаях из прайса можно даже выбирать несчастья, в духе «ну ок, что-то меня сегодня мутит, пострадаю-ка я на тему „меня никто не любит“ и сделаю это иронично, но все равно засчитают»).

Говоря простым языком терапевтов, клиент получает способы испытывать не только невротические удовольствия, но и удовольствия высшего порядка, но должен сам сделать выбор, хочет он того или нет.

К сожалению, удовольствия высшего порядка требуют осознанных усилий, а кто ж этого захочет!

Лучше оставить все, как есть — и 10 часов в танчики.

Ялом про магию

Функция интерпретации состоит в том, чтобы дать пациенту ощущение контроля; соответственно ценность интерпретации следует измерять этим критерием. Поскольку инсайт создает ощущение контроля, он валиден, корректен или «истинен». Такое определение истины – полностью релятивистское и прагматическое. Оно утверждает, что ни одна объяснительная система не имеет гегемонии и исключительных прав, ни одна не является правильной, фундаментальной или «более глубокой» – а следовательно, лучшей.

В исследовании инкаунтер групп мы с коллегами выяснили, что положительный результат высоко коррелирует с инсайтом. Те испытуемые, которые достигли инсайта и оказались способными организовать свои опыт в некую связную картину, имели положительный результат. Более того, успешными лидерами групп были те, кто предоставлял участникам некий род когнитивной структуры.

Тип инсайта, который имели успешные члены групп, и специфическое содержание идеологической школы, к которой они принадлежали, практически не влияли на положительный результат. Важным признаком было не то, что они узнавали, а то, что они узнавали.

Для прояснения определенной проблемы терапевт может предложить пациенту любое из некоего ряда объяснений, каждое из которых порождено своей референтной структурой (например, системами Фрейда, Юнга, Хорни, Салливана, Адлера или трансакционного анализа); все эти структуры могут быть «истинны» в том смысле, что продуцируют объяснения, создающие ощущение контроля. Ни одна не имеет исключительного права на истину, несмотря на неистовые утверждения противоположного. В конце концов, все они основаны на воображаемых структурах «как будто». Все они говорят: «Вы ведете себя (или чувствуете себя) так, как будто то то и то то истинно».

Супер Эго, Ид, Эго; архетипы, идеальные и актуальные «я», система самоуважения; система «я» и диссоциированная система, мужской протест; Эго состояния родителя, ребенка и взрослого – ничто из перечисленного реально не существует. Все это фикции, психологические конструкты, созданные для семантического удобства, и они оправдывают свое существование только своей объяснительной силой. Концепция воли составляет центральный организующий принцип для этих разнообразных объяснительных систем. Все они действуют по одному и тому же механизму: эффективны в той мере, в какой допускают ощущение личного контроля и таким образом вдохновляют дремлющую волю.

Значит ли это, что психотерапевтам не стоит стремиться делать точные, вдумчивые интерпретации? Вовсе нет. Но они должны сознавать цель и функцию интерпретации. Некоторые интерпретации могут превосходить другие не потому, что они «глубже», но потому, что они обладают большей объяснительной силой, вызывают большее доверие, допускают больший контроль, а потому лучше катализируют волю. Чтобы интерпретации были по настоящему эффективными, они должны быть «скроены на получателя». В целом, интерпретации более эффективны, если они разумны, логически согласуются со здравой аргументацией, поддерживаются эмпирическим наблюдением, отвечают референтной структуре пациента, «ощущаются» правильными, оказываются «сцеплены» с внутренним опытом пациента и если их можно применить к множеству аналогичных ситуаций в жизни пациента.

Глобальные интерпретации обычно снабжают пациента новым объяснением для какого то крупного стереотипа поведения (в отличие от одной черты или действия). Новизна объяснения обусловлена необычной для пациента референтной структурой, позволяющей терапевту оригинальным образом соединить в единое целое данные о пациенте, более того, это данные, которые прежде зачастую игнорировались или не осознавались пациентом.

Когда студенты слышат от меня этот релятивистский тезис, они откликаются примерно таким вопросом: «Вы хотите сказать, что астрологическое объяснение тоже валидно в психотерапии?». Несмотря на мои собственные интеллектуальные оговорки, я вынужден отвечать утвердительно. Если астрологическое, или шаманское, или магическое объяснение усиливает у человека ощущение контроля и ведет к внутреннему, личностному изменению, оно валидно (при условии, что согласуется с референтной структурой человека). Многочисленные свидетельства из области кросскультуральных психиатрических исследований подкрепляют мою позицию: в большинстве примитивных культур только магическое или религиозное объяснение приемлемо, а следовательно – валидно и эффективно.

Ялом Ирвин

Это очень важная цитата.

Я давно утверждаю подобное, но вот теперь нашел место, где Ялом говорит то же самое, можно сослаться.

Инструмент, который объясняет человеку его жизнь и делает жизнь проще, является терапевтическим!

Тут, конечно, якобы есть «правильные» и есть «неправильные» объяснения, но это все ерунда.

Возьмем, например, астрологию. Мой придворный астролог стоит на позиции «я смотрю на гороскоп через человека, а не на человека через гороскоп».

То есть, мой придворный астролог сначала узнает человека, а потом интерпретирует его характер с помощью астрологии, и делает это в ключе «у вас есть такие-то такие-то свойства, и делать с ними вы можете то-то и то-то».

В результате человек а) понимает какой он, б) получает личный контроль над тем, какой он.

Но мой придворный астролог придерживается европейской школы.

Русская же школа, представленная ночным сторожем Глобой (без шуток, он сначала работал ночным сторожем, а потом стал астрологом) утверждает обратное: злые планеты на нас влияют и злобно гнетут. Поделать с этим ничего нельзя.

Цель такого метода — запугать клиента, усилить у него ощущения хаоса и брать с него деньги за временные облегчения. «Позолоти ручку, тогда отведу беду».

И делать это могут не только астрологи, но и те же «психологи», например.

Итого: инструмент, который понятно объясняет клиенту его самого и пробуждает его волю к действию (а не «волю богов») является терапевтическим.

Сюда же — «я всегда говорил, что терапия и шаманизм — одно и то же». Просто есть люди, которые понимают шаманизм, а есть люди, которые понимают терапию.

А есть люди, которые понимают все.

Это, например, я!