Все психические травмы формируются по примерно одинаковому сценарию: сначала ребенок обнаруживает себя в этом мире. Потом обнаруживает в себе или снаружи (что одно и то же) то, что не нравится ему или его родителям (что одно и то же) и с чем он не может справиться.
Начинает страдать. А страдать довольно-таки неприятно. Тут же включаются механизмы психологической защиты — такие мощные, что травмируют структуру личности почти навсегда.
Вот и вырастает ребенок обычным человеком.
Вопрос «зачем нужны такие мощные механизмы детям?» остается открытым. Но в последнее время я склоняюсь к мнению, что у каждого ребенка есть предрасположенность к определенному виду травм, и эти травмы формируются, как мозоли: если на пять секунд надеть неудобную обувь, то ничего не произойдет. Если на час — то будет неприятно. Если на день — мозоль. Если на семь лет — ...
Prolonged exposure.
А все дело — в строении ноги, которая у всех разная. Да и жизнь, в общем-то, штука довольно жесткая, особенно для детей — они нежные и розовые, это мы, взрослые, уже несколько огрубели и не помним, каково оно.
Ребенок берет «плохую» часть себя и отторгает ее, изолирует, делает вид, что ее нету, что это не он, что он на самом деле не такой, старается быть хорошим, делать «как надо», ну и так далее. К сожалению, просто так взять оторвать от себя кусочек психики и выкинуть еще ни у кого не получалось.
Похожим образом, кстати, вырастает жемчуг: в устрицу попадает маленькая песчинка, которая раздражает нежную плоть, обрастая постепенно перламутром.
Потом ребенок взрослеет и идет на психотерапию, где обнаруживает у себя в худшем случае кучу голосов в голове, в лучшем — разные «ролевые модели», «социальные установки», «родительские фигуры» (что, опять-таки, одно и то же), жемчужины.
Однажды ранним утром вскоре после своего двадцатидевятилетия я проснулся с чувством жуткого, абсолютного страха. Со мной и раньше такое случалось: я, бывало, и прежде просыпался с подобным чувством, но на этот раз оно было сильным как никогда. Ночная тишь, расплывчатые очертания мебели в темной комнате, отдаленный шум проходящего поезда — всё казалось каким-то чуждым, враждебным, и настолько лишенным смысла, что пробуждало во мне глубокое отвращение к миру. И самым отвратительным из всего этого был факт моего собственного существования. Какой был смысл продолжать жить с грузом такого страдания? Зачем надо вести эту непрерывную борьбу? Я чувствовал, что глубокое, страстное желание к избавлению от жизни, стремление к несуществованию, теперь становится гораздо сильнее инстинктивного желания жить.«Я больше не в силах жить сам с собой».
Эта мысль настойчиво повторялась в моем рассудке. И вдруг совершенно внезапно я сообразил, насколько необычной и оригинальной была эта мысль.
«Я один или нас двое? Если я не в силах жить сам с собой, то тогда нас должно быть двое: “Я” и тот самый “сам”, с которым я не могу больше жить. А что если только один из нас настоящий?» — подумал я.
Экхарт Толле, «Сила момента».
Постепенно — если повезет — он «находит себя». Начинает жить «в гармонии с самим собой» и прочие вещи. Понимает, что половину жизни спорил с голосами в голове, вместо того, чтобы сказать «да пошли в жопу» и жить, как хочет.
Ну и, наконец-то, живет долго и счастливо.
Если бы.
Но на самом-то деле — нет.
Человек все так же остается с собой и собой, неудобная обувь под названием «жизнь» никуда не исчезает, а форма ноги не меняется магическим образом.
Просто теперь чуть более понятно, что с этим делать (подсказываю: ничего!), появляются способы, с помощью которых можно дать себе передышку, техники контроля боли, техники получения от нее удовольствия и прочие штуки.
Одной из таких техник является осознанное разделение боли и страдания. Боль — вещь почти телесная и неизбежная, а страдания — это то, во что ты ее превращаешь, начиная себя жалеть, «продукт ума».
В каждой второй «духовной» книге new age’а раскрывается страшная тайна: «твой ум — это не ты!». Ну, или «эго — это не ты!».
Там же выясняется, что страдает эго, «а не ты», все запарки и проблемы тебе придумывает ум, «а не ты».
(Против страха смерти предлагается уловка, вида «умрет то, что боится умереть». То есть, опять-таки, «эго» и прочие примитивные низкодуховные вещи, в то время как монада бессмертна).
И это — чистая правда.
Однако есть нюанс.
Нюанс заключается в том, что самый простой — и поэтому неправильный путь — это признать «ум» или «эго» источником всех бед (чем они и являются) и начать бороться.
Так же, как в детстве, с помощью «психологических защит». Что нас уже привело в такое бедственное состояние в первый раз.
Каждый раз, когда я вижу эзотерически настроенных девочек, борющихся со своим умом и выдающих сентенции, в духе «это все ум, а не я» («я — не я и жопа не моя»), мне их искренне жаль.
От ума не убежать. Ты — это не твой ум, но твой ум — это и ты тоже. Эго нельзя вырезать скальпелем и стать «хорошеньким», избавившись после этого от всех страданий раз и навсегда.
Нельзя превратить «ум» в воображаемого друга и спихнуть на него разбитую банку варенья.
Самость недостижима, сансара — это надолго, а нирвана — это рок-группа.
Христос врет, «хоть тушкой, хоть чучелом» в царствие божье не проползти.
Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.
(Матф.5:29-30).
Духовный рост — это не борьба с собой, а танец. Методы «разделяй и властвуй» не работают, однако, разделять полезно, в том числе и для того, чтобы понять, что это можно разделить еще и так, еще одним способом и понять устройство.
В этом плане, конечно, мантра «твое эго — это не ты» очень полезна для разделения и осознания границ, после чего эго надо интегрировать обратно так, чтобы никто не пострадал, а не объявить козлом отпущения, что очень удобно.
Ахимса!
(Да, а книгу Экхарта Толле «Сила момента» прочитайте, она хорошая).
