И еще раз про учебники журналистики
И еще раз про учебники журналистики. Книга «Как преподносить новости». Переводная. 1998 год выпуска. Глава «Редактор и печатное дело». Начинаю читать и узнаю, что редактировать на компьютере гораздо сложней и дольше, ибо это требует специальных сложных навыков и проч. «Оба на!», — думаю. Лезу в копирайты. Книга 1983 года. Ну еще бы...
Журналистика
Ты (вы?) пишешь о том, что журналиста невозможно «готовить», что он должен «готовиться» сам (слово готовить не твое, я его неоднократно слышал от преподов и мне оно чрезвычайно нравится, типа как горох об стену у Наутилуса). Так вот, как _настоящего_ журналиста, хочу тебя спросить: собственно, что должен знать человек, именующий себя журналистом, желательно с ссылками на источники (или источник). Я понимаю, что развернуто ты мне отвечать не будешь, но хоть перечисли дисциплины, или дай ссылку на ваш учебный план. Спасибо.
Я уже неоднократно писал, что не считаю себя журналистом, а уж тем более — настоящим. Хотя доучиваюсь именно по этой специальности, регулярно пишу и мне за это даже иногда платят, но все-таки, настоящий журналист — это нечто такое... такое... Тем не менее, нельзя не признать, что я, все-таки, как-никак, гений, и время от времени произвожу вещи, читать которые можно без внутреннего содрогания. Так что подобные вопросы мне задают регулярно, так что пора отвечать...
Буду краток: ситуацию можно рассматривать с трех сторон: как нас «готовят», как, по моему скромному мнению, должно готовить и что можно с этим поделать. Выводы сделаете сами.
Как нас готовят.
Наш «учебный план» весьма забавен: сам себя я называю недофилологом, ибо им и являюсь — в мне филологического образования около одной трети, да и та уже порядком выветрилась. Одну треть нашей программы составляет жестоко кастрированная программа филологов: тот же СРЯ (Современный русский язык), литература, латынь (у филологов, по-моему, еще и греческий, старославянский и еще чего-то там). Преподается это все в «щадящем режиме» — все-таки, «они не филологи, а журналисты», тот же СРЯ преподается всего первые два года, то, что остается от него в головах еще через три года, после получения диплома, думаю, в комментариях не нуждается — из всего курса я вынес несколько умных слов, типа «эвфемизм» и «дисфемизм» и даже запомнил их значения.
Лирическое отступление про эвфемизм и дисфемизм. Первое — это слово или словосочетание, используемое вместо «неудобного» и(или) «нехорошего» слова и являющееся стилистически нейтральным. Например — «человек с ограниченными умственными способностями», а не «дурак», «человек с нетрадиционной ориентацией», а не «гомосексуалист», «афроамериканец», а не «негр».
Это знают почти все. А вот дисфемизм — это наоборот, специальное «огрубление» речи: не «дурак», а «полный дебил», не «гомосексуалист», а «пидор», не «негр», а «негритос» или «ниггер».
А теперь к чему это: три года назад Артемий написал у себя в руководстве написал следующее:
«Пришедшие в голову эвфемизмы такого простого события как „помереть“: сыграть в ящик, приказать долго жить, дать дуба, скочевряжиться, отбросить коньки, поставить кеды в угол, быть схваченным кондрашкой, окочуриться, отправиться на тот свет, скопытиться, заставить себя уважать...»
Дело в том, что «приказать долго жить», «отправиться на тот свет» и «заставить себя уважать» — это как раз эвфемизмы, все верно. А вот, например, «скочевряжиться», «отбросить коньки», и «окочуриться» — это вовсе даже и наоборот — дисфемизмы. Чувствуете разницу? Я написал Артемию и получил забавный ответ — дескать, нет такого слова — дисфемизм, потому что Яндекс его не находит. И вы знаете — действительно, полез в Яндекс, нашел ОДНО (!) упоминание этого слова — причем как раз у меня самого. Такие дела.
С тех пор прошло три года, и Яндекс, наконец-то, начал находить слово «дисфемизм» и в других местах. А Тема был не прав.
Возвращаясь к нашим баранам... Вторая треть программы журналистов — это предметы для «общего развития»: история Сибири, просто история, ИЗЦ (история западных цивилизаций), психология, философия, культурология, политология и прочие буржуазные лженауки. И эти предметы преподаются в щадящем режиме «для чайников» — ибо все прекрасно отдают себе отчет, что предметы не профилирующие и вроде как не самые важные в жизни...
Последняя треть — самая жуткая. Это, собственно, «профилирующие предметы». Они не преподаются _никак_. Теоретические предметы, например, история журналистики — еще более-менее, хотя, по сути дела, вещь абсолютно бесполезная с практической точки зрения... «Практические» же предметы вызывают желание потушить свет, слить воду и тихо ползти в сторону кладбища.
Люди делятся на теоретиков и практиков. Вести практические предметы приглашают, естественно, теоретиков — работающих и более-менее известных в пределах Новосибирска журналистов. Проблема в том, что они и сами-то не обладают журналистским образованием, но являются неплохими журналистами-"практиками" — потому что трудились на этой ниве н-ное количество лет и получили неплохие чисто практические навыки. Проблема в том, что для передачи этих навыков их надо как-то отрефлексировать и привести в форму, пригодную для передачи, то есть заняться теорией.
А практик, занимающийся теоретизированием — жуткое зрелище.
В качестве примера — вела у нас какой-то кинематографический предмет женщина, режиссер. Практик. Когда она показывала куски из фильмов и восхищалась — это еще можно было терпеть. Когда ж она начинала теоретизировать... Сначала она вспомнила знаменитую радиопостановку «Война миров», вызвавшую в свое время настоящий переполох — потому что слушатели «подсели на измену» и приняли все за чистую монету — классическая, в общем-то, история, которую вспоминают все, кому не лень. Сначала она исковеркала название. Потом исправилась и сказала, что автором был Бредбэри. Потом начала пересказывать краткое содержание — дескать, началась ядерная война... (Для интересующихся — «The War of the Worlds» была написана в 1898 году).
Потом ее куда-то понесло, и она начала говорить про трансвеститов. При этом называла их «трансвестисты». Это было первое и последнее занятие, на котором я был.
Еще в качестве примера: преподавательница «Литературного редактирования» выдала совершенно замечательную фразу: «Я не представляю себе редактирование на компьютере», после чего я не был на ней ни разу — потому, что не представляю себе редактирование без компьютера и не люблю людей, выдающих свою ограниченность за норму.
Итак, что мы имеем в результате? Недофилологов, с поверхностными знаниями из разных культурологий, с отсутствующими знаниями теории журналистики и абсолютно без каких бы то ни было практических навыков.
Как надо.
По моему скромному мнению, надо так (это все мечты, но почему бы и не помечтать?):
Идеальный вариант: усилить те филологические предметы, которые реально понадобятся журналистам: тот же русский язык преподавать не два года, а все пять. Предметы для «общего развития» сделать факультативными, чтобы можно было выбирать нужные, и одновременно усилить и углубить их. Начать преподавать нормальные теоретические курсы по журналистике — ту же жанровую классификацию, например, а не невнятное нечто с названием, вроде «Животрепещущие проблемы современной журналистики». Ну и самое главное: практика. Почему-то когда человек учится на хирурга, его пичкают не только теорией, но и учат, как правильно резать. Надо делать то же самое: тупо заставлять писать много и регулярно, и тыкая носом в ошибки. Конечно, у нас есть так называемая «специализация», где — якобы — именно этим и занимаются. Однако за все пять лет мне пришлось написать для зачета по специализации всего одну статью, и то, чтобы от меня отвязались.
Отсутствие практики вообще умиляет. За лето, чтобы засчитали как раз эту самую «практику» надо написать штук шесть материалов. У меня с этим проблем не было — я просто выбирал более-менее адекватные материалы и сдавал. У многих же это было настоящей проблемой — найти шесть материалов за три месяца...
Ну а теперь ответ на вопрос «собственно, что должен знать человек, именующий себя журналистом, желательно с ссылками на источники (или источник)». Собственно, не так уж и много. Жанровую классификацию, чтобы не писать совсем уж очевидные глупости можно найти довольно легко — говорят, сейчас есть неплохие учебники. Не знаю, не видел. Русский язык должен знать, но это тоже не проблема... Вообще, вопрос «что должен знать журналист?» напоминает другой нелепый вопрос — «Какие 10 книг нужно прочитать, чтобы считаться интеллигентным человеком»? Почему именно десять? Почему не девять? Почему не двадцать?..
Здесь то же самое — человек, именуемый журналистом, не должен знать какой-то «обязательный минимум». Можно назвать 10 источников, которые было бы неплохо прочитать любому журналисту. Только вот ознакомление с этими источниками не сделает тебя журналистом. И наоборот — не-ознакомление не сделает не-журналистом.
Так что тут надо поставить вопрос по-другому — не что должен знать журналист, а что должен уметь, чтобы называться журналистом. Журналистика вещь вообще гораздо более практическая, чем теоретическая. Знание теории, конечно же, не повредит, однако практика — гораздо важнее.
В общем, как обычно — ничего путного «из источников» посоветовать не могу. Надо просто писать, писать и еще раз писать и найти человека, который будет тыкать носом в ошибки — со стороны они всегда виднее. На ошибках учатся.
Diploma
Diploma.
5 октября.
Так как теперь мой диплом — это своего рода pain in the ass, буду время о времени писать о нем, главным образом — жаловаться на жизнь. Помечать это все буду словом «Diploma», дабы потом простым поиском можно было составить из этих кусочков единую картину агонии.
Сегодня ходил к Куксановой. Это, очевидно, наш будущий декан — журналистов собираются отделять от гуманитарного факультета, и совершенно правильно — ибо ничего общего с гуманитариями они не имеют. Журналистика в НГУ — отдельная тема, мы к ней еще вернемся.
Итак, сегодня ходил к Куксановой. Я уже писал, что «для деканата я, к счастью, просто еще один не самый блестящий студент с распространенной фамилией Смирнов», а вовсе не гений, кем я являюсь для всего остального мира. Оказалось, что я оптимист — возможно в деканате гумфака меня и знают, но в будущем деканате журналистики вообще не подозревают о моем существовании.
Итак, захожу к Куксановой, она: — А вы кто? — Дмитрий. Смирнов. — А вы кто? — Журналист. — А курс? — Пятый. — Вы знаете, я вас раньше ни разу не видела. Вы вообще на учебе бываете?
Лирическое отступление. На учебе я бываю довольно регулярно. Куксанова меня не видела, потому что: а) она у нас ничего не вела, б) у меня не было проблем, которые я должен был улаживать с ней, в) я не тусуюсь в КЖ, «Комнате журналистики» г) я не люблю заниматься общественно полезной ерундой и строить из себя активиста. Все так просто. — Да, бываю, регулярно. — А средний балл у вас какой? — Не знаю, не считал. — А тройки вообще бывают? — Да, в среднем по две за сессию. — Понятно.
О, да. Самый подходящий вопрос на первой минуте знакомства — какой средний бал. Впрочем, я не стал разочаровывать ее и сказал правду. Разумеется, личность, имеющая по две тройки за сессию — бездарность. Тут я сразу понял, что план дипломной она сейчас забракует.
На самом деле, если сказать правду, а не пытаться оправдываться, тройки у меня получаются весьма забавно: например, по экономике я получил три «автоматом». Она бы поставила мне четыре, если бы я «написал» ей реферат. Причем и она и я знаем, что рефераты по экономике журналисты сами писать не будут — да, впрочем, и не только по экономике. Поэтому мне просто стало жалко бумаги, и я сказал, мол, ну что мы будем друг друга обманывать, давайте, ставьте три. Она и поставила.
С англичанкой мы тоже воевали — у меня за семестр выходила три, потому что я тупо игнорировал домашние задания, которые мне не хотелось делать и не ходил на те занятия, на которые не хотел. Все это приравнивалось к двойке. Выходит три, она спрашивает — «Что вам ставить?» Я говорю — «Ставьте три, раз выходит». Она — «Нет, мне вас жалко, да вы и знаете гораздо больше, чем на три, давайте вы мне в субботу принесете пару сделанных домашних работ, и я поставлю четыре». А мороз как раз был под сорок. Я подумал — пару работ я сделаю минут за десять, после чего полтора часа переться по морозу в Универ, а потом столько же — обратно... «Нееее», — говорю, — «ставьте три!». Она сказала, что все равно хочет поставить мне «четыре», а я уникальный студент, потому что она еще не видела, чтобы человек просил оценку на бал ниже, чем ему хотели поставить.
А на следующий год, когда меня два месяца не было, а потом я объявился, говорит — «Дмитрий. Всякие физики умеют учиться так: не ходят, после чего появляются и все сдают. За все мое время работы практика показала, что гуманитарии так не умеют. Поэтому у меня посещение обязательно. Но вы знаете, я была не права. Теперь я буду всем говорить, что есть такой гуманитарий, и это вы. Можете не ходить, приходите через полгода на экзамен, я вас к нему допущу». В результате я пришел на экзамен и сдал его на пять. Госпожа Туманова (англичанка) — вообще один из немногих преподавателей, по которым я буду скучать.
Это было лирическое отступление о моих оценках. Я просто не вижу смысла стараться получить хорошую оценку там, где мои старания не повышают уровень моих знаний, а уменьшают количество энергии. Я ужасный лентяй.
А план диплома она разнесла в пух и прах. По крайней мере, ей так показалось. На самом деле, она дала мне понять, какой я оболтус и дебил, по крайней мере, я сделал вид, что она дала мне понять — о том, что я оболтус, я и сам знаю, как и то, что далеко не дебил. Она просто сказала, что название «Интернет-журналистика» слишком общо и не ставит проблему, как говорится, ребром. С этим я могу согласиться. Потом — первая часть называется не «вступление», а «введение», и это принципиально важно, и рассказывать надо в ней не о том, что нашел в этой теме я, как написано у меня в плане (это «детский сад»), а то, почему эта тема актуальная и животрепещущая, и почему страны и народы вздымают вверх руки в стоне «О, кто же, кто же нам расскажет об актуальной теме — интернет-журналистики». В общем — стандартно: важность интернета, как он входит, не спросясь, в нашу жизнь семимильными шагами, то да се, ля-ля-ля, это, типа, живо трепещет, обязан знать каждый и пр.
А после вступления я хотел рассказать о том, что такое интернет. Честно-честно. Даже и часть так назвал — «что такое интернет?». КОНЕЧНО, среди тех, кто будет читать мою работу, ВСЕ слышали, что есть такая «Всемирная Компьютерная Сеть». Некоторые даже умеют ею пользоваться. Однако никто не знает. что это такое — в том числе и сама Куксанова. Нет, ну, повторюсь, знают, что это, бля, «Виртуальная реальность» и «Глобальная Сеть», но это — пустые фразы. Я же хотел бы кратко, на паре страниц, рассказать некоторые технические особенности Сети, которые именно и детерминируют некоторые свойства интернет-СМИ, кроме того, я бы в самом начале диплома хотел бы разобраться с некоторыми техническими терминами, которые буду употреблять дальше. Это я все написал, это она не почитала, увидела заголовок «Что такое интернет?», сказала, что для пятого курса это не серьезно и все поначиркала ручкой, и дальше читать не стала.
Бля, ну просто разбила меня на голову, ага.
Кроме того, видел человека, ведущего у нас спецкурс «Интернет-журналистика» (диплом с таким названием быть не может, потому что «там можно копать и копать», а спецкурс с таким названием быть может, потому что там, судя по всему, можно и не копать). Понял, что он никто. Я его узнал, а он меня — нет. Он и не обязан меня знать, хотя мог бы, а никто он вовсе не поэтому, а потому, что не знает, кто такой Лейбов. Да, весь мир не обязан знать Лейбова. Но человек, ведущий спецкурс «Интернет-журналистика» — обязан.
Лейбова в качестве моего соруководителя, все-таки, утвердили. А вообще — я понял, чего им надо. Помню, слышал разговор, что кто-то, вроде даже та Куксанова, для которой «введение» и «вступление» — принципиальная разница, говорила, что для журналистов надо что-то этакое, творческое, в качестве диплома. Например, было бы здорово, если бы журналисты приносили свои фильмы, и их можно было бы засчитать, как диплом.
Это было бы здорово, но это пустые слова. Я мог бы, например, создать диплом в виде гипертекста (я не имею в виду html). По той же теме, но в виде гипертекста — лично для меня это было бы удобно, да и восприятие такого диплома было бы весьма оригинальным.
Но на самом деле это никому не нужно, а нужно им создать активную видимость умственного труда и псевдонаучной работы. Я это понял. Понапишу в название темы кучу умных слов, а главу «Что такое интернет?» назову, например, «Технические характеристики интернета, детерминирующие основные свойства интернет-журналистики», или лучше — «Детерминация основных свойств интернет-журналистики через...», или «Технические характеристики интернета, как детерминирующий фактор интернет-журналистики», «основных» и «свойств» осталось в запасе, можно прилепить в конец фразы, а можно — в начале.
Еще обязательно прикопаются к оформлению, но это — потом. Всю жизнь я оформлял реферат так: писал сверху тему, как заголовок, а ниже — текст, как мне удобно: с «лишними» переводами строк, где считал это необходимым, писал, как пишется и все, что знается по этой теме, внизу ставил свою фамилию — и сдавал. За пять лет в НГУ никто и слова не сказал. Тут, как я понял, это не проканает. То есть я сделаю, конечно, обложку, но переделывать все равно заставят, и образец выдадут.
В общем — я не знаю. Лейбова вроде как утвердили моим соруководителям, самое забавное, что в руководители могут дать, например этого «интернет-журналиста», который у нас журналом «Журналист» руководит, а про Лейбова и не слышал вовсе.
Что-то у меня желание написать, как я хочу, пропадает. Придется писать «как нужно».
ЭЭЭх!
Ладно. Сегодня весь день не работает интернет, я был дома только утром и вот теперь — ночью, позвонить не успел, завтра суббота — могу попробовать остаться дома, дозвониться до провайдера и узнать, в чем дело, а могу пойти на день группы и там накушаться, после чего — в клуб, и докушать там. Наверное, так и сделаю, но это значит, что до понедельника позвонить никуда не смогу, сети не будет как минимум еще два дня (а, похоже, с ней что-то серьезное, симптомы перечислять не буду, но похоже, кто или кабель до меня оборвался, или еще что-то, а они об этом не знают, ибо починили бы за день). Ладно, на выходных я все равно занят тогда, завтра все равно, наверное, у провайдера никого нет, но в понедельник надо этим плотно заняться, ибо надо писать Лейбову и советоваться с ним по поводу темы диплома, да и вообще — целые сутки без почты — это жутко.