Десять Книг, Которые Надо Прочитать, Чтобы Самому Стать Психотерапевтом

Итак, вы прошли несколько сессий собственной терапии и начали задумываться, как хорошо было бы сидеть где-нибудь на Гоа с ноутбуком, кивать, говорить «угу», «что вы по этому поводу чувствуете?» и «с вас 65 евро», то есть, о карьере онлайнового психотерапевта.

Чтобы стать терапевтом, кроме получения специальной бумажки, наличие которой говорит о том, что вы не поленились дойти до ближайшего сумасшедшего принтера, надо проделать следующие шаги:

I. Доходить собственную терапию. И я имею ввиду доходить, а не магически выздороветь после первых сессий.

II. Выбрать школу, которая вам нравится и школу, которую вы ненавидите.

Во-первых, это поможет вам определить свое место во вселенной, во-вторых — знать как минимум две школы, что в два раза лучше, чем одна. Как только вы заметите, что применяете в практике вещи из ненавистной школы, можете смело отмечать повышение в уровне.

Можно схалтурить и выбрать одну школу (любимую), тогда образ врага придется проецировать на неправильных коллег, что вам даст огромное количество материала для постов в фейсбуке (но мало материала для работы над своим терапевтическим мастерством).

III. Прочитать следующий список книг, единственно верный, потому что составленный по моим вкусам.

Что вообще происходит?

1. Карл Роджерс, «Консультирование и психотерапия».

Роджерс мне «духовно близок», как и Хаксли (вот тут я про это писал), более того, они практически из одной тусовки. («Они оба — гуманисты»).

Первые следы того, что к «пациенту» надо относиться, как к «человеку» мы находим еще у Юнга, но Роджерс сделал это ключевой темой.

Это, пожалуй, главная идея, которую вам стоит с самого начала попытаться хотя бы иметь ввиду. Гуманизм.

Фактически, в книге описано (спойлеры!), как выстраивать отношения с клиентами.

2. Бьюдженталь Джеймс, «Искусство психотерапевта».

Бьюдженталь, хоть и тоже гуманист, в своей книге попытался описать все еще не «приемы» воздействия на нерадивых пациентов, но, скорее, инструменты, которыми терапевт пользуется. Регистры общения, межличностное давление и прочие странные штуки, которые должны сделать магию общения более осознаваемой.

Вроде как книга рекомендуется уже для опытных терапевтов (написано во вступлении), но у нас высокие стандарты.

3. Ялом Ирвин, «Дар психотерапии».

Короткие советы из разряда «поваренная книга анархиста», простите, терапевта. Безо всякой теории, просто «чистая передача опыта» — насколько это возможно, разумеется.

4. Ялом Ирвин, «Экзистенциальная психотерапия».

Вы, конечно, свободны выбирать любую любимую школу, но Ялома называют «Фрейдом наших дней», потому что дяденька уж слишком хорошо пиарится. Как и почти любой терапевт-эгоманьяк, Ялом пишет книжки для широкой публики, но в отличие от всех остальных делает это прекрасно. Номер один популяризатор терапии в мире.

Направление «экзистенциальная психотерапия» не является его школой «как таковой», просто он в ней работает. А так как он номер один — говорим «экзистенциальная психотерапия», подразумеваем «Ялом», говорим «Ялом», подразумеваем «экзистенциальная психотерапия».

Тем не менее, «Экзистенциальная психотерапия» — книга все-таки не художественная, а Ялом — не какой-то там пенис с возвышенности, а профессор психиатрии Стэнфордского университета.

Что вообще происходило?

Про психоанализ и юнгианцев будет еще отдельный разговор — опять-таки, я не навязываю его в качестве любимой школы, но заниматься терапией и не знать Трех Законов Фрейда — это как заниматься физикой и не знать трех законов Ньютона.

5. Карл Густав Юнг, «Тавистокские лекции».

6. Зигмунд Фройд, «О психоанализе».

Эти два наверняка известных вам товарища оставили в процессе своего развода много неподеленного имущества в разной степени разобранности, если вам лень все это разбирать самому, то эти две книги — сборник их лекций. Понимаете, почему это хорошо? Однажды люди попросили рассказать, «а чем таким странным вы занимаетесь?» — деваться было некуда и пришлось читать лекции.

То есть, «это то, что они сами отобрали для людей».

6.5. Зигмунд Фройд, «Анализ конечный и бесконечный».

Это не очень большая статья (или, как я видел где-то в отзывах, «очень маленькая книга»), у которой — как мне кажется, а я примерно в половине случаев непогрешим — самый большой индекс цитирования. Попробуйте написать книгу про терапию и не сослаться на «Анализ...». Да вас просто из профессии выгонят.

7. Ханс Дикманн, «Методы в аналитической психологии».

Этот дяденька хорошо сводит первых и вторых. Вернее, он пишет, чем «аналитическая психология» Юнга отличается от «психоанализа» Фрейда, для чего ему приходится описывать первых и вторых и как-то их сводить-разводить.

Перенос

8. Кан Майкл, «Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения».

В общем, тут такая тема: как бы хорошо не вел себя терапевт, однажды непременно окажется, что клиент думает про вас какое-то непонятное гавно и разные прочие гадости.

Варианта может быть всего два:

раз) Клиент прав и вы действительно тяжело больны, тут-то вам и понадобится справка с собственной терапии.

два) Клиент бредит, и этот бред даже называется специальным словом, «перенос». Суть этого бреда заключается в том, что «вы такой же козел, как и все остальные», на что надо тактично намекнуть клиенту, что если тот в третий раз получает по роже, то, возможно, дело не в мире, а в роже. Это называется «работа с переносом».

В любом случае, Кан Майкл описывает примерно это — какой глубины взаимонепонимание таится между клиентом и пациентом и что с этим делать. В смысле, «про перенос там тоже есть».

9. Кейсмент Патрик, «Обучаясь у пациента».

Довольно странная книжка, которая пошла слишком далеко в идее «здесь-и-сейчас» и утверждает, что все, что говорит пациент, является вкладом в их отношения. Нет, даже так: кроме отношений терапевт-клиент у клиента ничего больше нет. Звучит бредово и заставляет терапевта все время «сидеть на измене», но зато приводит к мысли, что «у клиента можно чему-то поучиться».

Когда пора вызывать санитаров?

10. Мак-Вильямс Нэнси, «Психоаналитическая диагностика. Понимание структуры личности в клиническом процессе».

Я знаю — к счастью, поверхностно — одного психолога, который за деньги пересказывал Мак-Вильямс Нэнси выпускникам вузов по специальности «психология», утверждая, что после нее все становится на свои места и сразу приходит понимание, как заниматься терапией.

С другой стороны, тут мы встаем на скользкую дорожку классификации и даже «диагностики», то есть — правильно — на путь выставления диагнозов, за что тех же выпускников по специальности надо нещадно бить ногами, ну потому что мы же гуманисты, а че они живым людям диагнозы выставляют!

На этом можно остановиться, потому что я же обещал вам 10 книг, после которых вы сможете зарабатывать 300 тысяч в месяц с помощью простых кивков головой.

С другой стороны, я человек известный своей щедростью, поэтому вот вам небольшой бонус:

11. Стивен Джонсон, «Психотерапия характера».

12. Жаклин Вест, Нэнси Догерти, «Матрица и потенциал характера: С позиций архетипического подхода и теорий развития: В поисках неиссякаемого источника духа».

Эти две книги примерно про то же, что и десятая, но уже описывают «характер», а не проводят «диагностику».

Принцип, который я вывел для себя, звучит так: «Классификации надо знать, но не надо применять».

Хотя, конечно, гороскопы — это так весело!

Мама, мы все тяжело больны

13. Карен Хорни, «Невротическая личность нашего времени» и другие книги Хорни, где есть слово «невро...».

Анекдотический случай диагностики, кстати: одна моя знакомая отходила десять сессий на терапию, после чего терапевт сказала «все с вами понятно, вы — невротик!».

Совершенно неумышленная, но очень явная перекличка с «Героем нашего времени». Назвать человека невротиком — это все равно, что назвать его современным человеком. Ну да, «вода мокрая».

К счастью, именно «невротики» приносят терапевтам хлеб, масло и икру, так что даже если вам идея о том, что человек разрываем внутренними конфликтами (невероятно!), кажется совсем не новой, первой это так подробно описала именно Хорни.

14. Эрих Фромм.

Фромм известен тем, что как постфрейдист и неомарксист занимался бичеванием современных пороков общества. Например, мем «общество потребления» придумал именно он.

Любая книга на выбор — если понравилось ее название.

Скажем, «Бегство от свободы». Или «Человек для себя». Если Хорни описывает то, как бедным невротикам плохо живется, то в «Человеке для себя» можно найти ответ, что с этим делать. (Hint: жить для себя).

15. Карл Витакер, «Полночные размышления семейного терапевта».

Это — проверочная книга. Как только вы заподозрили, что начали ее понимать — можно смело идти в профессию.

Что читать дальше?

...И я продолжаю не навязывать психоанализ.

Так получилось, что все глубокие основы психики описали (и описывают) именно современные психоаналитики.

Вернее, давайте я попробую описать, почему (на мой взгляд) так получилось, после чего мы поймем, «как» это «так».

Психоаналитики придумали простой фреймворк, набор инструментов, который надо было просто применять и не строить из себя Бог-весть-что. Все остальное время они этот набор применяли и публиковали то, что удалось нарыть.

Другие же школы занимались тем, что выделяли себя из психоанализа («сепарация от папки») и придумывали свои наборы инструментов, которые, возможно, лучше. Но психоаналитики-то тем временем продолжали копать!

Даже Юнг не избежал этой участи отделения, решив открыть свою психологию, с блек-джеком и анимой. У него это получилось, поэтому юнгианцы тоже параллельно успели накопать всякого.

Поэтому правило «не знаете, что читать — читайте психоаналитиков или юнгианцев» работает хорошо. С ними — вернее, с их ужасными методами — при этом можно не соглашаться.

К счастью, примерно треть авторов в моем списке — или те или другие, так что никакой лишней нагрузки не будет.

So you’re telling me

Секреты мастерства: всю психотерапию можно построить на фразе «вы так говорите, как будто это что-то плохое» и вот таком лице —

Anamnesis

Приятным бонусом психотерапии — если ты пишущий терапевт, конечно — является то, что «терапия есть генеральная репетиция жизни» (Ялом), поэтому она так же богата, как сама жизнь — и осмыслять «чем же таким терапия занимается» можно так же бесконечно.

Все это осмысление является не больше, чем игрой слов, но а что — нет?

Вот, например, анамнез — это история болезни. По-английски — anamnesis. А есть еще такое философское понятие, Anamnesis_(philosophy). По-русски оно называется учение о припоминании или «анамнезис».

Платон считал, что истинное познание — это познание мира идей, которое осуществляется разумной частью души. При этом различается чувственное и интеллектуальное знание (умопостижение, мышление).

Платоновское учение о припоминании (др.-греч. ἀνάμνησις) указывает в качестве основной цели познания припоминание того, что созерцала душа в мире идей, прежде чем спустилась на землю и воплотилась в человеческое тело. Предметы чувственного мира служат для возбуждения воспоминаний души.

В диалоге «Менон» Платон доказывает верность учения о припоминании на примере разговора Сократа с неким юношей. Мальчик никогда до этого не изучал математику и не имел никакого образования. Сократ же настолько хорошо поставил вопросы, что юноша самостоятельно сформулировал теорему Пифагора. Из чего Платон делает вывод, что его душа раньше, в царстве идей, встретилась с идеальным отношением сторон треугольника, которое и выражено теоремой Пифагора. Научить в этом случае — это не более чем принудить душу к припоминанию.

Шутка же в том, что в терапия давно уже не занимеются анамнезом (в первом значении), но занимается анамнезом (во втором).

Ну или в том, что терапия не занимается анамнезом, но занимаются анамнезисом.

Терапевты не пытаются выяснить «ход болезни» (настоящий, взаправду), но пытаются дать клиенту «узнать» — или правильней будет сказать «вспомнить» себя.

Или вот вчера родил, что «терапевт играет большую роль в жизни клиента». Да, одновременно и «иметь заметное влияние» и «притворяться, прикидываться кем-либо».

Разговаривали мы с товарищем на тему «людям же ничего нельзя передать словами, зачем ты тогда пишешь?».

Я довольно настороженно отношусь к книгам по самопомощи, см. «Книги по психологии как топливо для каминов».

Но сам тоже же пишу. У меня даже смешной тэг есть — «как правильно».

Товарищу я ответил что-то пафосное, типа «Да, словами вообще ничего не передать, но а что делать? Не будем отчаиваться. Тем более, что мне кажется, что взять и провести человека за руку никуда нельзя, каждый идет свою дорогу сам, но можно просто подкинуть человеку следующий вопрос. Ну как вот Сократ юношу вопросами замучил, юноша теорему вывел. Он же в правильном порядке вопросы задавал? «В правильном месте в правильное время».

На терапии, кстати, некоторыми терапевтами используется «метод Сократовского диалога». Но это формат один-на-один. В формате один-на-всех приходится говорить с чем-то усредненным, но надеясь, что кого-то что-то зацепит».

Поэтому же я терпимо (и, возможно, даже хорошо) отношусь к людям, которые на разный лад твердят одно и то же. При условии, конечно, что они это делают на разный лад, а не повторяют друг за другом один и тот же набор мемов. («Границы», «созависимые отношения», «осознанность»).

До тех пор, когда они это делают по-своему, есть шанс, что кого-то именно это «по-своему» зацепит, конкретная формулировка, конкретный случай, конкретный человек.

Но бытие самим собой не решает проблем. Оно просто открывает новый путь существования, в котором больше глубины и силы переживаний чувств, больше широты и разнообразия. Человек чувствует себя более уникальным и отсюда – более одиноким, но гораздо более подлинным, так как его отношения с другими теряют свою искусственность, становятся более глубокими, удовлетворяющими его и выявляют сущность другого человека.

На этот процесс и на эти отношения можно посмотреть, и по-другому – как на приобретение знаний клиентом (и в меньшей степени – терапевтом). Но это довольно странное знание. Эти знания не отличаются сложностью, а самые глубокие из них почти невозможно выразить словами. Часто новое знание облечено в такую простую форму, как «Я отличаюсь от других», «В действительности я испытываю к нему (ней) ненависть», «Я боюсь чувствовать себя зависимым», «На самом деле я жалею себя», «Я эгоцентричен», «Во мне действительно есть чувства любви и нежности», «Я могу быть тем, кем хочу» и т.д. Но несмотря на кажущуюся простоту, эти знания крайне важны в каком-то новом отношении, которое трудно определить. Мы можем понимать их по-разному. С одной стороны, это знания, которые становятся частью «меня» и основаны на переживаниях, а не символах. Эти знания аналогичны знаниям ребенка, который выучил, что дважды два – четыре, но однажды, играя с двумя парами предметов, вдруг сознает, обретая совершенно новое знание, что дважды два – на самом деле четыре.

Другое понимание этих знаний состоит в том, что они представляют собой запоздалую попытку соотнести слова с их содержанием в области чувств, – процесс, который задолго до этого имел место в познании. В уме мы осторожно соотносим выбранное слово с содержанием, которое дает нам опыт. Так, я говорю, что что-то происходило «постепенно», при этом быстро (и по большей части неосознанно) перебрав и отвергнув такие слова, как «медленно», «незаметно», «шаг за шагом» и подобные, которые не передают вполне оттенка содержания нашего опыта. Но в области чувств мы никогда не учились соотносить слова с опытом, точно передавать его содержание. Что-то, что поднимается во мне в безопасной атмосфере принимающих отношений, – что это? Печаль это или гнев, раскаяние или жалость к себе? Или это сожаление об утраченных возможностях? – Я путаюсь, перебирая широкий диапазон чувств, пока одно из них не «подойдет», не «почувствуется верным», не покажется, что оно действительно отражает организмический опыт. В ходе этого клиент обнаруживает, что должен выучить язык чувств и эмоций, как ребенок, который учится говорить. Бывает и хуже: он обнаруживает, что должен расстаться с неправильным выражением, прежде чем научится правильному.

Давайте попробуем иначе определить этот тип знания, на сей раз описывая его путем отрицания. Это тип знания, которому нельзя научить. Сущность его состоит в том, что это – одна из сторон открытия самого себя. Имея «знание» в том смысле, в каком мы его обычно представляем, один человек, при наличии соответствующей мотивации и способностей, может передать его другому. Но в значимом научении, которое имеет место в психотерапии, один человек не может обучить другого. Обучение разрушит научение. Так, я мог бы учить клиента, что для него безопасно быть самим собой, что сознавать свои чувства не опасно свободно и т.п. Чем больше бы он это изучал, тем меньше бы овладевал этим знанием, которое возникает лишь в опыте, имея значимость для клиента и составляя его «Я».

Кьеркегор рассматривает этот последний тип знания как истинно субъективный и объективно доказывает, что его, и даже о нем, невозможно сообщить другому человеку непосредственно. Самое большое, что может сделать один человек, чтобы содействовать появлению такого знания у другого, – это создать определенные условия, которые делают это знание возможным. Оно не может быть навязано.

Карл Роджерс