Addictive & compulsive

LinkedIn время от времени присылает письма, в духе «эти вакансии подойдут вам». Так как у меня там указан «игровой дизайн», вакансии соответствующие.

Зашел на какую-то вакансию, от игрового дизайнера теперь требуется «Direct the vision of the project with an eye towards creating addictive gameplay, strong compulsion loops and inventive social designs».

«Сompulsion loops» — новый термин, но легко догадаться, про что он: как сделать так, чтобы игрок вел себя компульсивно и не останавливался!

Компульсивность (compulsio; лат. compello, compulsum принуждать) — форма поведения, обусловленная болезнью, особенностями склада личности или сложившейся ситуацией, при которой действия, поступки возникают в связи с непреодолимыми влечениями, побуждениями и совершаются насильственно, хотя и осознаются как неправильные.

«Аддиктивность» и «компульсивность» — это не шутка и не метафоры, игры больше не доставляют истинного удовольствия, но эксплуатируют стресс.

(Это я еще про «inventive social designs» ничего не сказал!)

Вот хорошая статья, которая вообще не про игры, а про дофамин, но которая хорошо на все это дело ложится.

О, только что обнаружил, что это не «статья», а отрывок из книги «Сила воли. Как развить и укрепить», Келли Макгонигал (профессор Стенфорда). Судя по отрывку, книга прекрасная, надо читать, поставил в очередь.

Да, в свете этой заметки название книги смотрится особенно иронично: книга учит, как развить волю, от современного геймдизайнера требуется делать так, чтобы игрок терял голову и играл (а еще лучше — платил) помимо своей воли.

Меня не так давно спросили («как игрового дизайнера»), что я думаю о новых способах монетизации. Я ответил, что ничего не думаю, но занимаюсь теперь противоположным: не вгоняю людей в зависимости («addictive game» — это, оказывается, положительная характеристика!), а помогаю сделать жизнь более осознанной.

Великие игры прошлого эксплуатировали более здоровые потребности, чем отстойные игры современности, вот, собственно, и всё.

Это не старческое брюзжание, это, скажем так, «психологический факт».

Ну а мы же за здоровые потребности, да?

(Книга, похоже, очень хорошая, и не только судя по отрывку. Погуглил обзоры в интерене — например, оказывается, в книге есть про медитацию, при этом автор пишет, что у людей, которые не могут сосредоточиться во время медитации, все равно наблюдается положительный эффект практики. Ровно то, о чем я писал в предыдущей заметке).

Короче, читайте книгу, медитируйте, не приставайте ко мне с игровым дизайном!

Краткая история всего

Я редко появляюсь на публике — очевидно, из-за боязни начать собирать стадионы. Если серьезно, то я просто не понимаю, что рассказывать: любые обобщения очень быстро начинают выглядеть очень глупо.

При этом картина мира у меня огого, дай бог такую каждому.

Тем не менее, я придумал лекцию с условным названием «душевное здоровье для чайников», в которой рассказываю об истории развития того, что обеспечивало душевное здоровье. Фромм называет эти вещи «системы ориентации и поклонения», чтобы не называть «религией».

На это место у Фромма я наткнулся позже и порадовался, что он тоже вычленяет это в отдельную сущность.

Заодно не так давно осознал, что хронологический порядок по большей части людям недоступен, потому что обычно в этом порядке у людей есть хронос (то есть, «даты») и совершенно нет логоса — понимание того, почему эти даты так идут (кроме того факта, что порядковые номера годов растут).

Другими словами, я понял, что люблю рассматривать структуры в развитии, в то время, как «во всяких школах» почему-то считалось, что история — это последовательность дат. Возможно, что идиот — это я, мне все эти годы пытались рассказать о системах в развитии и учили мыслить, а дошло до меня это только сейчас. Ха! Ха!

И о паттернах — в твиттере фальшивого бога была шутка — начало числа «пи» и подпись «вы что, не видите паттерн? это так просто!».

А еще я пробовал сплести косичку из пяти полосок, посмотрел инструкцию и не смог. Раза три не смог. Последовательность, вида «сначала делай это, потом делай это» мне упорно не давалась.

Кончилось тем, что я пару минут рассматривал полученный паттерн, уяснил его и сплел своим способом. То есть, метод «делай раз-два-три, не задавай вопросы и результат получится сам» у меня не работает. Мне надо плести сразу результат.

(Вязание, впрочем, проще далось «вслепую», там очень простые движения, проще было повторить их, чем понять паттерн и восстановить его по-своему).

Так называемое «рукоделие» — вообще отдельный разговор. Я всю жизнь думал, что это не для меня, хотя это вранье, про «всю жизнь». В детстве я очень любил и лепить, и пилить, и паять (вырос в семье радиолюбителей), правда, почти все спаянное не работало, но я был совсем ребенком, так что простительно. Все это «куда-то» пропало, и вот теперь я снова обнаруживаю, что люблю делать вещи руками. Ну, у меня в инстаграмме много фотографий в последнее время на эту тему.

Впрочем, вернемся к паттернам: и тут, значит, клиент на днях советует мне Кена Уилбера и его «Краткую историю всего».

Уилбер нашел несколько интересных паттернов, которые позволяют коротко все объяснить и наложил их на это «все», после чего рассмотрел это в динамике, поэтому «история».

Вот и выходит «краткая история всего» — довольно правдивое название. На самом деле — «общая теория всего», но рассмотренная в интересных для автора областях — например, в половом вопросе. Автор не пишет про «все», но при желании это можно легко додумать самому.

Я начал накладывать эти паттерны на терапию, но дальше по тексту обнаружил, что автор это сделал сам:

Так что Фрейда проще всего будет суммировать следующим образом: «лечение разговором», – лечение диалогом, а не монологом! – означает, что мы должны учиться адекватнее толковать для себя свою глубину. Нас мучают симптомы, вроде тревоги или подавленности, которых мы не понимаем. Почему я так подавлен? Что это значит? Таким образом, в ходе психоанализа я учусь смотреть на свои сны или на свои симптомы осмысленно. Я учусь истолковывать их так, чтобы это проясняло мне мой внутренний мир, проливало на него свет.

Возможно, я обнаружу, что во мне есть скрытый гнев на бросившего меня отца, и что этот гнев замаскирован симптомами подавленности. Сам того не сознавая, я ложно истолковал смысл своих переживаний унынием, а не гневом. Поэтому в ходе лечения я осваиваю более адекватный перевод, учусь называть вещи своими именами, заменяя «уныние» «гневом». Я соприкасаюсь с этим гневным аспектом моей глубины, который ранее пытался от себя спрятать, маскируя его ложными словами и смыслами.

И чем адекватнее я перевожу содержание своей глубины, – чем яснее я вижу, что на самом деле «уныние» является «гневом», – тем слабее становятся симптомы моей подавленности. Я веду себя более честно в отношениях со своими глубинам, и поэтому они сворачивают свою направленную на меня подрывную деятельность, которая проявлялась в форме болезненных симптомов.

...

Приведенный пример относится не только к психоанализу. Все виды «лечения разговором» – от когнитивной терапии до межличностной и гештальттерапии, юнгианского и транзакционного анализа – основаны на этом общем для них принципе, а именно, на попытке найти более адекватный перевод содержания внутренней глубины человека. Более адекватное толкование смысла моих снов, моих симптомов, моих глубин, моей жизни, моего бытия.

Моя жизнь – это не просто цепочка чисто объективных событий, однозначно выстроившихся передо мной подобно ряду камней, в которые мне надлежит всматриваться до тех пор, пока я яснее не разгляжу их поверхности. Моя жизнь включает в себя также глубоко субъективную составляющую, которую я должен как-то истолковать для себя и понять. Она не сводится к поверхностям; у нее есть глубины. Поверхности можно видеть, однако глубины дóлжно прояснять. И чем адекватнее я смогу прояснять для себя свои глубины, тем прозрачнее для меня станет моя жизнь. Тем яснее я смогу видеть ее и понимать. Тем меньше я буду блуждать в потемках, забредая в тупики и набивая шишки о невидимые преграды.

Про терапию там тоже есть, хотя в основном оно про «все».

В книге много про Дух, и неподготовленный человек может подумать, что это очередной new age’евский бред, но в целом книга в разы тоньше и лучше, чем «средняя температура по больнице». То есть, автор не говорит «квантовая механика» и многозначительно подмигивает, как это обычно принято, а использует более простую конструкцию: «1) все, что имеет начало, имеет и конец, 2) рациональная картина мира когда-то началась и когда-то кончится».

Пойди оспорь!

К тому же автор становится в мудрую позу «вы все правы, но каждый по-своему»: так, эмпирический подход верен, но только там, где уместен.

Я прочитал пока треть, но на данный момент это лучшая попытка все увязать в кучу (не забывая, естественно, про Дух) из тех, что я видел, при этом довольно близка по духу (и Духу).

То есть, будь я публичной фигурой, был бы примерно такой же странный, как этот Уилбер.

Королева в восхищении!

Человек для себя

Читаю Фромма. Он, хоть и неофрейдист, но сразу много где резонирует. Например, с Юнгом («неврозы следует объяснять как особую форму религии») и экзистенциалистами. Ниже приведена цитата, которая это показывает.

Википедия говорит, что именно он придумал мем «общество потребления», ну и вообще, он, как фрейдомарксист (есть и такие, да), очень хорошо и убедительно всю эту демократию обкладывает мужскими половыми огранами.

Его «Бегство от свободы» надо вообще читать всем, «очень актуально в свете последних политических событий».

Я хотел бы при этом отметить, что все множество духовных устремлений человека, которые рассматриваются как сугубо светские, мирские, на деле коренятся в той же самой потребности, что и различные религиозные и философские системы. Что наблюдается, например, в наше время? Миллионы людей поклоняются успеху или престижу. Мы видели и все еще видим в некоторых обществах фанатическую приверженность диктаторским режимам. Мы поражаемся тому, что человеком порой владеют страсти, по своей силе превосходящие даже инстинкт самосохранения. Мы легко обманываемся мирским содержанием всех этих целей и истолковываем их как следствие сексуальных или других квазибиологических потребностей. Но разве не очевидно, что фанатизм, с которым преследуются эти цели, подобен религиозному фанатизму; что все эти секуляризованные системы ориентации и поклонения различаются только содержанием, но не основным запросом, на который они и пытаются давать каждая свой ответ? В нашей культуре картина особенно обманчива, поскольку большинство хотя и «верят» в монотеизм, но в действительности объектом их поклонения оказываются системы, близкие к тотемизму, или даже идолопоклонство, а не существующие формы христианства.

Но мы должны сделать следующий шаг. Понимание «религиозной» природы общественно признаваемых мирских стремлений – ключ к пониманию неврозов и иррациональных побуждений. Последние необходимо рассматривать как ответы – индивидуальные ответы – на запросы человека об ориентации и поклонении. К примеру, человек, жизненный опыт которого обусловлен его «привязанностью к семье» и который не в состоянии совершать независимые, самостоятельные поступки, по существу является приверженцем древнего культа предков, и единственное, что отличает его от миллионов других почитателей культа, – это то, что его система взглядов – его личная система, а не социально‑культурный шаблон. Фрейд, установив связь между религиозностью и неврозами, объяснял религию как форму неврозов, мы же полагаем, что неврозы следует объяснять как особую форму религии и что они отличаются в основном своими индивидуальными, нетипическими характеристиками. Вывод, к которому мы приходим относительно общей проблемы человеческой мотивации, заключается в том, что в то время как потребность в системе ориентации и поклонения является общей всем людям, конкретное содержание таких систем различается. Различия в них определяются различиями в ценностях. Так, зрелый, продуктивный, рациональный человек будет стремиться к выбору такой системы, которая позволит ему быть зрелым, продуктивным, рациональным. Человек, задержавшийся в своем развитии, вынужден возвратиться к примитивным и иррациональным системам, которые, в свою очередь, еще более усиливают его зависимость и иррациональность. Он будет оставаться на уровне, который человечество, в лице своих лучших представителей, преодолело уже тысячелетия назад.

Поскольку потребность в системе ориентации и поклонения есть неотъемлемая часть человеческого существования, становится понятной и глубина этой потребности. В самом деле, нет иного, более сильного, источника человеческой энергии. Человек не свободен в вы боре, иметь или не иметь ему «идеалы», но он свободен в выборе между разными идеалами: поклоняться ли разрушительным силам или разуму и любви. Все люди «идеалисты» и стремятся к чему‑то большему, чем достижение физического удовлетворения. Они отличаются теми идеалами, в которые верят. Самые лучшие, но и самые сатанинские проявления человека – это выражение не его плоти, но «идеализма» его духа. Поэтому когда говорят, что иметь идеалы или религиозные чувства ценно само по себе, – это небезопасно, да и ошибочно. Мы должны рассматривать идеалы, включая и светские идеологии, как выражение все той же неискоренимой человеческой потребности, и оценивать их с точки зрения их адекватности и того, в какой степени они являются для человека «путеводной звездой» в деле реализации им своих сил, а также с точки зрения того, насколько они действительно являются ответом на человеческую потребность обретения гармонии с миром. И, повторяю, понимание человеческих мотиваций должно вытекать из понимания общей характеристики смысла человеческого существования, то есть проблемы человеческого существования в целом.

Эрих Фромм, «Человек для себя»

Lying on the couch

Да, забыл написать шутку. Книга Ялома «Lying on the couch» («Лжец на кушетке» по-русски, но пропадает игра слов) — про то, как супервизор оказался не такой уж и супер!